Любовь к жизни (СИ)

Эйерон с грустью вспоминал прошедший день: Иона отвергла ещё одного жениха (даром что ей тринадцать), отец опять возвёл глаза к небу на тренировке сына, а мама…мама почему-то с грустью посмотрела на него, как будто он что-то не то делает! Она же одобряет его занятия языками, даже выписала учителя с Эссоса. Почему же она расстроилась, когда он попросил её не мешать ему читать?

Ещё и сестра надоедает…она умеет читать, писать и считать, а ещё ткать и вышивать, и с чего вдруг она захотела играть на лютне? Это же ужасный инструмент, от него уши закладывает! Это мешает читать древние тексты.

Эйерон считал себя красивым юношей. Он был похож на отца-красавца: чёрные волосы до плеч, узкое лицо…разве только несколько более светлая кожа, как у матери, потому что он редко бывает на солнце. Ах да, и чёрные глаза. Чёрные-чёрные, как обсидианы. Почему же тогда прекрасная Бретиль не ответила ему взаимностью? Она ведь тоже так красива: прямые чёрные волосы, голубые глаза и такие красивые губы, не как у матери, разумеется, но тоже весьма неплохие. Почему же она обиделась, когда он ей это сказал?

А время медленно шло. Небо на востоке, куда выходили окна комнаты Эйерона, уже забрезжил рассвет. Засыпать было уже поздно, и наследному принцу пришлось переодеваться обратно в дневную одежду. Синяя шёлковая рубашка, бархатная домашняя куртка с золотым тиснением, чёрные штаны, шёлковые чулки, роскошные туфли. Юноша сел у зеркала и внимательно себя осмотрел – да, красавец. Хотя отец говорит, он должен быть на полтора стоуна легче и гораздо крепче. И чем ему не нравятся округлые щёки и живот Эйерона?

Он вышел из комнаты и пошёл гулять по замку. Время раннее, он успеет прогуляться по саду и заглянуть в библиотеку. Родители в это время ещё спят, спит Иона, спят все люди…один Эйерон не спит. Как же это замечательно – спать! Правда, не спать, когда все спят, тоже весьма неплохо, но лучше всё же спать. Когда дело не касалось языков и математики, Эйерон становился весьма ленивым.

- Эйерон! – позвала его неожиданно мама.

Рейлине, в ночной сорочке и с распущенными волосами, бесшумно приблизилась к Эйерону со спины. Нет, она, конечно, наверняка топала, как корова, но Эйерон ничего не услышал. Когда он думал, он больше ничего не замечал. Но она же обычно спит до девяти! А сейчас около пяти. Что с ней?

- Матушка, вы же замёрзнете!

- Ничего я не замёрзну, здесь тепло. Эйерон, твой брат…

- Что? – не сразу понял Эйерон.

- Твой брат, - повторила Рейлине, - Захария. Он едет сюда.

Ещё целый миг Эйерон не понимал, что происходит. А потом вдруг вспомнил.

Он родился раньше минут на десять-пятнадцать, не больше. Самое его первое воспоминание о брате-близнеце относится к трём годам – Захария каким-то образом затащил его на чардрево и просидел там с ним целых полчаса, пока не пришёл отец и не снял истошно вопящего Эйерона. Захария сам слез. Потом, в пять лет, они с братом пошли гулять по лесу, набрели на вепря и, прежде чем кто-то успел среагировать, вепрь кинулся на братьев…а потом вдруг остановился перед самым носом Эйерона и повалился замертво. Причём Эйерон навсегда запомнил взгляд Захарии в тот момент – слишком взрослый, слишком злой, слишком…опасный. И, наконец, в восемь лет братья отправились на озеро купаться, и Захария явно попытался утопить Эйерона. Во всяком случае, именно так Эйерон и подумал, когда его медленно, за руку повели в озеро, не выпуская и не останавливаясь. К счастью, вскоре брат на целых восемь лет исчез из жизни Эйерона, и тот всё реже вспоминал о том, что у него вообще есть брат.

И вот он возвращается. Эйерону стало нехорошо.

- Мамочка…- он побледнел сверх обычного, - Не надо…

- Почему нет? – она искренне удивилась, - Он же твой брат. Он имеет полное право быть здесь.

- Но я не хочу его видеть!

- Не спорь. Вы должны встретиться, - голос матери стал твёрдым, как железо, из которого она сделана, - Вы уже почти взрослые, вам нужно наладить отношения. Захария всегда пытался о тебе заботиться.

