В поисках будущего (СИ)

– Ну, я позабочусь о ней, – снова говорю я, и кажется, что это единственная помощь, которую я могу оказать. Но это правда. Я сделаю для нее все.

– Вы в порядке? – наконец спрашиваю я. – Где Лэндон?

– У моей золовки, – она обхватывает ладонями кружку и подносит ее к своим губам. – Хьюго с моей матерью, – отвечает она на мой следующий вопрос до того, как я его задаю.

– Вам нужно, чтобы я что-нибудь сделал? – спрашиваю я, стараясь предложить хоть какую-то помощь и быть хоть чуточку полезным.

Но она лишь качает головой и слабо мне улыбается:

– Нет, но спасибо за предложение.

Эта улыбка настолько грустная, что, кажется, она сейчас вызовет слезы. Я вижу, что она изо всех сил старается притворяться, что все нормально.

– Вы выглядите усталой, – говорю я и снова смотрю на стол.

– Я в порядке, – она делает еще глоток кофе, на этот раз побольше. – Мне нельзя уставать, столько нужно сделать.

– Я могу помочь…

Я снова предлагаю помощь, но она снова улыбается мне натянутой улыбкой и качает головой:

– Я справлюсь. Ты просто позаботься о Роуз, хорошо?

Я хмурюсь, но все же киваю:

– Хорошо.

– Она очень тебя любит, – говорит она ни с того ни с сего. – Ты для нее все.

Если бы я был Уизли, я бы сейчас покраснел. Но я не Уизли, и мои щеки не загораются с легкостью. Так что я просто киваю и продолжаю пялиться на крышку стола.

– Она не восприняла это легко, – продолжает она. – Я очень о ней волнуюсь… – ее голос на секунду затихает, и она задумчиво отпивает из кружки. – Но ей всегда было лучше рядом с тобой… Ты действительно ей так помог. Даже больше, чем ты сам думаешь.

– Я ее люблю…

Миссис Уизли просто кивает:

– Я знаю. И спасибо тебе за это, – добавляет она секунду спустя. – Это значит больше, чем я могу выразить словами.

Это странно. Мы никогда вот так по душам не беседовали, и, честно, я раньше не был даже уверен, что вообще нравлюсь ее родителям. Конечно, ее мать всегда была со мной вежлива, но я знаю, что, когда она смотрит на меня, она видит моего отца. Я знаю, что так же было и с ее отцом. Они прилагали усилия, но я знаю, им трудно было меня принять. Не то что бы мои родители прыгали от радости при виде Роуз, но они никогда не устраивали таких проблем, каких мой дед, например, хотел бы. Но все равно, это приятно.

– Если вам что-то понадобится, – снова говорю я в основном потому, что не знаю, что сказать, – просто дайте мне знать…

Она снова улыбается, хотя в ее глазах не отражаются никакие эмоции.

– Конечно.

– Я пойду, посмотрю, как там Роуз, – это звучит менее вызывающе, чем, например, сказать, что я иду наверх, в спальню Роуз. Пусть мы и старше и даже в этой ситуации, мне все равно неудобно говорить ее матери, что я иду наверх, в спальню.

Но она даже близко об этом не думает. Она просто кивает и качает головой, когда я собираюсь отнести кружку к раковине.

– Я этим займусь, – но потом она встает в ту же секунду, что и я, и я смотрю на нее и задаюсь вопросом: что она собирается сделать.

И тогда она меня обнимает.

Это… мило. Моя собственная мать не из тех, кто любит обниматься. Не то что бы меня игнорировали, или третировали, или оскорбляли, нет, ничего такого, но в нашем доме не принято демонстрировать свои чувства. Не слишком сильно, во всяком случае. Объятья зарезервированы для таких случаев, как прощание на вокзале перед поездом и все такое. Не для семи вечера в субботу. Конечно, ситуация сейчас совершенно ненормальная, но это все равно мило. Я обнимаю ее в ответ, хотя это довольно странно, но не похоже, что она замечает эту странность.

– Спасибо, – снова говорит она и отстраняется, делая небольшой шаг назад. – Спасибо, что заботишься о ней.

Я неловко киваю и убегаю вверх по лестнице. Роуз крепко спит в своей постели, и я осторожно ложусь рядом с ней, почти отчаянно желая обнять ее. Я делаю это, и она бессознательно поворачивается ко мне. Я так ее люблю.

