Любовь к жизни (СИ)

- Леди Ланнистер умерла пять лет назад, - поправил его Долиш, очень строго посмотрев в глаза мальчику, - Роды дались ей слишком тяжело, ведь ей было уже за сорок. Я говорю о леди Дорее Сэнд, на которой я женился четыре года назад. Собственно, женился я по настоянию Оберина Мартелла, моего давнего друга.

- Вам, наверное, тяжело об этом говорить…- посочувствовал Эртур.

- Вовсе нет. Просто теперь мне опять нужно искать себе жену, а это начинает утомлять. Впрочем, я отвлёкся. Проходите в дом, я и дома могу договорить.

Дом был уютным. Везде лежали ковры, висели гобелены и картины. На одной из картин был изображён совсем молодой Долиш в возрасте восемнадцати лет. На другой – красивая женщина лет тридцати, золотоволосая и зеленоглазая. На третьей – уже чуть повзрослевший Долиш с женой, падчерицей и пасынком, а также маленьким ребёнком на руках у Серсеи.

В гостиной, куда они пришли, сидели две юные девушки тринадцати и восьми лет, старшая нянчила всхлипывавшего младенца, а младшая вышивала.

- Отец, кормилица куда-то отошла, - сразу сказала старшая, очень похожая на отца. Вдруг она увидела Захарию и густо покраснела, - Ой, я прошу прощения, я немного не…

- Ничего-ничего. – поспешил успокоить её Домерик, - Мы не побеспокоим вас.

- Я рад, что ваши дочери так ответственно относятся к своим обязанностям, - степенно проговорил Захария, - Я знаю, как нелегко заботиться о младшем брате или сестре, а они справляются.

Тут обе девицы покраснели ещё сильнее, но уже от похвалы. Младшая оторвалась от вышивки и принесла из соседней комнаты блюдо с пряниками.

- Меня зовут Алиссана, - склонилась она в вежливом поклоне, - Простите, мы не ждали гостей.

- Ничего-ничего, - поспешил её успокоить Домерик, принимая угощение. Младшая из девочек была больше похожа на мать – во всяком случае, глаза у неё были зелёными, а не карими, как у сестры.

- Меня зовут Лючия, - представилась старшая, - А это – мой младший брат Доран.

Захария подошёл и посмотрел на младенца с нескрываемым интересом. Личико у мальчика было смуглым, оно выдавало ройнарскую кровь. Принц улыбнулся и отошёл от мальчика, хотя на Лючию продолжал поглядывать с некоторым интересом. Она была ещё очень молоденькой, у неё ещё даже не оформились приятные мужскому взгляду округлости, но наследственность у девочки была хорошая. Захария сделал мысленно пометку – посмотреть, что из девочки вырастет.

Тем временем вернулся Долиш, сообщил о готовящемся обеде и начал рассказывать поподробнее о Дроунах.

- Ваша мать, королева Рейлине Рокалион, дала мне фамилию и герб, - он показал старый щит с невероятно чётким и красивым рисунком, - Я был одним из двадцати в отряде, который должен был пробраться за барьер и отключить его. Я не хотел туда идти, ведь нас было всего двадцать – это чистое самоубийство. И тут появился он…Рейлине Рокалион.

- Он? – изумились все четверо (хотя Захария только сделал вид).

- Да, именно он. Тогда это ещё был мужчина. Он спел колдовскую песню, девятнадцать моих товарищей ушли в реку и утонули. А я не пошёл, и за мою осторожность и устойчивость меня наградили по-королевски.

- Да, это я помню, - кивнул Эртур и процитировал, - «На гербе Дроунов и в их фамилии навеки отражён тот день, когда они стали дворянами».

- Верно. Если приглядеться, вот здесь есть одно место, - Долиш ткнул в часть щита, - Сюда может поместиться ещё одна голова. Моя голова. Этот герб дан моему роду как напоминание, какой смерти я избежал.

- А как вы избежали смерти? – спросил Маскарель.

- Сам не знаю, - вздохнул Долиш, - Её величество говорит, что её магия не действует на тех, кому она не нравится внешне. Я точно знаю, что на Джейхейриса Таргариена и сира Джуди Уоквэлла она не действует. Ещё на меня и, по-моему, лорда Виктариона Грейджоя. Так или иначе, я устоял – и получил всё.

- Вы говорили о леди Серсее, - напомнил вдруг Захария, - Вы её не любили, да?

