Орудия смерти. Город Костей (СИ)

– Придется им обойтись без него. – Жерар повернул за угол.

– Аваддон не умер, – вмешалась Эльза. – Высших демонов невозможно убить. Для этого надо уничтожить их физическую и бестелесную оболочки. Нет, мы его лишь прогнали.

– Вот как! – расстроенно протянул Жерар. – А что будет с мадам Брандиш? Она снова придет в себя?..

Жерар замолк. Грей стал задыхаться, в груди у него клокотало.

Нацу негромко выругался.

– Долго еще? – зарычал он.

– Уже приехали. Просто я не хочу влететь в стену!

Жерар притормозил на углу. Дверь Института была распахнута; в сводчатом дверном проеме виднелась фигура Ходжа. Как только фургон остановился, Нацу легко подхватил Грея, словно тот весил не больше ребенка, и направился к Институту. Следом шла Эльза, держа в руках окровавленное оружие брата. За ними с грохотом закрылась дверь.

Люси почувствовала, что сейчас упадет от усталости.

– Прости. Не представляю, как ты будешь выкручиваться с Эриком: на сиденье столько крови!

– К черту Эрика! – отрезал Жерар. – Ты-то как?

– Ни царапины. Ранены все, кроме меня.

– Сумеречные охотники для того и существуют, чтобы сражаться с демонами, – ласково проговорил Жерар. – Это их работа, а не твоя.

– А в чем тогда моя работа?

– Ну… ты добыла Чашу. Разве нет?

Она кивнула, похлопав по карману кофты.

Жерар облегченно вздохнул:

– А я уж и спрашивать боялся. Отлично.

– Еще бы! – Сжимая Чашу сквозь ткань кофты, Люси думала о маме.

Возле верхней ступеньки лестницы ее ждал Хэппи, завывавший как сирена. Люси пошла за котом и очутилась у распахнутых дверей лазарета. На одной из кроватей неподвижно лежал Грей. Над ним склонился Ходж, рядом застыла Эльза с серебряным подносом в руках. Нацу стоял в коридоре, прислонившись спиной к стене: глаза закрыты, окровавленные руки сжаты в кулаки. Когда Люси подошла ближе, он внезапно открыл почерневшие глаза.

– Как там? – осторожно поинтересовалась Люси.

– Большая кровопотеря. Отравление ядом демонов у нас случается часто, но, поскольку Грея ранил высший демон, Ходж не уверен, что бальзамы подействуют.

Люси потянулась к его руке:

– Нацу…

Он дернулся в сторону:

– Не надо…

– Мне очень жаль. Я никогда не желала Грею зла.

Нацу посмотрел на нее так, словно видел впервые:

– Во всем виноват я.

– Ты? Нет, Нацу…

– Да, я! – произнес он срывающимся голосом. – Mea culpa, mea maxima culpa.

– Что это значит?

– В переводе с латыни: моя вина, моя величайшая вина. – Он рассеянно убрал прядь волос со лба Люси. – Это отрывок из мессы.

– А я думала, ты атеист.

– Хоть я и не верю в грех, чувство вины мне знакомо. Жизнь Сумеречных охотников подчинена жесткому уставу. Нам не чужды понятия чести, вины и наказания, но они связаны только с нами и не имеют ничего общего с религией. Меня не переделаешь, Люси, – в отчаянии проговорил Нацу. – Я присягал Конклаву. Не моя вина, говоришь? А почему, увидев Аваддона, я забеспокоился не о других Охотниках, а о тебе? Я сразу понял, что с Греем что-то происходит. Но все мои мысли… – Джейс прижался к ее лбу. Люси почувствовала его дыхание на своих ресницах. Она закрыла глаза, отдавшись на волю ощущений. – Если Грей умрет, получится, что я убил его. Я не вмешался, когда убивали отца, а теперь убил человека, которого считал своим братом.

– Неправда, – прошептала Люси.

– Нет, правда! – Их лица настолько приблизились друг к другу, что Люси и Нацу могли бы поцеловаться. Однако он лишь крепко сжимал ее лицо в ладонях, словно боясь, что девушка вот-вот исчезнет. – Что со мной происходит? – простонал Нацу.

Она не успела ответить: рядом послышалось негромкое покашливание. Возле дверей лазарета стоял Ходж. Его безупречный костюм был в ржавых пятнах.

– Я сделал все что мог: дал Грею успокоительное, обезболивающее, – но… – Ходж покачал головой и зашагал по коридору. – Надо связаться с Безмолвными Братьями. Один я не справлюсь.

Нацу медленно отстранился от Люси:

– Когда они прибудут?

