Полтергейст (СИ)

За эти короткие дни Локи уже привык к работе над книгой у разожжённого камина, опираясь спиной о диван и вытянув ноги к теплу. Телевизор был включен часами, пока он работал, ведь в полной тишине невозможно что-то сотворить, да и так, мигающая картинка создавала иллюзию, что он находится в гостиной не один.

Часы внизу экрана ноутбука показывали пять минут до полуночи, глаза жгли от целого дня смотрения в монитор и шею тянуло из-за часового опущенного положения головы. Поставив на ковёр ноутбук, Локи потягивается и откидывает голову назад на диван, прикрывая глаза. Хорошо, приятная, тянущая боль, которая отступает медленно от шеи вниз по позвоночнику. Тихое шуршание, как будто шепот, не привлекает внимание Лафейсона. Телевизор, какая-то очередная реклама, что рассказывает о подарочном сертификате на дополнительную пачку тампонов. Его бесило это. Женскую гигиену крутили каждые пять-десять минут, делая из этого какую-то великую трагедию. Может, он был сексистом, но, чёрт побери, десять лет назад не было такого! Да даже два года назад! Никто не вспоминал семнадцатилетней давности изнасилования и другие насильственные дела, никто не пересматривал фильмы, чтобы не было никакой дискриминаций женщин. И это: “Нельзя домогаться девушек!” А как познакомиться с прекрасными дамами, если даже из-за косого взгляда, который не понравится им, могут упечь в тюрьму? Бред. Ещё и все знаменитости в чёрном ходят, так и крича, что они солидарны с теми “пострадавшими”. Нет, Локи ни в коем разе не говорил, что всех, кто говорит, что их насильственно принуждали к сексу, врут, но… но когда вся его новостная лента стала пестрить про то, что Копперфильд дал малолетней модели наркотики и после этого изнасиловал, Лафейсон понял, что весь мир летит в огромную кучу дерьма. Конечно, защищать на почве того, что все врут, - он не делает такого, однако почему эта модель не рассказала раньше? Тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год. Двадцать, грёбаных, девять лет назад свершилось такое и сейчас, на волне популярности, эта модель решила вспомнить, что её трахнули без согласия! Бред? Бред, на почве которого теперь ущемляются права мужчин.

Локи…

Мужчина вздрагивает, слыша своё имя тихим шепотом. Резко подняв голову, Лафейсон всматривается в телевизор, прислушивается к рекламе, которая рекламирована Кока-Колу. Может, послышалось? Обычно такое бывает, когда уходишь слишком глубоко в мысли и когда они уже почти иссякли, врывается в сознание реальный мир.

Локи…

Шепот замогильным голосом где-то совсем рядом. Локи подскакивает на ноги и с явным страхом, смешанный с непониманием, осматривается, ища источник того, что позвало его. Точно ведь позвало! Это не телевизор и не походит на сумасшествие.

Белая дымка плотной, нечёткой фигурой плыла по лестнице, спускалась вниз, приближаясь к дивану. Сердце бешено билось в груди, в ушах стоял шум и тело охватил страх, который не давал пошевелиться, уйти, убежать… Дымка прошла через диван, словно не было вовсе такой преграды, медленно двинулся на Локи, который отмирает и резко дёргается назад, вжимаясь спиной в книжный шкаф. Ему было всё равно на впивающиеся корешки книг в спину. Лафейсон никогда не замечал за собой, что является трусом, никогда не боялся настолько, но сейчас страх сковал здравый рассудок, высвобождая первичный инстинкт самосохранения.

Дымка останавливается в считанных сантиметрах от мужчины, впитывает в себя страх, который всегда возникает у людей, стоит только увидеть его, и мысленно позволяет себе засмеяться. О, это будет легко, очень легко.

- Локи… - более громкий шепот, который выходит с хрипотцой, и дымка растворяется, словно ничего и не было.

