Цена победы (СИ)

Мелькор испуганно и нежно прижимал к груди своего возлюбленного, боясь неловким движением причинить новую боль. Он не знал, что делать . Впервые в жизни не знал, поэтому просто с ужасом смотрел, как последния жизненная сила, медленно покидая тело Майорана, перетекала к нему.

Артано закашлял, пачкая чёрные одежды своего Господина кровью и орошая ей вулканическую породу .

—Тише, тише… не делай резких движений—шептал тёмный вала, успокаивая скорее себя, чем Саурона.

Майрон, непрерывно глядя в бездну чёрных глаз, засунул руку, унизанную золотыми безделушками в карман и достал от туда удивительно прекрасное кольцо, надевая его на палец Мелькора.

—Это прощальный подарок . Туда я тоже заключил свою силу и зачаровал его.—шелестящим, угасающим голосом проговорил майа.

—Нет. Не смей прощаться!

В ответ снова последовала слабая, теплая улыбка.

—Осталось совсем немного… Не волнуйтесь, скоро мне не будет больно.—Саурон, задыхаясь содрогнулся от кашля, выплевывая новые алые сгустки.—Главное ты победишь, и светлые не пленят тебя вновь…

—Зачем мне нужна эта победа, если ты исчернешь?!

—Не печальтесь, Владыка. Я всегда буду с вами, вместе с переданной энергией. Я буду частью вас.— Майрон снова постарался вдохнуть,— Я так благодарен за те моменты счастья рядом с вами. Я никогда их не забуду. Вы стали моей единственной надеждой в этом лицемерном мире, воплощением моих мечт. Наконец-то я не буду прятаться и спасу вас. Не дам им сокрушить вас , причиняя новую боль.—Майрон медленно убрал окроваленную руку с рукояти кинжала и протянул её к лицу тёмного вала, окрашивая его щеку ало—черным, —Я люблю вас, всей своей чёрной душой люблю. Жаль, что я так редко говорил это в слух…

—Майрон, я тоже люблю тебя. Ты пробудил в моём , как казалось всем, каменном сердце негасимую искру. Я обещаю. Я найду способ вернуть тебя, даже если мне придется спорить с самим Эру… Я…

Не успел Мелькор договорить, как рука, нежно прижимавшаяся к его щеке, обессиленно упала на окровавленую грудь. Как будто ещё живые, цитриновые глаза расфокусировано смотрели в небо, слегка прикрытые тяжёлыми веками. На фарфорово бледной коже, яркими пятнами выделялись багровые пятна крови и посиневшие губы, застывшие во всё той же улыбке. На потерявших блеск волосах, перепачканных алой жидкостью, местами белела седина.

Мелькор в растерянности и отчаянии сидел в луже крови, прижимая к себе уже остывающее тело. По его щекам катились слёзы, которых ещё ни разу не видела Арда. Слёзы полные боли.

Тело Майрона начало сиять белыми, последними остатками жизненной энергии, а затем исчезло, а свет притянулся к Мелькору, поглощаемый его феа.

От горя и отчаяния Владыка тьмы издал негромкий, но пробирающий до костей вопль боли и скорби, одиноко сидя на вершине Тангородрима, перепачкавшийся в крови любимого, держа в руке ритуальный кинжал с застывшей кровью и ещё светящимися рунами, а на пальце его было надето кольцо— прощальный подарок.

Комментарий к 5

Вот и новая глава. Из всех она получилась самой эмоциональной и длинной, поэтому жду вашего мнения о ней в коментариях .

========== 6 ==========

***

В тот день в чёрных, неприступных горах вокруг крепости, отступающих тёмных, разнеслось негромкое эхо голоса Мелькора тревожа светлых тихим отгласом невыносимой печали . Оно было не таким как в Ламмофе— яростным и грозным , нет, оно было полным душевных страданий, скорби и отчаяния из-за боли утраты, настигших и вывернувших наизнанку душу того, кого эльфы и весь свет считали бессердечным ужасным и неумолимым . Но оказалось, что даже у грозного, безжалостного Властелина тьмы есть сердце, ещё не разучившееся чувствовать боль .