– Не знаю. Хьюго я отправлю сейчас же, но предсказать, когда появятся Братья, к сожалению, невозможно.

– Ради такого дела… – Нацу с трудом поспевал за размашистыми шагами наставника. Люси шла следом, вслушиваясь в их разговор. – Грей может умереть!

– Может, – отозвался Ходж.

В библиотеке было темно и пахло дождем; под одним из распахнутых окон образовалась небольшая лужица. При виде хозяина Хьюго закаркал и стал беспокойно переступать по своей жердочке. Ходж подошел к птице, задержавшись лишь для того, чтобы зажечь настольную лампу.

– Очень жаль, – он потянулся за бумагой и перьевой ручкой, – что вы так и не добыли Чашу. Получается, Грей зря рисковал жизнью…

– Нет, Чаша у нас, – возразила Люси. – Нацу, разве ты не сказал Ходжу?

Нацу заморгал, то ли удивленно, то ли из-за яркого света:

– Мне было не до того, я нес Грея в лазарет…

Ручка Ходжа замерла над бумагой.

– Чаша у тебя?

– Да. – Люси вынула ее из кармана. Под пальцами чувствовался прохладный металл, которому не передалось тепло тела Люси. На Чаше, словно красные глаза, мерцали рубины. – Вот.

Ручка выпала из пальцев Ходжа и покатилась по полу. В направленном снизу свете лампы стали отчетливо видны морщины, изрезавшие его лицо, в котором проглянули суровость, беспокойство и отчаяние.

– Это Чаша ангела?

– Она самая, – подтвердил Нацу. – Она была…

– Все подробности потом. – Ходж двинулся к Джейсу и схватил его за плечи: – Нацу Эвклиф, знаешь ли ты, что натворил?

Тот удивленно смотрел на своего учителя. Они разительно отличались друг от друга: загрубевшие от времени черты Ходжа и юное лицо Нацу в обрамлении розовых волос.

– Не понимаю, о чем вы…

Дыхание Ходжа со свистом вырывалось сквозь сжатые зубы.

– Как же ты на него похож!

– На кого? – изумленно спросил Нацу. Он никогда раньше не видел наставника в таком состоянии.

– На своего отца. – Ходж поднял глаза на Хьюго, черной тенью летающего над ним. – Хугинн!

С жутким карканьем ворон спикировал прямо в лицо Люси.

Она услышала крик Нацу, а потом на нее обрушились удары крыльев, клюва и когтей. По щеке резанула боль. Люси завизжала, инстинктивно защищая лицо руками. Кто-то стал вырывать у нее Чашу.

– Нет! – Люси изо всех сил старалась не разжимать пальцы.

Ноги Люси подкосились, и она рухнула на пол, больно ударившись коленями. Вороньи когти царапали ее лоб.

– Назад, Хьюго! – тихо произнес Ходж.

Ворон послушно оставил Люси в покое. Ее глаза заливала кровь, лицо горело от царапин.

Ходж стоял на том же месте, только теперь в руках у него была Чаша смерти. Хьюго с карканьем носился кругами над головой хозяина. А Нацу… лежал без движения на полу, будто внезапно уснул.

Все остальные мысли начисто выветрились у Люси из головы.

– Нацу!

Стоило Люси заговорить, как ее щеку обожгла резкая боль. Во рту почувствовался привкус крови.

Нацу не шелохнулся.

– Он не ранен, – заявил Ходж.

Люси вскочила на ноги с желанием наброситься на Ходжа, но ее отбросила назад невидимая преграда, твердая, как стекло. Девушка в ярости стала молотить кулаком по воздуху.

– Что происходит?! – Она со всей силы пнула ногой прозрачную стену. – Когда о ваших делах узнает Конклав…

– Я буду очень далеко. – Ходж опустился на колени рядом с Нацу.

– Но… – Клэри словно током шибануло. – Вы и не собирались сообщать в Конклав! Вот почему вы так странно отреагировали, когда я спросила… Вам захотелось взять Чашу себе!

– Нет. Не себе.

У Люси внезапно пересохло в горле.

– Значит, вы работаете на Джудо! – прошептала она.

– Верно, только не на Джудо, – он приподнял руку Нацу и снял с его пальца кольцо, с которым Нацу никогда не расставался; Ходж надел кольцо, – а с Джудо.

Ходж быстро крутанул кольцо три раза. Сначала ничего не произошло, а потом раздался звук открываемой двери: кто-то зашел в библиотеку. Люси невольно повернулась. Никого. Тогда она снова взглянула на Ходжа. Воздух возле него переливался, как вода в лучах солнца, если смотреть на нее издалека. Сверкающая стена разъехалась в стороны, как занавес, и рядом с Ходжем возник крупный мужчина.