Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

В глубине подсобки прятался небольшой столик, на котором стояла настольная лампа, чайник и ваза с засохшей когда-то белой розой – подобные цветы были такой редкостью и так дорого стоили, что выбрасывать их решались далеко не все, предпочитая засушивать. Эту розу подарил учителю Анжело.

Хан нажал на зеленую круглую кнопку на чайнике, и тот тут же тихо завибрировал. Пока кипятилась вода, мужчина вытащил из одного из облезлых ящичков стеклянный стакан и фарфоровую чашку со сколом.

- Боюсь, другой посуды мне не найти, – виновато улыбнулся он, на что Анжело лишь пожал плечами, – и здесь только один стул, – продолжал бормотать мужчина, – садись.

- Нет, вы садитесь, – учтиво возразил подросток.

- Но ты именинник и...

- Я настаиваю, – с лица Анжело редко сползали комичные гримасы. Мальчик предпочитал либо улыбаться, светясь как начищенный таз, либо с плаксивой мордочкой вызывать у всех окружающих бесконечную жалость. А вот серьезное выражение лица проскальзывало у Кьярэ очень редко, и, поэтому, столкнувшись с жестким не терпящим возражений взглядом со стороны блондина, Хан растерянно уселся за стол.

- Я, кстати, пришел к вам не с пустыми руками! – с этими словами мальчик вытащил из рюкзака небольшой торт в пластмассовой прозрачной коробке и бутылочку коньяка.

- Откуда коньяк? В твоем-то возрасте! – возмутился учитель.

- Но я же именинник, сегодня мне можно все, разве нет? – невинно поинтересовался Анжело. Оу в ответ нахмурился, но промолчал. Все же в шестнадцать лет пить коньяк было не самой лучшей идеей. Хотя, если подумать, сам Хан в свои шестнадцать пил и не такое.

- Что ж, немного коньяка в кофе совсем не помешает, – улыбнулся он вяло, начиная дышать на успевшие закоченеть пальцы. В подсобке всегда было на пару градусов холоднее, чем во всех остальных помещениях здания, а так как сегодня температура на улице внезапно упала, в комнате было даже прохладнее обычного.

- Вот и я так же решил! – обрадованно кивнул Анжело, наливая в чашку и стакан добротные порции коньяка.

- Не много ли?

- В самый раз, – отмахнулся блондин.

И действительно, оказалось в самый раз. Отхлебнув смешанного с коньяком горячего кофе, Оу сразу ощутил тепло и спокойствие. И мысли о жене, разводе и детях на какое-то время отошли на второй план. На первом же продолжал маячить Анжело.

Кьярэ был симпатичным мальчиком. Хилым? Быть может, но не слабым, хорошо играл в баскетбол, пусть в команде был и самым маленьким, и над ним из-за этого часто подшучивали. Очень общительный, но в то же время нелюдимый. Человек, который, кажется, никого не мог оставить к себе равнодушным, и в то же время ни с кем не сближающийся. Кьярэ нравился людям, но и отпугивал их. Отчасти в этом была виновата его страсть к журналистике и копании в грязном бельишке окружающих, отчасти из-за нескольких нервных срывов, которые имели возможность пронаблюдать парочка одноклассников, а затем растрезвонить об этом всей школе. Кьярэ, как и любой подросток его возраста, был очень неоднозначным, не до конца сформировавшимся, непонятым и непризнанным. А еще Анжело был влюблен в Хана, о чем оповестил учителя месяцем ранее.

- Скажите, а вы приготовили мне подарок? – заметив, как взгляд учителя чуть помутнел, заискивающе спросил подросток. Хан в ответ пьяно улыбнулся.

- Подарок? Извини, по правде говоря, я не знал, что у тебя день рождения, и поэтому не подготовил его. Но если хочешь, в качестве подарка я могу поставить тебе пятерку за эту четверть.

- Нет, – категорически мотнул головой Анжело, делая в сторону учителя шаг, – я и так получу пятерку, – уверенно заявил он и был прав, ведь Кьярэ был одним из самых сильных учеников на потоке.

- Больше предложить мне тебе нечего, – горестно вздохнул Хан, при этом продолжая пьяно улыбаться.

- Совсем-совсем нечего? – наигранно удивился Анжело. – Я бы так не сказал, – его взгляд внезапно стал куда более диким, зрачки расширились, а дыхание сбилось. Парень, немного помявшись, подошел к Хану вплотную, а затем и вовсе уселся к нему на колени, лицом к нему.

