Бог видит тебя, даже на последней парте (СИ)

«Ты по жизни снизу».

Откуда-то тянет вонючими носками брата. Заглядываю под кровать. Ага, вот она, сладкая парочка. Достаю и отношу в, как всегда, переполненную корзинку. Вновь ложусь на кровать, на мгновение прикрываю глаза и просыпаюсь от накатывающего неумолчного гомона близняшек. Со стоном пытаюсь зарыться и спрятаться под подушкой. Брат вваливается в комнату, мелкие висят у него на руках.

— Пирожков хотите?

Троекратное:

— Да!

— А чаю мне сделаете?

— Да! Да! Да! — скачут они, пока ещё не по мне, а вокруг.

Выдаю пирожки, и сёстры ускакивают на кухню делать чай. Надеюсь, обойдётся без травм.

— О, с капустой! Мой любимый! Спасибо, бразер!

— Сам ты бразер, ещё раз носки оставишь — заставлю съесть.

— Да постираю я, только завтра, лады?..

— Мама где?

— В магазине. Слушай, а сегодня кто тебя за жопу укусил?

— Тот же, кто вчера за яйца! Иди в баню!

Садится рядом на кровать. Что ж они все такие настырные сегодня? Гладит по плечу, тварь. Разжалобить хочет.

— Ну, кто тебя обидел? Я ему башку снесу!

Вот же, сука, сейчас заплачу. Шмыгаю носом.

— Что-то слишком тихо у них там. Пойдём уже, пока они нам дом не спалили.

========== 6. Искуситель ==========

Какой-то день сурка…

«День! У тебя жизнь сурка».

Окно между парами, и я опять сижу на лавочке во дворе, только без анакома, и от этого как-то некомфортно. В следующий раз надо будет хотя бы в сумку кинуть и шуршать для успокоения нервов, жду обещанного обеда.

«Да ты анакомный наркоша, у тебя ломка без этой химии».

Мелкие ещё пирожков заказали, так что придётся Палычу раскошелиться.

«А вот это правильно, это по-нашему».

Ух ты, я в топ попал, после четырёх глав одиннадцатое место, значит, меня читают! Круто!

«Ебать ты урод, нашёл чему радоваться, лучше бы в парк погулять сходил, на деревья, сука, посмотрел, в курсах, что уже вся листва опала, зима скоро?»

О, по работе звонят.

— Добрый день, интимная служба поддержки одиноких сердец приветствует вас!

— Здоров! Как ваше ничего?

— Спасибо, хорошо! Чего изволите поневолить?

— Агась? Ты, часом, там не пидорась?

— Карась? Какой карась? Не знаю карася, быть может, девичья краса или коса устроит вас?

— Коса устроит смертушки родной и шабаш с голою Ягой!

— Мне Паном быть иль этим… Сатаной?!

— Не Паном, панночкой ты будешь у меня, чтоб я тебя во гробе и угробил. Любя…

— Лежу и жду.

— Я на подходе.

Подкатывает какой-то пацан на роликах в одной футболке — ненормальный — и плюхается рядом на лавку. Подносит к уху телефон и говорит:

— Ну, здравствуй! Здравствуй, панночка моя!

И то же самое я слышу из гарнитуры в ухе.

«Молчи-молчи! Не говори с ним и скорее убегай, это Дьявол-искуситель! Блядь, какого чёрта?!»

И я молчу, не знаю, что сказать, лучатся серые глаза его умом поболе моего и доброю весёлою улыбкой. Так, заразил меня стихом он что-то.

Парень, может, на год младше меня. У него живое смешливо-трогательное лицо персонажа детских сказок. Честное и открытое, ему хочется верить.

— Как ты меня нашёл? И как зовут тебя?

— Иваном.

— А я Пётр.

Жмём руки и киваем.

— Сказали, что надо искать тебя на дальней лавочке.

— А кто сказал?

— Сестра — эльфийская принцесса, злой единорог.