Я никогда больше не хочу ее отпускать.

========== Глава 32. Хьюго. 3 марта ==========

Странно просыпаться утром на следующий день после того, как ты узнал, что твой отец умер.

Когда я просыпаюсь, я оказываюсь в смутно знакомой кровати с покрывалом в цветочек и среди нежно-голубых стен. Мне требуется почти тридцать секунд, чтобы осознать, что я в гостевой спальне в доме бабушки. Мы с Роуз иногда спали в этой комнате, когда были маленькими, но прошло, наверное, восемь или девять лет с тех пор, как я в последний раз здесь ночевал.

Эта мысль заставляет меня почувствовать себя виноватым, и я откидываю одеяло и поднимаюсь. Я не проводил с родителями своей мамы столько времени, сколько с папиными родителями. На самом деле я даже не знаю никого с этой стороны моей семьи кроме бабушки и дедушки, и теперь, когда дед умер, осталась только бабуля.

И осознание этого заставляет меня вспомнить вчерашний день.

Я еще спал, когда пришел Невилл, разбудил меня и сказал спускаться вниз. Я спросил, что случилось, но он лишь покачал головой и сказал, чтобы я оделся и встретил его внизу. Я сонно выбрался из постели, натянул пару мятых джинс и футболку, поплескал водой в лицо, и, спотыкаясь, спустился вниз. Я знал, что с самого начала что-то было не так, но не мог представить, что. Я надеялся, что это у меня неприятности или что-то вроде, но я знал, что меня не разбудили бы, пока на улице еще темно, чтобы наложить взыскание. Я взглянул на часы: четыре двадцать девять утра.

Невилл ждал, пока я спущусь, и я наконец смог посмотреть ему в лицо. Оно было мрачным и расстроенным, и я понял, что это нечто большее, чем просто взыскание. Я снова спросил, что случилось, но он ничего не сказал, только сделал жест следовать за ним. Его кабинет прямо рядом с общей гостиной, поэтому далеко идти нам не пришлось, но в ту же секунду, как мы вошли, мне захотелось вернуться назад.

Внутри сидели дядя Гарри и тетя Джинни, и выглядели они оба ужасно пришибленными. Определенно, никакая косметика или чары не могут скрыть это. Они недавно плакали, и я с первого взгляда мог бы поклясться, что этой ночью они не спали. Я поискал глазами Лили и других наших кузенов, чтобы смириться с судьбой, потому что я знал, что случится. Я представлял это с той же секунды, как меня вытянули из постели, но я отказывался в это верить. Что-то случилось с бабушкой или дедушкой. И сейчас нам сообщат новости.

Но это было не так.

Никого больше тут не было, и никогда в жизни они не стали бы оставлять других без этого разговора. Но может, они уже знают? Может, я слишком долго одевался, а все остальные теперь наверху, собирают вещи, чтобы ехать домой. Должно быть так.

Я оглянулся и увидел, что Невилл выходит и закрывает за собой дверь. В кабинете повисла тишина, и тетя Джинни снова начала плакать. Она выглядела несчастной – конечно, я мог только представить, как ужасно должно быть для нее потерять одного из своих родителей. Когда умер мой дедушка, мама неделями была не в себе, и она все еще это не пережила.

Дядя Гарри тоже смотрел на нее, и около секунды он ничего не говорил, лишь водил рукой по своим взлохмаченным волосам и неровно дышал. Потом он посмотрел на меня, и его взгляд изменился с обеспокоенного на совершенно несчастный. Я не знал, почему смотреть на меня ему тяжелее, чем на жену, но я изо всех сил старался не думать об этом.

Наконец он заговорил.

– Хьюго, – он встал, когда сказал это. Его голос был тихим и ломаным, и я почувствовал, насколько плохо то, что он собирается мне сказать. Это явно очень расстраивало его, не то чтобы я удивился, конечно, ведь бабушка и дедушка были единственными родителями, которых и он знал. Но после того, как он встал, он просто уставился на меня, не закончив мысли.

– Что случилось? – спросил я.

А затем, чтобы помочь ему, добавил:

– Что-то случилось с бабушкой или дедушкой? – так ему будет легче, подумал я, если он просто кивнет и скажет, с кем из них.