Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)

А вдруг он уже успел навредить Уизли? Успел им сделать что-то? Вдруг? Тогда об этом обязательно напишут!

Я вырвала из твоих рук эту газету, даже не задумываясь над тем, что ты подумаешь, не задумываясь, что нужно будет как-то отвечать за свои действия, объяснять этот всплеск!

В голове стучала мысль, пронзающая острой, отравленной иглой мое сердце, туманя отчаянием разум, сковывая ледяной коркой ужаса!

А вдруг он их тоже убил? Вдруг?

Я листала чертовы страницы, цепляясь взглядом за каждый снимок, за каждый заголовок. Если бы ты знал, какое облегчение я испытала, когда поняла, что все спокойно.

Живы.

Но страх не отпускал: да, сегодня этот зверь до них не добрался, а что будет завтра? Что будет послезавтра? Что я найду в утренней газете? А вдруг именно сейчас он врывается в их дом? Вдруг именно сейчас дорогие мне люди мучаются, умирают? Вдруг?!

Северус, я чувствовала твои объятия, чувствовала, как ты старался прижать меня к себе, приободрить, но на тот момент я практически выпала из реальности.

Липкий ужас сковывал, чувство неминуемой беды разрывало изнутри, не давая дышать, не давая рационально мыслить.

Я понимала, что еще немного — и заору, вымещу на тебе всю свою боль, все свое отчаяние! Но ты не должен был видеть мою муку, мою слабость! Не должен был узнать, что случилось… не должен, не должен…

Я твердила эти слова, как молитву, пока с самым невозмутимым лицом одевалась на неожиданную прогулку, стараясь игнорировать твой обеспокоенный взгляд. Да, любимый, я все видела, все заметила, поэтому и подошла, обняла, поцеловала…

Не ты причина моего горя. Не ты.

Ты мое счастье, которым я так безоблачно наслаждалась все это время, позабыв о нависшей над нами опасности, позабыв об охотнике, который всегда загоняет свою жертву в капкан. Медленно. Ловко. Но верно.

И я опять была в капкане. В его искусно расставленных сетях.

Оказавшись на улице, последние крупицы терпения покинули меня, улетучились: я неслась по хорошо знакомой тропинке, не заботясь, успевает ли за мной Тинки, не замечая сбившегося дыхания и застилающих глаза слез отчаяния.

Уйти подальше, убежать глубже в лес, чтобы никто ничего не услышал. Чтобы никто не узнал, как внутри у меня все разрывается от боли и безысходности!

Я слышала, как мой крик растворяется в кронах деревьев, в шелесте только-только пробивающихся листочков, они будто впитывали мои эмоции, забирали себе…

Слезы градом струились по щекам… Но мне было плевать, плевать, плевать… Мне просто нужно было как-то выплеснуть не покидающие меня чувства, справиться со своим душевным состоянием, принять решение.

Что делать дальше? Что? Ведь он не пощадит, не забудет, не успокоится, пока не отомстит!

Имею ли я право тебе все рассказать? Какая-та часть меня мечтала открыться, переложить на тебя свои проблемы, уткнуться носом в грудь, спрятаться от всего внешнего мира и надеяться, что ты все решишь, развеешь все страхи, разберешься со всеми проблемами.

Как это жалко и эгоистично.

Но в голове билась мысль: а что ты сможешь сделать? Чем ты сможешь помочь? Чем? Спрячешь все семейство? А с какой стати? Уизли тоже нуждались в объяснении…

Мои мысли путались, доводя меня до безумия!

Я ничего для них не могу сделать! Ничего! Написать Уизли, чтобы они были осторожнее? А с чего бы могло возникнуть такое беспокойство? На пустом месте…

Вот они, ловко расставленные Маклаггеном сети, скрутившие меня, опутавшие, не дающие и пальцем пошевелить!

Я могу только быть сторонним наблюдателем, ждать, надеяться на то, что он пощадит. Не доберется…

А потом меня пронзила еще одна болезненная, сводящая с ума мысль: а что, если теперь его целью будут не Уизли, а… ты?

Или я…

За себя мне не было страшно. Ни капельки.

Но ты, ты…

Что если он доберется до тебя? Навредит! Подставит! Убьет!

Нет!

Нет!

Я едва справилась с истерикой. Тинки заботливо помогла очистить одежду от грязи и листьев, чтобы у тебя не возникло лишних вопросов.