Заразительно смеётся, нельзя в ответ не улыбнуться.

— Любишь за людьми наблюдать?

— Люблю быть от них подальше.

— А ко мне?

Он пододвигается почти вплотную. Я чувствую будоражащий запах пота и разгорячённой, будто летним днём на солнце, кожи. Ощутимо веет теплом, как от печки, к которой хочется прижаться всем телом и греться долгими зимними вечерами. Забирает из моей руки телефон и выключает. От его прикосновения по телу пробегает ток, я думал, так бывает только в книжках, вздрагиваю. А он в одной футболке, холодно смотреть.

— Тебе не холодно? У меня толстовка в сумке есть.

— Нет, спасибо, я люблю раздетым, иначе мозг кипит. Продолжим? Смотри в глаза и просто представляй, что обнажён я.

Скашиваю взгляд.

— Там чисто выбрит.

— Я тоже.

— Покажи.

— Прямо здесь? — смущаюсь я.

— Никто не смотрит.

— Может, у меня? Я рядышком живу, и дома никого.

— Идём скорее.

Боже, что со мною? Кто он, как узнал? Зачем позвал его я? Что за безумие? Он едет, я бегу за ним. Он будто бы дорогу знает! Трепещет на ветру футболка, тело ладное обтягивает, подчёркивая красоту. Как хочется коснуться. Нет, обнять! Прижаться и не отпускать! И правда Дьявол, даже комментатор мой заткнулся. Тишины блаженство.

Заходим, раздеваемся, как солдаты одеваются спросонок: быстро, нервно, полностью. Стоим и смотрим. Свет, теперь я знаю, для чего ты создан. Пылинки плавают в лучах твоих от нашего дыханья затаённого. Касанья. Пальцы и ладони льнут, лаская, обтекая мышцы.

— Хочется проникнуть под кожу мне твою.

— Ты всегда такой?

— Какой? — Смотрю в глаза его, что будто бы предвидел, знал всегда, но потерял немыслимо давно в пустыне мира, безвозвратно и безвинно.

— Податливо-родной с чужими.

— Лишь с тобой, впервые.

— Впервые? — усмехается злодей любимый.

Любимый? Молчи! Молчи! Чудовищное сердце! Почему сейчас ты распахнулось? Я не понимаю. Он недостижим! Играет со мной, ну разве ты не видишь!

— Возьми меня, — протягивает руки.

Я иду, не в силах устоять. Он берёт меня, чтоб взять себя. Я ненасытен, разрываю сердце, чтоб излиться всей душою, болью вен и холодом ночей, что буду без него я. Распадаюсь тысячью лучей и в нём, и с ним соединяюсь непрестанно. Кто податлив? Тела, миры и бездны без рук и глаз. Мы различаем, что мы различаем в темноте зрачков? Я изливаюсь, но не расстаюсь, не отпускаю, снова начинаю, он идёт навстречу, он требует безжалостно и зло всего меня в своё нутро, как можно глубже, дальше, я отдаюсь, я изливаюсь вновь. Ещё не всё, я чувствую — он жаждет без остатка всего меня, до глубины души и дальше, за пределы мира, бытия. Я расслабляюсь, начиная вновь, спокойно, медленно всё в нём осознавая, чувствуя и примечая, ведя руками по спине, и опускаюсь, слипаясь, смешивая пот, вдыхаю терпкий запах и зарываюсь носом в волосы его, чихаю. Смеётся, подаваясь вверх, быстрей желая. Поднимаю на колени, ускоряя темп, лаская.

— Сейчас, сейчас! — кричит, и я кончаю, он со мной…

Тело — будто после бани — пустое. Воду пьём, не одеваясь, бродим, валяемся в кровати, целуем, гладим, разглядываем близко-близко, изучаем тела друг друга, словно новые миры планет неведомых. И крик внутри: «Не уходи!» Он нарастает, счастье затмевает, я сжимаюсь, сердце бьётся и болит в груди на самом деле, будто нервы вынимают.