Орудия смерти. Город Костей (СИ)

– Я в этом не виновата, – произнесла Люси. – И Нацу не виноват. Вы просто отыгрались на нем за свою обиду. То, что вы отдали Чашу Джудо, я еще могу понять, но отдать ему Нацу? Валентин убьет его так же, как убил его отца!

– Джудо не убивал его отца, – возразил Ходж.

Люси всхлипнула:

– Не верю! Вы все время лгали нам, лжете и сейчас!

– Молодость не приемлет компромиссов. Неужели ты не видишь, что я по-своему пытаюсь быть хорошим человеком?

Люси покачала головой:

– Добрые дела не дают право забывать об ошибках прошлого. Хотя если бы вы подсказали, где искать Джудо…

– Нет! – выдохнул Ходж. – Говорят, что нефилимы – это дети людей и ангелов. И в наследство от последних нам досталась лишь возможность пасть еще ниже. Жизнь Сумеречного охотника – это шрамы и убийства. Уходи, пока не поздно. Уезжай из Института и больше не возвращайся.

– Не могу, – ответила Люси.

– В таком случае мне очень жаль тебя.

Ходж вышел из библиотеки.

Люси осталась в одиночестве. В полной тишине она слышала лишь свое дыхание и царапанье пальцев по невидимой стене, преграждавшей путь к двери. Понимая всю бесполезность того, что делает, Люси снова и снова билась об стену. В конце концов, она съехала на пол и постаралась не зареветь.

По ту сторону прозрачной стены умирал Грей, а Эльза отчаянно надеялась, что Ходж спасет его; где-то далеко Джудо грубо тряс Нацу за плечо, чтобы тот проснулся; маму постепенно покидали силы…

Люси оказалась заперта в ловушке, бесполезная и беспомощная, как дитя.

Она резко выпрямилась, вспомнив, как Нацу вложил ей в руку стило у мадам Брандиш. Затаив дыхание, Люси полезла в левый карман кофты. Пусто. Тогда она сунула руку в правый карман – и взмокшие пальцы заскользили по твердому цилиндрическому предмету. Стило!

С бешено колотящимся сердцем Люси поднялась на ноги, нащупала левой рукой невидимую стену и осторожно уперлась в нее стило, зажатым в правой. Постепенно в голове стал сформировываться образ, он словно всплывал к поверхности мутной воды, становясь четче и четче. Сначала медленно, а потом все увереннее Люси стала водить кончиком стило по стене. В воздухе начали появляться ослепительно белые линии.

Почувствовав, что изображение руны полностью завершено, девушка опустила руку. Сначала ничего не происходило, и руна маячила в воздухе, как яркая неоновая вывеска. А затем раздался оглушительный грохот, похожий на звук камнепада. Руна почернела и осыпалась, словно пепел, пол содрогнулся, и Люси безошибочно поняла: преграды больше нет.

Со стило в руке она помчалась к окну и отодвинула занавеску: вечерело, улицы заливал красновато-багровый свет. В толпе мелькнула седая голова Ходжа: он переходил дорогу. Сунув стило в карман, Люси вылетела из библиотеки и понеслась вниз по лестнице. Когда она выбежала на улицу, начало колоть в боку. Люди, выгуливающие собак, испуганно отпрыгивали в сторону при виде Люси, несущейся по аллее вдоль Ист-Ривер. Она мельком увидела свое отражение в затемненном окне жилого дома: потные волосы прилипли ко лбу, на лице корка засохшей крови.

Люси выскочила на перекресток, где только что проходил Ходж. Неужели она его потеряла? Девушка бросилась сквозь толчею у входа в метро, пробивая путь плечами, коленями и руками. Взмокшая и набившая кучу синяков, она выскочила из толпы как раз в тот момент, когда Ходж исчез в узком переулке между двумя зданиями.

Чувствуя, как дыхание обжигает горло, Люси обогнула мусорные контейнеры и оказалась в переулке. Почему-то сразу стало темно, как ночью. Ходж стоял в самом конце переулка, упиравшегося в задворки ресторана быстрого питания. Повсюду валялись мешки, переполненные объедками, грязные одноразовые тарелки, пластмассовые столовые приборы… Мусор захрустел под ногами Ходжа, когда он повернулся. Люси сразу вспомнились строчки из поэмы, которую проходили в школе:

Я думаю, мы на крысиной тропе,

Где кости свои мертвецы раскидали.

