Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Отпусти меня! – Найт не прекращал жалких попыток вырваться. – Не смей ко мне прикасаться! – тихий хрип стал чуть громче и рыцарь, разозленный этим, впился в губы паренька, врываясь языком в его рот и не обращая внимания на его жалкие попытки оттолкнуть от себя рыцаря.

- Расслабься и получай удовольствие, – ухмыльнулся Генрих, когда выбившийся из сил Найт смиренно опустил руки и уставился затуманенным взглядом в темный потолок тоннеля. Рыцарь приподнялся на локтях, заставил Найта раздвинуть ноги, после чего одним рывком порвал на нем легкие дорожные брюки. Блондин вяло перевел взгляд с каменного потолка к своему животу. Он не до конца осознавал, что происходит, до тех пор, пока палец Гена, оказавшись в самом неожиданном месте, не разъяснил несчастному пареньку, что же ему грозит. Блондин должен был испугаться, запаниковать, вновь попробовать вырваться, захныкать, начать молить о пощаде, в конце концов! Но страха не было. Ситуация, при всей своей кошмарности, не казалась Найту чем-то из ряда вон выходящим. Здесь, как с уколами – первый кажется болезненным и вызывает страх, а на тридцатый ты уже зеваешь, думая о том, чтобы поскорее все закончилось, и ты бы смог пойти гулять. Правда, Это был далеко не укол, а настоящее насилие над телом. Так почему же данная ситуация казалась столь обыкновенной и даже обыденной?

“Пф... Переживем...” – откликнулся разум настолько холодно, что по коже парня пробежались мурашки.

«Меня же собираются изнасиловать!»

«Не впервой. Главное получить как можно меньше внутренних повреждений».

Найту такое настроение не понравилось. Следовало бороться за свою невинность! До последнего! Вломить этому козлу в челюсть, чтобы знал, как нападать на беззащитных детей! Но сил у парня не оставалось. Тело, в отличие от духа, уже сдалось. Но, несмотря на это, Рыцарь таки получил пяткой в челюсть. Правда, не от Найта, а от разъяренного горбуна.

Дэй, заметив, что на встречу с драконом идет в гордом одиночестве, естественно вернулся к лестнице и услышал невнятные голоса со стороны противоположного тоннеля. Отыскать Найта и рыцаря труда не составило, да и догадаться, что же собирался сделать Ген с драгоценным Макком, тоже. Сказать, что развернувшаяся перед оруженосцем картина разозлила его – не сказать ничего. Дэй забыл и о своей конспирации, и о том факте, что за несанкционированное проникновение в игру ему грозил срок от десяти до сорока лет лишения свободы. Дэй не забыл лишь о том, как подобным Генриху ублюдкам бьют морды. И решил продемонстрировать рыцарю это знание во всей красе. При этом образ горбуна, который он удерживал для маскировки, рассыпался вместе с потерянной концентрацией.

Удары получились душевные. Рыцарь отлетел на пару метров от своей жертвы, упал на пол в неестественной позе и затих. Дэй же метнулся к Найту. Стащив с себя дорожный плащ, парень укутал в него блондина, после чего взял Найта за руки, а сам привалился к стене.

- Он что? Он как? Он это... – забормотал Дэй, не зная, как озвучить вопрос.

- Только пальцем... – пробубнил блондин, не сводя глаз с оруженосца.

- Вот мудак! Я ему еще... – выдохнул горбун, не скрывая облегчения.

- Да ладно, ничего страшного... – только отмахнулся Найт.

- Совсем спятил? Что значит “да ладно”?! Тебя чуть не изнасиловали! – возмутился Дэй, порываясь подойти к рыцарю ближе и НАХЕР ЗАБИТЬ ЕГО ДО СМЕРТИ!

- Но не изнасиловал же,- пожал Найт плечами.

- Не будь так спокоен, – тихо проговорил Дэй.

- Что? – не расслышал Найт.

- Я говорю, Не Будь Так Спокоен! – уже громче выговорил Дэй, и Макк только сейчас заметил, что его спаситель дрожит.

- Но…

- Прекрати, – уже тише проговорил Дэй, бухаясь на землю, скрещивая ноги по-турецки, а, затем, усаживая парня к себе на ноги. – Твое спокойствие убивает… – пробормотал он, плотнее прижимая блондина к себе.