Далекий отглас полного страданий голоса донесся до продвигавшихся по черным, окутанным мраком и густым туманам горам, светлых орд, заставляя многих замерев, настороженно поднять головы, вслушиваясь в разносившиеся ветром звуки. Даже после того, как воцарилась тишина, войска Валар не смели шелохнуться, погрузившись в раздумия об удивительном звуке, донесшимся со стороны Ангбанда, над которым будто ещё больше сгустилась мгла.

Первым в себя пришел Эонвэ и отдал приказ идти дальше, но по дороге эхо так и не выходило из его головы .

«Кто же это мог быть? Неимовнено сильный голос… прямо как в Ацнулендалэ… Нет! Это не может быть он… Это чудовище не умеет страдать, лишь насмехаться над чужими чувствами и горем!» Терземый мыслями он никак не мог сконцентрироваться на предстоящих сражениях. Чтобы обстрагироваться от навязчивых мыслей, Эонвэ вгляделся в даль .

Вокруг крепости сгущалась тьма, окутывая и поглощая всё вокруг, скрывая от света, который не добирался до этого Эру забытого места, где воцарилась тьма и смерть, принесенная Врагом мира— Морготом Бауглиром и жалким предателем света, своего учителя, творца и друзей, переметнувшимся на его сторону— тёмным майа Майроном . А вернее уже Сауроном . Майроном он был до этого предательства, до того как он пал так низко, что склонился ко злу. Все в Амане считали его жалкой пешкой Моргота и презренным, бесчестным лжецом, потерявшим всё светлое и чистое, оскверненным Тьмой . Все кто прежде был его другом, после его ухода возненавидели его. Все от него отвернулись, не желая вспоминать о дальних днях, когда его считали исскуснейшим и величайшим кузнецом, одним из сильнейших майа, которого все уважали и чтили, желая учиться у него подобно валар. С прошествием эпох все позабыли о тех временах, оставив лишь ненависть к бывшему другу .

Вспоминая о былых временах, Эонвэ почувствовал, что больше не ощущает величественной огненной сущности тёмного майа. Его больше не было в крепости или где-то поблизости . Казалось его больше не было совсем. Эонвэ насторожился в непонимании, но был тут же отвлечен возгласами майар—сигналом тревоги о нападении тёмных. Мигом избавившись от лишних мыслей Эонвэ вернулся к стратегии и бою .

Сверкая серебрянными, безупречно начищенными латами, украшенными золотыми узорами в виде птиц и чудесных завитков, сияющими словно звёзды, созданные Эльберет, Эонвэ выхватил длинный тонкий мечь, лично принимая участие в схватке . Врагов было мало. Это были свего лишь слабые майа, скороее всего, выбивавшие время на отступление основных сил.

Повалив очередного тёмного майа, Эонвэ занес меч в попытке пронзить неприятеля, но того тут же прикрыл другой майа, оттолкнув Эонвэ . Вдвоём они свтупили в сватку с Главнокомандующим Манвэ, но были повержены. С одного из врагов слетел помятый шлем открывая светлую кожу красивого девичьего лица. Из последних сил второй подполз к ней и умер крепко обняв бездыханное тело. Эонвэ несколько мгновений посмотрел на развоплощающихся майар, что секунду назад бились с ним. В сердце его зародилось чувство жалости, но это война, и он тут же отринул эти думы, вступая в бой со следующим врагом.

Вскоре все нападасшие были перебиты и светлые продолжили наступление , приближаясь всё ближе к пикам Тангородрима .

***

Ещё долго Моргот сидел в луже подсыхающей багрово-чернойкрови на том самом месте, где недавно, умирая, пожертвовав собой, лежал Майрон, не зная что теперь ему делать, потеряв смысл покорять Арду. Впервые с начала времен он был в растерянности и замешательстве из-за чьей-то смерти и чувствовал боль потери, несмотря на то, что привык доставлять её и насмехаться над чужими страданиями.

Вокруг сгущалась тьма, неосознанно притягиваемая Мелькором, окцтывая чёрной пленкой всё вокруг. В небе, затянутом черными тучами блеснула яркая изящная, но устрашающая и смертоносная молния, озоряя печальную картину, но тёмный вала ничего не замечал, смотря на обожженные, окровавленные руки с прекрасным кольцом на одном из палцев, сделанным бережными, искусными руками его любимого, которого больше нет рядом.