Бог видит тебя, даже на последней парте (СИ)

— Мне пора…

Молчу, не отвечаю, не могу себя заставить произнести ни слова. Вакуум души, и эту боль изжить мне не дано отныне. Мокрые глаза и губы уж предательски дрожат. Да уходи скорее!

— А хочешь, я останусь?

Демон-бог!

Молчу. Киваю.

*

— Мама, это Иван, мой друг с параллели. Мы реферат сегодня допоздна делать будем, поэтому он у нас переночевать останется.

— Где же ему постелить?

— Как-нибудь у меня поместимся, если вообще спать будем — работы завались.

— Ну ладно, голодные?

— Как волки.

— Чистите картошку на всех.

— Хорошо, мы мигом.

Мама уходит в зал переодеваться с работы. А я достаю пакет с картошкой, ножи и чашки.

— Петька, я сгоняю в магазин, к чаю чего-нибудь куплю.

Я дёргаюсь, хватаю его за руку, сжимаю.

— Нет, не уходи, я мелкого пошлю. Останься со мной.

— Ты чего весь дрожишь?

— Не знаю. Оно само.

— Ладно, я с тобой. Брата как зовут?

— Матвей. Только Мотей не зови, а то глотку перегрызёт, зверюга.

— Хорошо. Эй, Матвей!

— Чего ещё?!

— Дело есть на сто миллионов.

— И сдачу ему не давай, а то на курево потратит.

Недовольный брат с мокрыми носками в руках выглядывает из ванной. Оценивающе разглядывает Ваньку. Придраться не к чему, и от этого он становится ещё более мрачным.

— Ну?!

Вода стекает и капает с носков на пол. Так бы и врезал ими по его недовольной морде!

— За тортиком и печенюшками сгоняешь? — И протягивает тысячу.

— Говно вопрос, — сменяет брат гнев на милость, носки летят в раковину.

— Мотя, следи за языком, — доносится из зала.

Брат зыркает на Ивана. Тот и бровью не ведёт.

— Матвей, сёстры какие конфеты любят?

— Любые.

— Тогда возьми, какие тебе нравятся.

— Хорошо, — всё ещё с подозрением всматривается он в Ваньку, ожидая подвоха, и подходит за деньгами.

— Сдачу можешь себе оставить, — шепчет тот, — если останется, только на курево не трать, а то твой братан меня убьёт.

Матвей смотрит на Ивана преданными глазами и кивает. Да-а, Дьявол отдыхает и нервно курит в сторонке.

Налопались от пуза.

— Ты к нам почаще в гости заходи, — говорит брат, лыбясь и уплетая остатки торта за обе щеки.

Нет, я ему точно сегодня врежу, он допросится. Убираем со стола и моем посуду. Мама купает сестрёнок, мы на очереди. До прихода мамы с мелкими только и успели, что прибраться да комнату проветрить. А то, по словам Ваньки, воняло, как в дешёвом борделе. Надо будет у него поподробнее расспросить, откуда у него такие познания.

Сестрёнки выходят полусонные, канючат у мамы сказку. Брат идёт в ванную, а мы к себе. Мне заниматься надо и алгеброй, и начерталкой. Иван мне помогает: щёлкает примеры, как семечки — избитое сравнение. Ловлю себя на том, что мне нравится смотреть и слушать, как он говорит, так чётко, ясно. Откуда знает всё, ведь он же младше? Загадка. Не буду спрашивать, приму, как есть.

Выходит братец. Как обычно — голый и сразу к нам, тряся лохматой головой. А не такой уж у него и мелкий, распаренно свисает из распушённых райских кущ.

— Ты бы хоть перед гостем прикрывался.

— Извини, забыл. — В глазах же ни намёка на сожаление.

Иван проходит мимо и шлёпает его по заднице рукой. Брат игриво смеётся. Что за блядство?!

Иван замкнулся в ванной.

— Ты что, блядь, жопой крутишь? Давно ремня не получал?!

— А сам-то!

— Что сам-то?!