«Странный…» – подумал Найт, но решил не озвучивать эту мысль. Вместо этого парень медленно протянул руку к оруженосцу и осторожно стащил с него тряпичную маску. Как он и думал, за ней скрывалось веснушчатое лицо того самого парня, образ которого померещился блондину в топях. Взгляд оруженосца оказался тяжелее обычного, на красивую улыбку не было и намека. Дэй выглядел таким несчастным, будто только что пытались изнасиловать не Найта, а его самого.

- Я все-таки увидел тебя… – разорвал гнетущую тишину Найт, зная, что надо сказать хоть что-нибудь. Дэй вздрогнул, только теперь сообразил, что с него сняли маску, засуетился, попытался вырвать жалкую тряпицу из рук мага, но тот, ухмыльнувшись, спрятал ее за пазуху.

- Отдай! – разозлился Дэй.

- Отними, – ухмыльнулся Найт.

- Гаденыш! – фыркнул оруженосец, запуская руки под рубашку блондина в поисках маски.

- Ахаха! Прекрати! Щекотно! – почти тут же начал извиваться парень, давясь от смеха.

- Я сказал, отдай! Или я… – Дэй задумался, – защекочу тебя на смерть!

- Ахахахаха!!!

Пытки щекоткой продолжались минут десять, в процессе которых Найт умудрился повиснуть на шее своего спутника и даже попытался его поцеловать.

- Не стОит, – резко отстранился оруженосец.

- Почему же… очень даже стоИт, – нахально улыбнулся Найт.

- Вот об этом я и говорил… – голос Гена заставил обоих вздрогнуть, – почему ты выбираешь его? Ведь он обыкновенный второстепенный игрок! – рыцарь выглядел несчастным.

- О чем ты? – нахмурился Найт.

- Я не второстепенный, – фыркнул Дэй, и уже затем подумал о том, что следовало бы попридержать язык, но было поздно.

- Как не второстепенный? – ахнул рыцарь, все больше походя на обиженного ребенка. – Но это же пробная игра! Как они могли засунуть в нее сразу двух охотников?! Так не честно!

Создатели Телешоу, несмотря на то, что их проект и так считался самым популярным в мире, продолжали придумывать для игр новые сценарии, все больше усложняя их и тем самым придавая играм пикантность. Если изначально «охотник» и «дичь» играли лишь роль парочек, то всего через полгода после трансляции первого выпуска телешоу «Научи меня любить» в игре появились и куда более интересные комбинации и цели, которые ставились перед «охотниками». Так в играх «дичь» могла стать родителем, когда как «охотник», играя роль ребенка, должен был завоевать не какую-нибудь, а родительскую любовь. В других историях «охотники» перевоплощались в страшных убийц и насильников, которым следовало вызвать у своих нерадивых жертв Стокгольмский синдром. Примеры можно приводить до бесконечности.

Но алмазом среди всех этих игр оставались те, что проводились в конце каждого года. К участию в них допускались только самые сильные игроки. В этих особых историях велась ожесточенная эмоциональная игра отнюдь не между двумя фаворитами: в игре могла участвовать одна дичь и сразу несколько конкурирующих между собой охотников, либо несколько жертв и единственный охотник, задачей которого оставалось влюбить в себя сразу всех соперников. Были даже те, кто становился одновременно и «дичью» и «охотником».

- Это особый случай… – пробубнил Дэй, осознавая, как просчитался.

- Особый! Да я… Да ты! – вскочив на ноги, ткнул Генрих пальцем в Дэя. Тот в ответ осторожно усадил Найта на пол, сам поднялся на ноги, поймал палец Гена и одним несложным движением сломал его. Рыцарь взвыл от боли.

- Слушай и запоминай. Ты никого не видел. Ты никого не знаешь. И прямо сейчас ты пойдешь к камерам, которых в этом месте, как я понял, нет, и сдашься. О том, как ты проник в закрытую часть игры, мы поговорим позже. Все понял?

- Но я…

- Немедленно! И попробуй сболтнуть про игру хоть слово, найду в реальности и прибью! – Дэй был очень убедителен, поэтому рыцарь, побледнев, суетливо побежал из тоннеля. Правда, через пару секунд он вернулся:

- Прости меня, – прошептал он, вставая перед Найтом на колени, – я… я сам не знаю, почему так поступил!

- Да ладно… – только отмахнулся блондин.

- Вон отсюда! Даже не дыши в его сторону! – тем временем прошипел Дэй, ревностно обнимая Найта, как ребенок, что прижимал бы к себе плюшевого медведя, которого дети постарше пытались бы у него отнять.