Разбуди меня (СИ)

И всё-таки, что же это?..

Когда Тео со стопкой чистой одежды в руках вышел из прачечной, был уже поздний вечер. От близости с Трейси у него остался неприятный осадок: то ли оттого, что он так грубо с ней обошёлся, то ли оттого, что всё это время думал о Гермионе.

Вот дерьмо! Я чувствую себя как неверный муж. Блять, но Грейнджер не моя девушка, и секс с Дэвис — не измена.

Тогда почему так отвратительно?

— Тео, мы же пойдём в гостиную вместе? — робко спросила Трейси, собирая с пола свои вещи и боясь поднять на Тео глаза.

— С чего ты это взяла? — насмешливо отозвался он, затягивая ремень брюк.

— Ну... мы же...

— Переспали, — закончил он за неё. — И что? Ты ведь общаешься с Джорджиной, так она что, не предупредила тебя, что я не встречаюсь с легкодоступными особами?

Трейси вся побледнела.

— Легкодоступными?! Как ты смеешь так думать обо мне?! Я два года...

— Я помню. Два года грезила о том, чтобы я тебя трахнул. Ну вот — ты получила, чего хотела. Что-то ещё?

Трейси наконец посмотрела на него: с болью, ненавистью и... слабой надеждой.

— Я терпеть тебя не могу, Нотт, — в её голосе дрожали слёзы, — ты последняя скотина, подлый мерзавец!..

— Тебе лучше придержать язычок, детка. Не то я найду способ закрыть тебе рот без заклинаний.

— Ненавижу тебя! — Трейси так трясло от злости и обиды, что она никак не могла застегнуть молнию на юбке. — Ты... я думала, ты хоть что-то чувствуешь ко мне!..

— Да, — Тео ухмыльнулся, — похоть. Но я удовлетворён, и ты мне больше не нужна.

— Сволочь! Я никогда больше не посмотрю в твою сторону!

— Дэвис, — с презрительным снисхождением произнёс Тео, — поверь, я не брошусь из-за этого с Астрономической башни. Да и ты обманываешь сама себя.

— То есть? — взвилась Трейси.

— Ещё как посмотришь, — вкрадчиво произнёс он. — Потому что ты на меня всерьёз запала, и после сегодняшнего ты будешь хотеть меня снова и снова.

Трейси собиралась что-то сказать, но внезапно передумала и, едва сдерживая рыдания, выбежала за дверь, забыв свои постиранные жилеты.

Он вышел почти следом, но, решив не идти в гостиную сразу, чтобы не видеть заплаканного лица поверженной пассии, пошёл по обходному пути через потайной коридор.

Тело было приятно расслаблено, но на душе было как никогда паршиво.

Да, дружище, кажется, ты тоже кое на кого запал. Конечно, не в том смысле, как бедняжка Дэвис, но... Влюбиться в Грейнджер? Ха. Нет. Это слишком. И дело не в том, что она с Гриффиндора — мы закончим школу меньше чем через год, и уже будет неважно, кто на каком факультете учился.

Статус крови? Может быть. Но что я теряю? В моей, с позволения сказать, «семье» не осталось никого, кто бы мог быть против отношений с грязно... с маглорождённой. Меня никто не лишит наследства, не выгонит из дома, которого, к слову, и так уже нет, и даже не проклянёт.

Да, она мне нравится. И я хочу её. Хочу ласкать её тело, видеть её затуманенные карие глаза, слышать её крики — не от боли, а от наслаждения.

Он знал это так же хорошо, как и то, что ни за что не прогонит Гермиону — из комнаты, прачечной, учительской — откуда бы то ни было; более того, когда она наконец станет его, он не отпустит её от себя ни на шаг.

Моя Грейнджер...

Чёрт, это уже зависимость.

Тео толкнул неприметную дверь в конце коридора и вышел на улицу. Прохладный воздух взбодрил его, вселяя небывалую уверенность в том, что совсем скоро он добьётся «своей Грейнджер».

Но вдруг его внимание отвлекла смеющаяся компания, стоящая неподалёку. Среди множества голосов он, как самый настоящий зверь, моментально уловил её голос. Все чувства вновь обострились, мышцы инстинктивно напряглись, но он приказал себе повернуть к главным дверям замка, понимая, что сейчас не время атаковать.