- Что ты делаешь? – будь Оу трезв, он бы не позволил Анжело вести себя так раскованно, но он опьянел, его сознание уплывало, на губах играла предательская улыбка, а тело подчинялось вовсе не мозгу или сердцу, оно отзывалось лишь на низменные желания, что таились внутри каждого человека.

- А разве не понятно, Что? – Анжело вел себя очень нагло, и взгляд у него был вызывающим, но Хан чувствовал, как в действительности нервничает подросток. Руки Кьярэ дрожали. Да что руки, все тело мальчишки словно бил озноб.

- Тебе шестнадцать, а мне тридцать два, – вяло бормотал Хан.

- Да, но это ничего не значит, – прошептал Анжело на самое ухо учителю, а затем неуверенно поцеловал его в шею.

- Это значит многое, – упорствовал Хан, когда как руки его уже обвились вокруг талии Кьярэ, прижимая его к себе плотнее. Больше разговаривать не хотелось. Анжело старался вести себя уверенно, но Хан не мог отделаться от чувства, что к нему льнет маленький котенок, который, желая ласки, кусается и царапается, изображая большого матерого кота. Оу понимал, что все те мысли, что роились у него в голове, множась и напирая, должны были оставаться мыслями. Но коньяк вперемешку с безумным, притягательным обаянием глупого мальчишки активно спорили с этой позицией мужчины.

- Мы не должны...

- Но можем! – несмотря на страх, Анжело не собирался отступать. Он уже давно для себя все решил. Для себя и За Хана. Узнать о том, что учитель быстро пьянеет, было не так уж и сложно, так же, как и марку его любимого коньяка. А вкупе с его нервным напряжением, связанным с разводом, долговременным воздержанием и, наконец, пусть и легкой, но все-таки симпатией к Анжело должны были сделать свое дело.

Кьярэ оторвался от шеи учителя, оставив на его коже пару невнятных пятнышек, и наклонился к нему за поцелуем. Блондин всего дважды до этого целовался по-французски, и ему не понравилось. Чьи-то холодные губы, слюнявый язык и неприятный привкус во рту партнёра не вызывали желания повторять подобное. И какое-то время Анжело был уверен, что больше никогда и ни с кем целоваться не будет, потому что он считал это противным делом и недоумевал, как это вообще может кому-то нравиться. Пока не появился Хан. Как ни странно, но с ним целоваться хотелось до одури, пусть у него во рту наверняка и был привкус сигарет, с которыми он не расставался. Вот только решиться на желаемый поцелуй было куда сложнее, чем казалось на первый взгляд.

Подросток остановился всего в паре миллиметров от губ учителя, и, как бы он ни старался, дальше продвинуться Кьярэ, так и не смог. Поэтому ему оставалось лишь умоляюще смотреть на Оу, надеясь на то, что последние миллиметры преодолеет он сам. Но Хан не торопился.

- Ты не понимаешь, что делаешь, – вновь пьяно забормотал он, поглаживая щеку Анжело.

- Понимаю… – настаивал подросток, хотя и сам был в этом не уверен.

«Пожалуйста! – крутилось у него в голове. – Прошу вас, ТехноБоги, пусть все получится! Только сегодня, только сейчас! Ну и ладно, если я никогда больше и ни с кем не пересплю, но с Ним! Умоляю!» – не то, чтобы Анжело особо верил в высшие силы, ровно как и в существование потерянной МетоБиблии, скорее он относился к тем людям, которые внезапно становились ярыми верующими в моменты, когда, кроме как от ТехноБогов, больше ни от кого помощи ждать не приходилось. И либо Кьярэ здорово молился, либо его взгляд был настолько жалостливым, но Хан не выдержал. Мужчина, пару раз мотнув головой, безуспешно прогоняя наваждение, все же преодолел те самые пару миллиметров между их губами. Анжело вздрогнул и зажмурился так, как будто ему внезапно причинили боль, но затем резко расслабился, обнял мужчину за шею, и, судорожно выдыхая через нос, начал не то целовать, не то кусать губы учителя.

- Не спеши так и не кусайся, – нахмурился Хан, отстранившись от подростка и невольно облизывая нижнюю губу, на которой осталась легкая ссадина.