- Почему же, любил! – опять ошарашил принца Долиш, - Свадьба была нам выгодна: я получил часть земель Ланнистеров, жену, определённый статус и связи, а она получала амнистию и безопасность для себя и своих детей. Сначала мы какое-то время претерпевались друг к другу, но после её выкидыша мы сблизились достаточно, чтобы она никогда не пробовала меня убить. С ней можно было поговорить, выпить, съездить на охоту. Я её даже ревновал!

- Когда матушка умерла, отец поседел, - вставила осторожно Алиссана, забирая у сестры брата, - Вот, видите, на висках.

Тем не менее, Долиш продолжил, и никто не посмел его остановить. Друзьям было интересно услышать о прошлом, хотя Маскарель с куда большим интересом смотрел на пряники.

- После полугодового траура, мне пришлось жениться на дочери Оберина. Ну…мы не сошлись характерами. Мы с Серсеей часто спорили, но всегда примирялись, и больше она не напоминала мне о ссоре. А Дорея была моложе, глупее, она ничего не прощала и ничего не забывала. Она даже била меня! Пилила постоянно, тратила деньги, издевалась над падчерицами… Однажды она отравила меня, и не будь рядом её величества – я бы здесь не сидел. Конечно, я не мог ничего доказать, но даже Оберин признал, что это была она.

- И вы её убили, - спокойно произнёс Захария.

В гостиной повисла тишина. Лица Дроунов вытянулись.

- Нет, я вас не осуждаю, вовсе нет. Я понял, она была настоящей гадюкой. Я даже почти уверен, что принц Оберин знает или догадывается о том, что это были вы. Меня интересует способ. Как вы это проделали с предельно осторожной женщиной, которая не задерживалась в вашей постели больше чем на час?

- Отец предлагал ей разойтись! – не выдержала Лючия, - Предлагал неоднократно. Даже её величество дала ему разрешение, даже Верховный Септон разрешил, но она…она отказывалась. Она хотела сжить нас со свету и забрать всё имущество!

- О! – Захария странно улыбнулся, - Так вы, юные леди, ему помогали. Ух ты! Какие хорошие девочки. Нет, я вас не обвиняю, она явно была гадюкой. Из того рода бастардов, которые действительно ублюдки, а не только незаконнорожденные. Вот покойный брат Домерика, которого сожгла на костре моя мама, был ублюдком. Его отец даже не расстроился. Не уверен, правда, что он вообще может что-то испытывать, но Домерик говорит, что может. А вот знаменитый Джон Сноу, он же Джон Старк, он же Джейхейрис Сэнд, он же Джейхейрис Таргариен, просто плод внебрачной любви. Женился на родной тёте, стал правителем Миерина, детей завёл, и красоты, говорят, неописуемой. А вы как свою гадюку прикончили? Мне только способ узнать.

- Узнаю королеву, - улыбнулся нервно Долиш, - Она сказала мне то же самое. Нет, немного не так. Она спросила: «Как вы собираетесь это проделать?» Посоветовала костёр. Ваш наследный брат был гуманней, он предложил сослать её в Молчаливые Сёстры. А его величество Теон хотел даже одолжить мне свой лук со стрелами. Но она была беременна, и мне пришлось дождаться родов. Когда мальчик чуть окреп, я поступил по совету Станниса Баратеона: посадил её на корабль до Лисса, который через месяц вернулся без неё. Умерла от кровавого поноса.

- А на самом деле?

- А на самом деле она умерла от кровавого поноса, вызванного особым ядом, для которого Лючия и Алисанна три недели рвали травы на окраине Дредфорта.

- Да, средство действенное, - серьёзно кивнул Домерик, - Говорят, именно этим ядом был отравлен мой старший брат, в честь которого меня и назвали.

- Мне ужасно стыдно, хотя никто меня не винит. Даже Оберин, хотя я даже молил его пронзить меня копьём за убийство его дочери. Нет, он снисходительно похлопал меня по плечу и сказал «с кем не бывает?»

- Вот именно, с кем не бывает? А рецепт не подскажите? – склонился поближе Захария, - А то я как раз к брату еду, а он наследный…шучу-шучу, не собираюсь я его отравлять! Что я, идиот, на трон садиться…

Шурх-шурх-шурх.

Какая-то безумная мышь скреблась за стеной, мешая Эйерону спать.

Юноша тяжело вздохнул, улёгся поудобнее на пуховой перине и накрылся одеялом. В замке всё ещё было прохладно, на его взгляд. Но никто почему-то этого не замечал, а родителям прохлада откровенно нравилась.