Два дня Локи прожил у Старка. Как маленький ребёнок, напуганный Бугименом, что убежал в родительскую кровать, сворачиваясь в клубок. Он никогда не чувствовал такой страх. Никогда не верил в паранормальщину, вообще! А здесь… Чёрт. Нет, уже чревато вспоминать эту сущность, вдруг, станет реальностью. Тони смеялся с друга, свято веря в то, что ему всё привиделось из-за усердной работы, большой концентрации кофе, которое, кажется, заменило кровь, сигареты, и всё равно, что пачка на двадцать дней.

- Ты пишешь фэнтези, насмотрелся видео в ютубе, вот и привиделось тебе, - отговорка Тони на очередные попытки его переубедить в реальности виденного.

На третий день Лафейсон вернулся в свой дом вместе с Тони. По-другому он не соглашался, по-другому говорил, останется и пропишется в доме Старка, будет терроризировать, а после выгонит на улицу. Другого пути он не видел, поэтому согласился переночевать в старом доме.

Ничего не изменилось с того времени, когда Локи ночью сорвался и уехал к Старку. Тишина, спокойствие и только зеркала, которые стали отчего-то его пугать. Локи, словно маленький ребёнок, старался держаться поближе к Тони, за его спиной, но всё было действительно глупым, ведь ничего не произошло. Ни в тот день, ни на следующий. Старк посмеялся, назвал пугливым мальчишкой, и сказал, что “в двадцать семь лет я боюсь лишь того, что у меня появится спиногрыз, а не то, что за мной охотится призрак”. Поэтому ушёл восвояси.

Лафейсон не привык, когда его считают дураком. Он не врал, ему не могло это привидеться, не такое, и Локи поставил себе цель - доказать, увидеть снова ту дымку. Не слишком много времени уходит на то, чтобы выяснить, что это могло быть, на то, чтобы заказать спиритическую доску. Всего каких-то полчаса, а не так, как показывают во всех фильмах, расписывают в книгах. Биться над очевидным часами, днями? Нет, это не его уровень. Локи проходится по всему дому, фотографируя каждый угол, однако никакой дымки более не было.

Интерес к происходящему поднимает свою голову довольно быстро, уничтожая страх и притупляя инстинкт самосохранения, стоит только забрать у курьера свой заказ. Самая обычная деревянная спиритическая доска с треугольным, в котором была дыра, указателем и чёрными буквами. “И только не хватает чёрных свеч, козлёнка для жертвоприношения или прелестной девственницы”, - мелькает в голове, когда Локи садится на пол, подгибая под себя ноги, и кладёт перед собой доску.

Пальцы упираются в закругленный конец треугольника, ощупывают гладкость и замирают, даже более не подрагивая от напряжения. Локи закрывает глаза, глубоко вдыхает и прислушивается к окружающему. Тихое тиканье часов, на улице проехал велосипедист, закричала какая-то птица, скорей всего, ворона, коих на этой улице было уж слишком много.

- Ты здесь?

Самый обычный, примитивный вопрос, чтобы действительно убедиться в своей нормальности. Или ненормальности. Проходит несколько минут, за которые ничего не меняется, и Локи открывает глаза, смотря на чёрные буквы, которые были выполнены в готическом стиле. Ещё пять минут и Лафейсон находит в чёрном ворсе ковра короткую серую нитку от своей футболки. Наверно, всё же ему привиделось или приснилось.

Доска остаётся забытой на день, остаётся на невысоком столике, который переставили ближе к окну за ненадобностью. Эпилог был успешно дописан, поставлена последняя точка и вся работа отправлена Стиву, который поинтересовался о делах с домашним привидением. Это было бы смешно, если бы не касалось его.

- Скажи спасибо Старку. Он уже всем рассказал, что наш маленький мальчик Локи боится бабайку.

- Что этот трепло ещё говорил? - мужчина тяжело вздыхает и останавливается напротив окна, в которое проникали поздние лучи солнца.