История Нового Каллена — Недосягаемая (СИ)

— Таня очень раздосадована твоим поведением, Лиззи, — спокойно произнес Карлайл, и я скривилась. Танго танцуют вдвоем, доктор. Думаю, Таня была раздосадована не только моим поведением, но и безалаберностью моих опекунов. О да, я, сама того не желая, подорвала авторитет прекрасных Калленов с их теплицей для людей.

— Зато теперь у нас с ней солидарные чувства, — протянула я и нахмурилась от болезненных ощущений без причины и источника. Даже говорить было уже невмоготу. — Если бы она перестала выебываться и позвонила первой, я бы, может быть, и не разделила бутылку с этим… ассасином.

— Я бы попросил тебя не выражаться. Наступит утро, Лиззи, и за каждое сказанное слово придется отвечать, — строго ответил Карлайл, и я приоткрыла глаза, со смаком оценивая его точеный профиль в пьяной безнаказанности. — И что за ассасин? — Он скосил на меня взгляд и поджал губы, замечая, что я его разглядываю. А нефиг было рождаться таким красавцем. И вообще, он вампир, и наверняка еще и гипнотизирует меня против воли…

— Наступит утро, я возьму свой паспорт и поеду на машине через всю Канаду… — сдавленно, но самоуверенно протянула я. — И доберусь до дома. — Остекленевший взгляд приклеился к мелькающим, как на карусели, фонарям. К горлу начала снова подступать тошнота, и я попыталась сменить положение тела, ледяными, трясущимися пальцами ослабляя путы шарфа. В теле нарастала дрожь.

— Ты не сможешь пересечь границу, Элизабет. Ты несовершеннолетняя, — без эмоций произнес доктор, и я, как самый настоящий утопающий, обреченно глотнула воздуха. Спертый воздух салона внезапно полоснул по легким, и я забилась на сидении, словно раненая кобра.

Вампир среагировал моментально. Тормоза завизжали, и его обжигающе ледяная ладонь легла мне на лоб. Все мои органы, в том числе и многострадальный желудок, словно приклеились к спине. Если бы экстренное торможение с барабанящими ABS [1] заняло у доктора немногим дольше, салон новенького Порше из молочной кожи не удалось бы отмыть уже никогда.

Из глаз без остановки катились соленые слезы. Меня бросало то в жар, то в холод. Я стонала, меня ломало, я пыталась вырваться из несуществующей хватки и вырезанным, брошенным эмбрионом свернуться прямо в придорожных кустах. Но вампир со знанием дела и железной решимостью предугадывая каждую последующую реакцию изможденного организма, крепко обнимал мой торс, поддерживая голову, явно опасаясь, что я захлебнусь собственными нечистотами. Как по-человечески.

После бесконечной первой волны Карлайл усадил меня обратно в кресло и отыскал в машине бутылку воды. Затхлый привкус резал небо. Я плевалась и пыталась увернуться, но Карлайл не отпустил меня, пока я не сделала несколько мучительных глотков. Долгие минуты мы простояли на обочине с горящими аварийками. Карлайл периодически о чем-то осведомлялся, но я не могла разобрать его слов. Сознание потрескалось и ссохлось, как обветренные губы. Я не могла даже вспомнить, как меня зовут. Не помню, сколько раз еще доктор оттаскивал меня в сторону кустов, пока я рыдала от порывов изможденного организма и давилась желчью, пока просто не отключилась в его руках от обезвоживания и вконец разладившихся нервов.

_____

[1] ABS (Anti-lock braking system) — система, предотвращающая блокировку колёс транспортного средства при торможении. Основное предназначение системы — сохранение устойчивости и управляемости автомобиля.

_____

***

С моих склеенных густой слюной губ сорвался страдальческий вздох, и я застонала. Едва ли не каждая клеточка, каждый мускул моего измученного тела болезненно реагировал на любое движение. В горло словно насыпали горсть карибского песка, в уголках глаз стали скапливаться липкие слезы. Вокруг было достаточно светло, откуда-то доносился шум будничной человеческой жизни, пахло одновременно странно и знакомо, едко. Что вчера было?.. Где это я?..

