Любовь к жизни (СИ)

- Нет!

- Ну и ладно, зато я скучал. Фу, что за мерзкий запах? У тебя там кто-то издох?

- Не приближайся!

- Эй, Дом, Эртур, Маск, чем это пахнет?

- Фу…ладаном и гнилым чесноком, - отозвался Болтон сдавленным голосом, - И морковью.

- Это он от кого защититься хочет? – спросил звонкий детский голосок, - От упырей и страшил? Или от демонов?

- О, я понял. Это он от меня защиту поставил. Думает, что я – демон, вампир, упырь или что-то в этом роде. Хотя все знают, что я всего лишь колдун, даже не оборотень.

- Может, он тебя боится именно поэтому? – догадался кто-то из его друзей, - Ну, ты помнишь, как тебя хотели повесить из-за…ну…того случая?

- То были невежественные селяне, а он всё-таки принц, наследный принц, он не…он подвержен суевериям, - тон Захарии стал пренебрежительным, - Друзья, он действительно считает, что колдуны варят суп из младенцев и насылают мор с засухой. Нет, я могу попробовать, но вряд ли у меня получится. Жаль, мне казалось, что мой старший брат должен быть умнее. Он всё-таки будет королём…

- А ты правда не хочешь? – спросил тот же детский голосок.

- Нет. Я даже специально вытолкнул первым этого…этого, чтобы не становится наследником и не именоваться «Эйероном». Что за нелепое имя «Эйерон»? «Захария» гораздо благороднее звучит. Ладно, пошли отсюда, у меня голова от этой дряни разболелась. А ты, невежественный брат мой, сиди там сколько хочешь, я в твой сортир не полезу!

Вскоре Эйерону и самому надоело сидеть в душной, вонючей комнате, и он разобрал баррикады. Отдышавшись, он решил пойти к маме. Так как королева и сама была колдуньей, рядом с ней сейчас безопаснее всего.

Но он вовремя услышал знакомые голоса из тронного зала, остановился и спрятался за дверью. Захария разговаривал с мамой.

- Так ты позволишь основать рыцарский орден?

- Мои предшественники запретили их, - голос матери был неуверенным.

- Но ты-то не они! К тому же, это будет не религиозный орден, а светский. Мы тут с парнями даже устав написали…

- Устав? Но кроме устава вам нужен замок, и деньги, а я не могу их вам просто так дать!

- Зачем давать? Ссуди их нам под процент, дело быстро себя окупит. Эртур уже составил план здания, мы его сами быстро построим. А место для замка мы выберем.

- Не в Штормовых Землях!

- Хорошо, в ста лигах от Королевской Гавани. Стой, я сам знаю твой следующий вопрос: «С чего ты взял, что орден себя окупит?» Так вот, мама, я вот что подумал: за десять процентов от доходов в год рыцарь получит возможность заниматься чем угодно: ростовщичеством, земледелием, проституцией, торговлей – даже рукоделием! Мы решили так: для вступления в Орден рыцарь должен: знать одно ремесло простых людей, знать одно ремесло женщин, знать один иностранный язык и владеть любым видом оружия. Необязательно мечом, можно и луком, и топором, и копьём, и даже кинжалами. Мама, ты понимаешь, что это означает? Рыцарь моего ордена сможет заниматься чем угодно, и ничто не уронит его честь! Кроме открытого грабежа, ясно дело.

- Ну, положим. Но ты должен понимать, что твоих рыцарей нужно всему этому обучать! И для этого тоже нужны деньги!

- Нет, мама, не нужны. Нужно всего лишь пойти в подмастерья к какому-нибудь мастеровому и крестьянке. А для языка нужно действовать по методу Арьи Старк – отправка на год в какой-нибудь город. Я был у леди Старк – она прекрасно шпарит по-браавосийски. По моим подсчётам на всё-всё-всё уйдёт каких-то три-четыре года.

- А сам-то ты умеешь то, о чём говоришь? – теперь голос матери стал немного ехидным.

- Умею. Я умею плести кружева, строить дома и сражаться на мечах. С языками пока не очень, но ругаться по-дотракийски я уже умею. А ещё я уже нашёл желающих вступить в орден. И мы накопили тысячу пятьсот восемнадцать драконов, семнадцать оленей и пять медяков.

- Шесть медяков, я ещё один сегодня нашёл! – поправил детский голос.

- Хорошо, шесть. Как видишь, мама, мы серьёзно подготовились. И эти деньги мы заработали сами, не воровством и не грабежом. Так как насчёт ордена?

- Я…я подумаю, - дала наконец ответ королева, - Я должна посоветоваться с сиром Лорасом Тиреллом, он на днях возвращается из Соториоса.

