Полтергейст (СИ)

- Но ты же продолжал мне твердить, чтобы я верил, когда я говорил тебе, что я верю. Сейчас же ты соглашаешься со мной, что благодаря моей вере ты стал сильнее, однако я так же верю, как верил и неделю назад.

- Я… повтори.

Локи не сдерживает смеха и закрывает лицо руками. Нервный смех, громкий, который окончательно снимает всё напряжение, что накапливалось целую неделю. Он запутал полтергейста. Как же хотелось посмотреть в голубые глаза, в которых, без сомнений, должны были появится потерянность и серьёзный умственный процесс, чтобы понять, что ему сказали.

- Я хочу увидеть тебя, - отсмеявшись, говорит Лафейсон и забирает руки от лица. - Не так, как сейчас, и не через зеркало, - он бросает взгляд в отражение, где была видна спина Тора.

- Ты вери… Ты доверяешь мне?

- Знаешь, я думал все эти семь дней. Ты какой-то нестандартный полтергейст - спокойный, не пытаешься убить, забрать душу и всё в таком роде, - Локи смотрит туда, где, как он думает, должны быть глаза собеседника. - Я понимаю прекрасно, чего ты добиваешься - моя вера для того, чтобы ты стал осязаемым и смог жить прежней, нормальной жизнью. Наверно, проклятье какое-то и всё в таком роде, - он тяжело вздыхает, радуясь, что с таким знаком благодаря своему творчеству. - Но не стоит обманывать того, кто решил тебе помочь, не стоит юлить. Что тебе конкретно нужно?

- Ты забавный, - с низким смешком говорит Тор и пальцы отпускают прядь волос, ложась на чужую руку. - Не боишься, не убегаешь, веришь и даже хочешь помочь. Твои мотивы мне тоже непонятны.

- Однако я задал вопрос.

- Я должен был убить тебя, - открыто произносит полтергейст, замечая лишь холод, что сковывает изумрудные глаза. - Но ты не такой, как другие. Стань моим, полностью и до конца своих дней.

Эта такая шутка? Притупить бдительность, чтобы после действительно убить, как и говорил? Локи с сожалением и смятением понимает, что ничего не узнает сейчас. Ни лица, ни новых объяснений он не получит. Мужчина опускает взгляд на белоснежную руку, которая ощущается как настоящая. Но интерес куда выше, чем все предостережения здравого смысла, и Локи подымает вторую руку, тянется ею вперёд, упираясь… Упираясь! Твёрдая грудь, но никаких складок одежд совершенно нет, и холод, который уже не столь ледяной, как в прошлый раз.

“Это безумие”, - в который раз шепчет голос в голове и Лафейсон не противится, когда с него снимают футболку. Неловко, как будто в первый раз к нему прикасаются. Но, чтоб ему заново родиться, его ни разу не брал не человек! Вздрогнув от холодного прикосновения к груди, Локи ложится назад на кровать и поворачивает голову в сторону зеркала. Так… лучше.

Сильное тело нависает над ним, губы прижимаются к быстро бьющееся артерии на шее, втягивают тонкую кожу и оставляют алую метку. Тор не хочет медлить, не сейчас, когда страх за то, что ничего не получится, преобладает в нём. Прикусив сосок, он втягивает его в рот, пока рука ложится на пах и с силой сжимает до невольного стона мужчины.

Холод отовсюду, холод сковывает тело, но с ним приходит жар, от которого забывается абсолютно всё. Локи приподымает бёдра, позволяя снять с себя мешающую одежду. Холод обхватывает член, сжимает и начинает двигаться так же, как и в прошлый раз. Неспешно, надавливая и не доводя дело до конца, опускаясь на напрягшиеся яички. Сдавленный стон, ноги, что сгибаются в коленях в попытке отыскать опору, и Локи толкается бёдрами вверх, чтобы его перестали сжимать до боли.

- Разденься, - произносит Лафейсон, через зеркало наблюдая за каждым движением Тора.