- Он пытался меня убить!

- Он хотел научить тебя плавать, если ты про тот случай. Ты ведь так и не научился, - мать с укоризной посмотрела на Эйерона, - Наша семья связана с водой, нам жизненно-необходимо уметь плавать. На нашем гербе кракен!

- Хорошо, хорошо, я встречусь с Захарией, но…но он…- Эйерон сглотнул появившийся комок в горле, - Он опасен.

- Нет. Он не опасен. Для тебя, во всяком случае.

- Его глаза…

- Нормальные у него глаза. У тебя такие же.

Эйерон промолчал. Как мама не понимает, что его младший брат-близнец ужасен, чудовищен, нечеловечен…

Последующую неделю Эйерон в основном проводил в библиотеке за чтением старых бестиариев. Он искал способы защиты от исчадий Ада. Теперь его комната превратилась в неприступную для монстров территорию. Вся спальня провоняла насквозь ладаном, чесноком и морковью. Подоконник натёрт солью и мылом. Над входом висит семигранный кристалл, дверь снаружи и изнутри натёрта чесноком, вокруг кровати свечным воском начерчен круг (для этого Эйерон даже отодвинул утяжелённую кровать), под подушкой спрятан осиновый кол, а Иона, мерзко хихикая, зашила в его ночную сорочку серебряные монеты. А ещё он приготовил молитвенник и святую воду (освятил у дедушки Эйерона, который довольно серьёзно воспринял его предположения). Теперь Эйерон мог спать спокойно: в комнату не могли входить даже служанки, нежитью не бывшие. Особенно когда чеснок начал немного подгнивать.

Итак, настал ужасный день, но никто не мог сказать, что Эйерон к нему не готов. Во всём Красном Замке не было более укреплённой комнаты, чем его спальня. С собой у него серебряный кинжал. И обсидиановый, на всякий случай. А ещё он знает точно – нельзя смотреть в глаза Захарии. Тогда он не сможет наложить заклятие.

Эйерон покинул свою укреплённую комнату и пошёл в сад на прогулку, чтобы немного подышать свежим воздухом. Но в саду неожиданно встретил трёх незнакомцев, старшему из которых было под двадцать, а младший был раза в два младше. Они весело о чём-то разговаривали и пугали жирных голубей.

- Кто вы такие? – смело спросил он.

- Домерик Болтон, Эртур и Маскарель Уоквэллы, ваше высочество, - поклонился старший, черноволосый и бледноглазый (иначе не выразишься), - Мы прибыли с Захарией.

- А он где? – чуть не выдал страх Эйерон.

- А он у их величеств, - охотно пояснил самый младший, рыжий и конопатый, - Надо же, а вы совсем не похожи!

- Разумеется, они не похожи, - улыбнулся Болтон, и его прозрачные глаза опасно сверкнули, - Двух Захарий мир бы не вынес.

Эйерон понял, что что-то тут не так. Захария привёл с собой друзей, которые выглядят настоящими разбойниками! Болтоны так и вовсе маньяки-садисты! Мама рассказывала, что все в этом роду умеют свежевать людей, а потом шить из них одежду! А Уоквэллы всегда вызывали у Эйерона страх, они похожи на великанов, и ещё богу смерти поклоняются. Поэтому он произвёл тактическое отступление – не поворачиваясь к монстрам спиной, он припустил в замок боком. Только в замке он развернулся и припустил к себе в комнату. Но по дороге столкнулся с каким-то странным парнем с очень длинной косой, которая больно стукнула принца по носу – к ней был привязан какой-то камушек странной формы.

Принцу очень не нравилось, когда его стукали чем-то по носу, и он уже хотел возмутиться, как вдруг незнакомец поднялся и посмотрел ему в глаза. Эти глаза могли принадлежать только троим, помимо Эйерона: матери, сестре…

- Захария, - констатировал факт Эйерон.

- Верно, - кивнул брат, - А ты – Эйерон, мой старший брат. Ну привет, братец. Я смотрю, ты живёшь припеваючи…

- Ты! Зачем ты вернулся?! Не приближайся ко мне, монстр! – Эйерон не выдержал, достал оба кинжала и рванул к себе в покои. Он придвинул к двери трюмо и два стула, потом ещё и стол, затем нырнул под кровать и затаился.

- Эй, Эйерон! – постучал монстр, - Ну что ты как неродной? Это же я, твой брат-близнец! Ты разве не скучал?