- Он? Возвращается? – голос Захарии выдал радостное удивление, - Здорово! Надеюсь, его помять не слабее моей, и он привёз нужные вещи. Что ж, мам, а теперь закончим официальную часть и перейдём к личной. Тебе не кажется, что мой брат – размазня, лентяй и кретин? Ай! Да я о государстве забочусь, Эйерону им ещё как-то править придётся!

========== Кровь от крови, плоть от плоти. ==========

Королевская Гавань не стала за время правления эталоном безопасности, чистоты и добропорядочности, но теперь Блошиный Конец можно было посещать (разумеется, не после заката) без полного боевого облачения. Светить своим богатством, впрочем, не рекомендовалось.

Обитатели Блошиного Конца практически не заметили появления в этой части города одного нового лица – сухопарой женщины лет двадцати пяти с бледным лицом, полуприкрытыми белесыми глазами и растрёпанным пучком чёрных волос. Одета она была в простую, немного потрёпанную одежду: серое платье, синяя шаль. Направлялась она вглубь квартала, причём к груди она прижимала какой-то бесформенный свёрток. Никто не обращал на некрасивую сутулую незнакомку никакого внимания, а меж тем это был Домерик, наследник древнего рода Болтонов. И в бедную женщину он переоделся не для развлечения, а по делу чрезвычайной важности.

Он проскользнул в неприметный переулок между домом и стеной, нащупал в холодном полумраке дверной молоток и дважды постучал. Немного подождал. Ещё два раза постучал. Наконец, дверь открылась, и Болтон боком проскользнул в коридор.

- Ну, как кричит пересмешник? – грубо спросил его Эртур Уок.

- Как его позовёшь, так и откликнется, - буркнул в ответ Домерик, уже снимая накладные волосы и вынимая из нижней рубашки две небольшие подушки интересной формы.

- Не торопись раздеваться, тебе ещё обратно топать, - Эртур потащил друга дальше по коридору и наверх по узкой винтовой лестнице. Всё в помещении говорило о затхлости, старости и ветхости, старые доски скрипели под ногами. И, тем не менее, надёжнее места в городе не найти.

Наверху, на втором этаже, было три комнаты, и Эртур с Домериком прошли в самую дальнюю. Она была крайне мала: в ней еле помещались старый продавленный диван, два стула и деревянный сундук, на котором сидел и болтал ногой Маскарель. На стуле у маленького окна сидел и расчёсывал свои длинные волосы Захария.

- Ну, как? – задал главный вопрос Захария.

- Вроде бы получилось, - Домерик протянул другу и главарю бесформенный куль, который при ближайшем рассмотрении оказался пачкой бумаг, завёрнутых в рубашку. Захария, отложив в сторону гребень, начал внимательно просматривать бумаги. Читал он быстро, а соображал ещё быстрее – не прошло и минуты, как он расхохотался и, сунув бумаги в сундук, продолжил как ни в чём не бывало расчёсываться.

- Теперь они там пусть побегают, поищут эти расписки, - продолжал ехидно улыбаться Захария, - Нет расписок – нет и договора, а нет договора – нет проблем.

- И всё же я не понимаю, чем эти бумаги были так важны! – заявил Маскарель, снова усевшись на сундук.

- Да тем, балда, что без них Баратеоны не помогут Ланнистерам, и армии моей матери будет проще простого их разбить.

Вскоре после прибытия Захарии с друзьями в Королевскую Гавань начался мятеж под предводительством Ланселя Ланнистера, который хитростью выбил у Станниса Баратеона письменное обещание помочь, заверенное в трёх экземплярах. По доброй воле Станнис никогда бы не помог Ланнистерам, но воля есть воля, а бумаги есть бумаги. Королевская Гавань на осадном положении, но никто не обратил внимания на некрасивую женщину со странными серыми глазами, то стиравшую бельё в лагере, то заносившую обед солдатам (в первом случае несчастные мучались от чесотки, во втором – от холеры), то возвращающуюся в город с неприметным свёртком в руках. Один экземпляр договора был у Станниса – его в первую же ночь сожгла Мелисандра; второй был у Ланселя – чтобы его достать, Домерику пришлось изобразить из себя женщину покрасивее и помоложе, но оно того стоило; чтобы добыть третий, чьим хозяином был Петир Бейлиш, Домерику пришлось организовать небольшой пожар, выманивший Мизинца из шатра на каких-то пятнадцать минут. Другие члены ордена сидели в самом тайном месте Королевской Гавани – этот дом посоветовала мать-королева, она же и предложила метод маскировки. Домерика выбрали как самого неприметного – у Маскареля недостаточно опыта, Эртур в переходном возрасте, а внешность Захарии слишком уж благородна и примечательна для простой крестьянки.