Мужчина подымается на колени и нарочно медленно снимает с себя одежду. Ему нравилось, как Локи наблюдал за ним, с жадностью смотрел на каждый оголённый участок кожи, и не понимал, как не пугает, не вызывает желание убежать подальше. Тор раздвигает его ноги шире, размещается между ними и склоняется, чтобы прижаться губами к внутренней части бедра. Мелкая дрожь служит прекрасным ответом, и дорожка из холодных поцелуев ползёт к колену, прикусывая сбоку тонкую кожу, что вызывает тихий стон.

- Ты уверен, что такой способ поможет тебе? Или просто трахнуть хочется кого-то, а я здесь такой прекрасный?

- Ты всегда такой говорливый?

- Только когда не контролирую ситуацию, - Локи закусывает губу, чувствуя, как влажный холод касается промежности и ведёт вниз. - Что это?

- Не спрашивай.

Шикарно, просто непревзойдённо! Лафейсон не успевает ничего сказать, как палец проникает в него сразу на всю длину. Недовольное шипение и пока мало чего приятного. Давно никого не принимал, книга занимала всё время, но память удосужливо подкидывает воспоминания из прошлого, когда просто сгорал от последующих ощущений.

Палец не долго был один, Тор почти сразу же вводит второй, начиная быстро двигаться. Он чувствует жар, впервые за столько лет, а не просто оттенки, чувствует, как его пальцы с силой сжимают в себе, чтобы не отпустить. Давно не хотели его настолько сильно, давно вовсе не подпускали к себе. Локи двигается следом за пальцами, которые разъезжаются в стороны, которые толкаются глубже. Локи не сдерживает длинных стонов, что пробуждает зверя. Локи, Локи, Локи… который занимает все мысли и притупляет первичное желание убить. Не найдёт ведь более такого любознательного и готового на всё, ради утоления интереса.

Локи не противится, когда его руки закидывают на… плечи, да, на плечи, когда подымают ноги и заставляют скрестить щиколотки на пояснице, когда на него полностью ложатся и заменяют пальцы на более серьёзное. Гладкая, большая головка, которая трётся между ягодиц. В таком положении он ничего не видит, лишь ощущения, что могут подвести.

Тор подаётся вперёд, надавливает на горячий вход и медленно проникает головкой, замирая, стоит только услышать шипение, что переходит в болезненный стон. Откинутая голова назад, открытая, беззащитная шея и пальцы, что с силой сжимают плечи. Но Тор реагирует лишь на то, как его сжимают горячие мышцы, не давая выйти, не отпуская.

Пальцы вновь сжимают член, ласкают и расслабляют, усиливая возбуждение. Длинный стон, почти что вскрик, когда в него входят до конца и начинают сразу же двигаться. Локи не может почувствовать, восхититься полноценностью, заполненностью, и лишь сильнее жмётся к белой дымке, что с рыками вколачивалась в него. Косые, быстрые взгляды в зеркало, где мускулистое тело вжимало его в кровать, движения, что выбивают последний воздух из лёгких, член, который каждый раз с силой проезжался по бугорку простаты, заставляя выгибаться до боли в пояснице и цепляться за белые плечи.

Сводило с ума, вело к грани, и стоит вновь руке начать ласкать член в такт грубым, резким толчкам, как напряжение внизу живота наливается болью. Желание кончить, желание почувствовать логическую завершённость чересчур велики и Локи шепчет имя. Зовёт. Просит. Подталкивает. “Мой, всегда будешь моим”, - рычание на ухо, которое становится последней каплей. Локи кончает себе на живот с жалобным стоном, всхлипом облегчения, с силой сжимая в себе член Тора. Несколько движений, которые слишком грубые, и внутри разливается прохладная жидкость. “Не вышло”, - единственная здравая мысль, что так и тонет под мощью неги.

Тихий, хриплый стон, когда из него выходят, и Лафейсон с трудом опускает руки на кровать, роняет ноги, с трудом поворачивает голову в сторону и с трудом открывает глаза. Быстро подымающаяся и опадающая широкая грудь, золотые волосы, которые разметались по подушке и сплелись с его… Бессмысленно. Но интерес свой утолил, уже хоть что-то.