– Ты следила за мной… А зря.

– Я оставлю вас в покое, только скажите, где Джудо.

– Нет, – отозвался Ходж. – Джудо сразу поймет, кто тебя навел, и я попрощаюсь и со свободой, и с жизнью.

– Это все равно случится, когда Конклав узнает, что вы отдали Чашу смерти Джудо. Как можно жить дальше, зная, что он собирается делать с Чашей?

Ходж ответил со смешком:

– Джудо я боюсь больше, чем Конклава. Была бы ты умнее, не удивлялась бы. Он бы все равно нашел Чашу, с моей помощью или без.

– И вам наплевать, что из-за Джудо погибнут дети?

Лицо Ходжа судорожно дернулось. Он шагнул вперед, и Люси заметила, как что-то блеснуло в его руке.

– Неужели все это для тебя так важно?

– Я уже говорила вам, что не смогу просто уйти.

– Очень жаль. – Он занес руку.

Нацу говорил, что излюбленное оружие Ходжа – чакра, летающий диск. Люси успела пригнуться: сверкающий металлический кружок просвистел в нескольких сантиметрах от ее лица и воткнулся в пожарную лестницу. Люси взглянула на Ходжа. В руках у него был второй диск.

– Ты все еще можешь передумать.

Она инстинктивно выставила вперед руки, но тут же догадалась, что чакра просто разрежет их пополам.

Внезапно между ними появилось серо-черное существо – огромный волк под два метра в длину с яркой белой полосой на угольно-черной шерсти.

Ходж, не выпускавший чакру из рук, побелел как полотно.

– Ты? – выдохнул он. Люси с изумлением поняла, что он обращается к волку. – Я думал, ты залег на дно…

Волк оскалился. В его совершенно осмысленном взгляде читалась ненависть.

– Кто тебе нужен: я или девчонка? – По вискам Ходжа струился пот, но руки не дрожали.

Волк с глухим рычанием шагнул к нему:

– Не все еще потеряно. Ты можешь вернуться к Джудо…

Волк взвыл и бросился на него. Ходж снова вскрикнул, в темноте сверкнул металл, и с противным звуком чакра вонзилась зверю в бок. Волк попятился, диск вышел из его плоти и с кровавым шлейфом врезался в Ходжа. Тот с криком упал, и волчьи челюсти крепко сомкнулись на его плече. Струя крови, словно краска из пробитой банки, ударила в воздух.

Волк разжал окровавленные челюсти и уставился серыми глазами на Люси. Она не закричала: в легких просто не осталось воздуха, чтобы издать хоть какой-нибудь звук. Девушка с трудом поднялась на ноги и побежала вон из переулка, к знакомым неоновым огням улицы, к безопасному миру обычных людей.

Сзади раздавалось рычание. Она чувствовала на голых икрах горячее дыхание волка, попыталась ускорить бег… до улицы оставалось совсем немного…

На ее ноге сомкнулись волчьи челюсти. Люси стала падать, и тут в легких все-таки нашелся воздух, чтобы закричать. Перед глазами все померкло.

***

Люси разбудил звук капающей воды. Медленно разлепив глаза, она огляделась и поняла, что лежит на кровати в комнате с грязными стенами. К одной из стен был прислонен перекосившийся стол. На нем виднелся дешевый латунный подсвечник с толстой красной свечой, служившей единственным источником освещения в комнате. Сквозь щели в растрескавшемся потолке сочилась влага. У Люси промелькнула неясная мысль, что здесь чего-то не хватает, однако она не успела задуматься об этом: в комнате сильно пахло мокрой собачьей шерстью.

Люси резко села на кровати, и ей тут же пришлось пожалеть о своей неосторожности: голову обожгла острая боль, горло сжалось от рвотного позыва. Хорошо, что она давно ничего не ела, иначе бы ее точно вырвало.

Над кроватью висело зеркало. Люси взглянула на свое отражение и ужаснулась: от уголка правого глаза к краю рта лицо пересекали параллельные царапины. На правой щеке и на шее засохла кровь. Следы крови виднелись спереди на майке и кофте. Люси испуганно полезла в карман: слава богу, стило никуда не делось.

И тут до нее дошло, что именно было в комнате странным: одна из стен состояла из толстых вертикальных прутьев. «Это камера!» Чувствуя мощный выброс адреналина в кровь, Люси поднялась на ноги, однако перед глазами все поплыло. Только не падать в обморок!