Я шла назад с твердой уверенностью, что предупрежу тебя обо всем, расскажу, попрошу быть осторожным, попрошу держаться подальше от Маклаггена…

Но так и не смогла…

Не сегодня…

Спросишь: почему? Северус, любимый, я не знаю, что тебе ответить… Не смогла, не решилась…

В тот день я уяснила для себя одно: нужно жить и наслаждаться дарованным счастьем каждую минутку, каждую секундочку, каждый миг… Если мне суждено тебя однажды покинуть, то перед этим я отдам тебе каждую частичку своей любви.

С того дня каждое утро, каждый день, каждая ночь для меня были, как последние.

Я ведь не умею заглядывать в будущее. К сожалению…

Нет, за себя я не боялась. Страх за Уизли тоже начал постепенно отступать: шло время, а ни одной страшной или подозрительной статьи в газете не появлялось.

Но за тебя я боялась до безумия…

Если бы ты знал, сколько раз я порывалась начать разговор, признаться, вцепиться тебе в рубашку и кричать не своим голосом: «Будь осторожен»! Особенно в те минуты, когда ты уходил на зов Темного Лорда. Ведь там будет этот ужасный человек, который не ведает пощады, который не забывает нанесенных обид…

Но… каждый раз слова будто застревали в горле: чтобы предупредить об опасности, нужно рассказать все с самого начала. А я не хотела видеть жалость в твоих глазах.

Прости меня, любимый.

Возможно, не будь я такой трусихой, такой идиоткой, сегодняшних событий не произошло бы!

Какая же я дура!

Нужно было все тебе сразу рассказать!

Когда ты ушел, я не находила себе места. Я долго бродила по двору, надеясь услышать хлопок трансгрессии, увидеть твой силуэт в надвигающихся сумерках, ощутить твое присутствие… Знать, что ты в безопасности.

Тинки что-то щебетала, пыталась напоить меня горячим чаем с мятой и накормить сдобным печеньем — видела, что я сама не своя и хотела отвлечь от горьких мыслей. Я была благодарна за внимание. Ее постоянное присутствие рядом не давало сойти с ума.

Я уже собиралась идти спать, как вдруг услышала характерный треск за дверью.

Вернулся! Ты вернулся!

Не помня себя от счастья, рванула к двери, которая вдруг резко распахнулась…

На пороге стоял Кормак Маклагген.

Наши глаза встретились, и он… засмеялся. Громко, безумно, запрокинув голову, практически сотрясаясь в истеричном хохоте.

Вот тот зловещий вечер, которого подсознательно я ждала столько месяцев.

Кормак сделал это: он настиг меня. Жертва попалась в капкан охотника, прекрасно осознавая свою ничтожность, свою обреченность.

Ужас сковал меня. Чувствовала, как перед глазами все закружилось, сердце отбивало рваный, бешеный ритм, грудь будто зажало в тиски — я не могла ни вдохнуть ни выдохнуть. К горлу подступил комок, а к глазам — слезы.

Ну почему это опять со мной происходит? Почему? Почему Кормак никак не оставит меня в покое? Неужели мало того, что он уже заставил меня пережить?

Внутри все оборвалось, оставляя высасывающую пустоту и чувство безнадежности… Я ощутила себя беспомощной и жалкой…

Но тут позади себя я услышала тихий щелчок: развернувшись, увидела, как Тинки колдует с сосредоточенным личиком и непоколебимой решимостью в глазах.

Одним неуловимым движением пальцев Тинки выдернула ковер из-под ног Кормака, заставляя того потерять равновесие и упасть на спину, хорошенько припечатавшись затылком об пол. Кормак тут же перестал смеяться. Думаю, сам не ожидал, что ему могут оказать сопротивление.

Раздался треск и скрежет.

В следующее мгновение в Маклаггена полетели все кухонные ножи, что были в доме, ровным, практически идеальным строем. Он выставил щит, злобно, с ненавистью шипя ругательства, когда холодная сталь резанула по руке — один из ножей все же достиг цели.

Это внезапное ранение окончательно его взбесило.

Их борьба была недолгой, но яростной. Я попыталась помочь Тинки: в голове всплыла картинка из далекого, сумбурного сражения в Малфой-Мэноре… Сама удивилась, когда мне все же удалось невербально сорвать люстру и швырнуть ее в обидчика.