— Думаешь, я слепой и ничего не вижу? Реферат! Пизди, блядь, дальше! Льнёшь к нему, как… — поднимает вверх глаза, обидное подыскивая слово, — омежка течный!

Вот, вырастил на голову свою. Видать, и правда зря я мух с ним трахал в детстве. И откуда знает про омег? Рылся, сука, в сборниках моих на КФ. Пароль на комп поставлю, и пошёл он! Проныра! Так значит, читал и мой фанфик! Бросает в хладный пот. Заглядываю ему в глаза, понять пытаюсь, знает или нет о Палыче. Похоже, знает, но вида не подаёт. Конечно, знает, иначе бы не обратил внимания на нас с Иваном! Растреплет маме? Надеюсь, жизнь ему ещё хоть немного дорога.

— Извини, Матвей, я что-то перегнул.

Фыркает, засранец, в трусы влезая, и прыгает к себе на полку.

— Дай сотик поиграть.

Чёрт, ловит налету, и шантажировать меня не надо, просто попроси. Кидаю сотик и, скрепя сердце, меняюсь с вышедшим из душа влажным Ванькой. Этот хоть трусы надел. Хотя какие это, блин, трусы — сетка от москитов! Защёлкиваю дверь. Пошли все к чёрту!

«Гони его немедля! Это Дьявол во плоти! Сожрёт тебя он без остатка! Кости обглодает и выплюнет!»

За что мне эта мука?!

Помылся, как сомнамбул, выхожу из ванной. Сидят, прижавшись тесно голыми плечами, хихикают, читая что-то на КФ, сотик позабыт. Подхожу тихонько. Читаю вместе с ними… Мой фанфик! Готов орать и головы крушить! Но молча удаляюсь, прячусь в одеяло. Убейте меня хоть кто-нибудь и заройте глубоко, чтоб ничего не слышать…

Гасят свет, ночник включают, на случай, если мелкие придут средь ночи. Трусы снимают оба, как по команде, толкаются, хихикают, заразы. Малой к себе взлетает, а Иван под боком скребётся, из-под меня вытаскивая одеяло. Валетом ложится, из-за плеч иначе нам не поместиться. Не могу сдержаться, обнимаю его ноги, в коленки носом тычась, замираю. А рука сама ползёт, лаская бёдра, к бархатной мошонке, перебирает, играя с голым естеством. Он крепнет тут же и уже трусы с меня спускает. Откидываюсь на спину. Садится сверху, в рот берёт, а я сосу его. И вижу над краем морду брата. Подсматривает, негодяй! Застываю с хером во рту, та ещё картина. Иван оглядывается. Матвея замечает, облизывается и, улыбаясь, палец жмёт к губам.

— Тс-с… — И манит пальцем.

Брат в испуге вертит головой и прячется. Мы продолжаем ласкать друг друга. Минуты не проходит, вновь свисает вниз и наблюдает. Дрочит, гад малой. Но мне уже не до него, на грани я и ускоряю темп рукой. Хочу с Иваном вместе. Тот стонет, напрягаясь, я хватаю ртом, и тёплая струя бьёт в горло, сам выстреливаю в него, глотаю, сосу, пульсирует и дёргается он. Брат пропадает вновь и возится над нами. Всю простыню заляпает… Да пофиг! Ласкаю и мну ягодицы, припадаю к дырке, вылизываю, боже, я хочу ещё! Что за сексуальная лихорадка овладела мной? Крышу напрочь рвёт. Но надо спать! С безумным сожалением отрываюсь от него. Ложится рядом, обнимая, разворачиваюсь к нему спиной и жопу подставляю. Он понимает всё. Смазывает слюной. Кусает за шею и вставляет. Брат снова смотрит, прямо мне в глаза, растлителем себя я ощущаю, но, боже, похуй, пусть глядит и зрит меня всего, как есть я. Дрочу и вновь кончаю. Тело стонет опустошённо. В объятиях его я засыпаю безымянным.

========== 7. Пиши, что хочешь ==========