Я поднесла ладонь к губам и изогнулась в жару, прижимаясь щекой к влажной подушке и наконец открывая болезненные, лишь уставшие от долгого сна глаза. Сознание пробудилось как по щелчку. Стоило начать с того, что это место мало напоминало логово вампиров, так еще и напротив, в мягком кресле сидела… мама.

В груди одновременно вспыхнули нежность и сомнение. Я крепко зажмурилась и потерла глаза, чтобы воспаленное сознание прогнало несвоевременный образ из головы. Но на меня все продолжали безэмоционально смотреть потемневшие от жажды глаза. Бурые губы вытянулись в ровную линию, а заострившиеся скулы заставляли самое очаровательное на свете лицо матери выглядеть враждебно. Опасно.

— Мама… — прошептала я осипшим голосом, который сама не узнала. Как будто ночью вместе с песком я умудрилась сожрать морского ежа, который расцарапал мне всю глотку. Я силилась понять, что произошло, но вчерашний вечер был словно скрыт за полупрозрачным куполом — ни одного осознанного и отчетливого воспоминания. Они ускользнули сквозь пальцы, как привычный повседневный сон.

Я с жаром вглядывалась в родное лицо и сердце сжималось от боли: не последовало никакой, даже самой мимолетной реакции на мои слова. Она замкнулась, застыла. Казалось, еще несколько секунд и необратимые процессы навсегда разрушат драгоценную статую, превратят ее в безликую мраморную труху.

Я не могла понять, в чем провинилась. Я не помнила, чем могла так сильно ее расстроить.

— Марвел… — срывающимся шепотом выдохнула я и умоляюще протянула к ней ладонь, чувствуя, как по щекам катятся первые слезы. Она поднялась так резко, что кресло чуть не опрокинулось на пол больничной палаты. Ледяная ладонь удержала кресло на месте и, казалось, я слышала, как хрустнул под материнскими пальцами надежный фабричный каркас. Я тихо ойкнула. Она даже не обернулась, и стремительно покинула помещение, не проронив ни слова, не показав ни единой эмоции, кроме безразличия и разочарования.

Я хотела позвать ее снова, попросить остаться и все объяснить, но из горла вырывались лишь бессвязные хрипы. Движимое детским инстинктом, тело рвалось гнаться вслед за Марвел, будто я могла ухватить ее за руку, если бы опомнилась на секунду раньше — но ноги запутались в больничных простынях. Я упрямо пыталась выбраться, не замечая, как катетер разрывает кожу, как в голове болезненно стучит накачанная седативами кровь.

Что я натворила? Что сказала?.. Неужели я посмела распрощаться с ней навсегда? Кричала, что променяю ее на приторную семейку Калленов? Заявила, что выхожу замуж за ассасина? Или купила билет первым классом до Италии? А может, грозилась познакомить всех ее бойфрендов между собой?

Меня едва не вывернуло наизнанку от разнообразия сюжетов, что могли стать причиной этого кошмара. Я силилась вспомнить хоть что-то, то ли мысленно, то ли вслух молила мать вернуться, и со скрежетом тянула за собой крепление с капельницей. Босые ноги прошлепали по холодному полу, и я всем весом навалилась на полупрозрачную дверь в холл. Казалось, вся моя жизнь лопнула и потеряла назначение и смысл, утопая в черных, бездонных глазах разочарованной матери.

— Куда это ты собралась, Элизабет? — крепкие ладони загородившего выход доктора Каллена уверенно остановили мою воспаленную решимость. Лицо было мокрым от слез, и я уже сама не замечала, как истерически нашептываю имя матери, в очередной раз безвольно обмякая в руках доктора. Длинный коридор остался за дверью, а вместе с ним остатки моей решимости и любви. — Таня дождется тебя, не нужно поднимать на уши весь персонал. — Карлайл был спокоен и сосредоточен, но никак не зол. В отличие от того, что я увидела на лице матери.

Карлайл расторопно вернул меня в постель и привычным жестом поправил катетер, с укором смотря на меня сверху вниз.

— Ну и ночь ты мне устроила, Элизабет, — покачал он головой.

— Что я ей наговорила?.. Что я натворила, доктор Каллен?.. — взвыла я, хватаясь за рукава его халата и безумным взглядом впиваясь в лицо. Доктор взирал на меня с дежурным вниманием, но с ответом не спешил. Вместо этого он осторожно разогнул мои пальцы и наполнил водой высокий стакан.