Она наверняка ещё напугана тем, что было в учительской. Не стоит проявлять излишний напор; рыбка и так уже на крючке. Она всё время ищет меня — значит, неосознанно во мне нуждается.

Он вошёл в парадные двери, улыбаясь своим мыслям, и направился в сторону подземелий.

Какой же адреналин — знать, что я ей нужен. Если бы она ещё сказала об этом прямо, то уже никуда бы от меня не делась.

— Мистер Нотт, — внезапно окликнули его сзади, — на два слова.

Тео обернулся. От подножия мраморной лестницы к нему шёл не кто иной, как Виктор Крам.

— Профессор? — Тео убедительно изобразил удивление. — Чем обязан?

— Личный разговор, — ответил Крам, стараясь не обращать внимания на то, как Нотт к нему обращался. — Пойдёмте со мной.

Он уже направился в сторону кабинетов первого этажа, расположенных за мраморной лестницей, но Тео его остановил:

— У меня другое предложение. Как насчёт нашей гостиной? Я заодно занесу вещи.

Он кивнул на многострадальные брюки с дорожной мантией.

Виктор нахмурился.

— Но тогда я буду знать пароль от вашей гостиной.

Да что сегодня за проблема с этими паролями!

— О, я убеждён, что такому великому магу, как вы, профессор, не составит труда войти в гостиную и без знания пароля, — съязвил Тео, нарочно пропуская Крама вперёд. Он терпеть не мог, когда кто-то был за его спиной.

Виктор благоразумно промолчал, спускаясь по лестнице. Через несколько мгновений они очутились в подземельях и пошли по сумрачному коридору, голые стены которого были насквозь пропитаны сыростью. Очень скоро они вышли к гобелену с кавалеристом, и, едва был назван пароль, часть стены уехала в сторону. Тео сразу направился в свою комнату, а Виктор немного задержался в гостиной, чтобы как следует осмотреться.

Общая гостиная Слизерина немногим отличалась от ведущего сюда коридора и представляла собой низкое длинное подземелье со стенами из дикого камня, но без потёков влаги. С потолка на цепях свисали зеленоватые лампы, а в камине, украшенном искусной резьбой, потрескивал огонь, которым, впрочем, нисколько не согревал воздух в этом прохладном помещении.

— Здесь поговорим или всё-таки в комнате? — спросил Тео, приоткрыв дверь спальни. — Если разговор личный, то вам, полагаю, не нужны лишние уши.

Крам молча вошёл в такую же прохладную, в тёмно-зелёных тонах, комнату, которая выглядела почти необитаемой: в ней царил идеальный порядок, и даже аккуратно застеленные кровати и три тумбочки, занятые немногочисленными предметами, не нарушали его, а лишь дополняли.

— Забини не явится вовсе, а Малфой придёт перед самым отбоем, поэтому у нас есть пятнадцать минут, — сказал Тео, развалившись на одной из кроватей и небрежно махнув рукой в сторону двух других. Пребывая в этой вальяжной позе, он навёл волшебную палочку на дверь, защищая комнату парой-тройкой заклятий недосягаемости.

— Тогда сразу к делу, — сказал Виктор, без приглашения садясь в кресло у стены, как раз напротив кровати Нотта. — Речь пойдёт о мисс Грейнджер.

Его собеседник едва сдержал торжествующую ухмылку победителя.

— А что такое с мисс Грейнджер? — скопировал он интонацию Крама, но тот был спокоен как скала.

— После того случая с разрезанной мантией я наблюдал за вами на последних занятиях, но там вы вели себя как подобает, и мне было не к чему придраться, — сказал он. — Однако сегодня после ужина я шёл в учительскую и видел, как сначала оттуда вышли вы, а затем и Гермиона, причём она выглядела так, будто была чем-то напугана. Это ваших рук дело?

— У меня встречный вопрос, профессор, — перебил его Тео. — Раз вы видели мисс Грейнджер, то почему не остановили её и не спросили обо всём сами?

— Во-первых, я не имею привычки выпытывать у девушки, что случилось, если в деле замешан другой мужчина.

— Ага, предпочитаете взрослый мужской разговор! — с притворным энтузиазмом воскликнул Тео.

Виктор старался сохранять невозмутимый вид.

— Именно. А во-вторых, Гермиона слишком гордая и самостоятельная, чтобы сказать мне.

— Даааа? А я думал, у вас более близкие отношения!

— Не забывайтесь, мистер Нотт!