Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)

Первый снег в этом году…

Начинается зима.

Я услышала, как ты пришел домой.

Облегчение, радость и надежда смешивались с отчаянием, грустью и болью.

Да, ты вернулся. Да, теперь ты опять здоров, полон сил и энергии. Да, ты в милости у своего господина. Но что… что будет между нами? На что я могу рассчитывать?

Ответ бился в мозгу.

Ни на что…

Правая рука Темного Лорда не может полюбить или связать свою судьбу с грязнокровным отродьем. Это просто поставит тебя под удар. Да, я могу быть твоей игрушкой, твоей личной рабыней, но ничего большего.

Северус, прости меня, любимый, но я до сих пор боюсь, что однажды все может разрушиться между нами. И это сейчас, когда я знаю, насколько глубоки и искренни твои чувства ко мне.

А тогда я просто решила, что самым правильным будет вести себя, как и все эти месяцы. Немного отчужденно, замкнуто, позволяя себе наслаждаться твоей компанией по вечерам и крепкими объятьями ночью.

Лежа той же ночью в кольце твоих рук, ощущая жар твоего тела, слушая равномерное дыхание, я с тяжестью на сердце решила молчать и ни чем не выдавать свое истинное отношение к тебе. Пусть все остается, как прежде. Так будет проще.

Прости меня, любимый, за этот эгоизм. Прости. Теперь я понимаю, что мучила не только себя, но и тебя… Мучила не только физически, но и духовно.

Помнишь тот вечер, когда ты разрешил попросить, что угодно — все, что я пожелаю?

На самом деле я не собиралась ничего выпрашивать, ведь не считала тебя обязанным мне. Но ты был непоколебим.

Первой мыслью было попросить у тебя разрешения отправить письмо семейству Уизли, ведь уже как раз подходил срок. Но потом я вдруг осмелела, в голове мелькнула безумная мысль: а почему бы не попроситься в Нору на один день?! На один денек! На несколько часов!

Пойми, Северус, мне было хорошо с тобой все эти месяцы, честно. Я не собиралась сбегать или искать возможность уйти.

Я просто хотела увидеть их. Всех. Ведь несмотря на то, что меня много месяцев шантажировали мыслью об их убийстве, я нисколько их в этом не винила. Может, другой возненавидел бы за это ничего не подозревающих людей, обвинив их в причине своих несчастий и унижений, но… Я не могла.

Я любила их всех: Молли — как мать, Артура — как отца, Джинни — как младшую сестренку, а всех мальчишек Уизли — как братьев. Они были для меня почти родной семьей. Они помогли мне жить дальше после такого печального исхода войны.

На минуточку мне так захотелось оказаться в окружении этих милых, добрых людей. Оказаться в стенах того дома, в котором мы с друзьями, будучи подростками, смеялись, горевали, мечтали, строили планы, любили… В котором так беззаботно жили многие годы.

Но я увидела в твоих глазах холодный, злой огонек. На секунду в антрацитовых омутах полыхнула такая ярость, такая ненависть… Я даже испугалась.

Твой не терпящий возражений и пререканий отказ больно резанул по сердцу.

А потом меня накрыло разочарование: и на что я надеялась? На что рассчитывала? Слишком многое себе позволила, размечталась.

Молча уставилась в свою тарелку, продолжая трапезу. Мне кажется, ты ждал от меня другого ответа или просьбы, но я не произносила ни звука. Как и ты.

Старалась вести себя как обычно, не показывать своей обиды. Хотя за что было обижаться? Ты мне ничего не обещал, ничего не был должен. Но все равно это поганое чувство подтачивало меня изнутри.

Поздним вечером я сидела у себя в комнате, как всегда около окна, и рисовала. Разрушенная надежда на встречу всколыхнула желание запечатлеть любимые лица на бумаге. Уж если нет возможности увидеть их в живую, то хоть на картинке полюбуюсь.

Я услышала, как ты вошел.

Любимый, прости меня, прости! Я сама не понимаю, что тогда на меня нашло! Зачем решила тебя подразнить, бросить вызов! Зачем подтолкнула к этой грубости и вспышке ярости! Я же прекрасно осознавала, как тебе тяжело не срываться по ночам! Да, может, тогда я не допускала мысли о твоих ответных чувствах, но то, что я вызывала у тебя желание, в доказательствах не нуждалось.

За свою дерзость тут же пришлось поплатиться. Стоило увидеть яростную вспышку в твоих глазах, ощутить сильные, сжимающие мое тело пальцы, почувствовать грубый поцелуй, так разительно отличающийся от последних твоих проявлений нежности, и я будто перенеслась назад в публичный дом. Я снова ощутила себя той продажной девкой, которую ты так неистово брал несколько раз, которая отдавалась тебе практически добровольно. А потом в голове яркой искрой сверкнула одна мысль: вот она — моя роль. Роль девочки, которая должна удовлетворить все желания своего господина.

Пойми, Северус, в ту минуту я пыталась оттолкнуть не тебя, я пыталась выбраться из нахлынувших воспоминаний. Ощущая, как боль и разочарование запускают в душу свои отравленные когти, я осознала, что любому терпению приходит конец. Даже такому, как у тебя. Я чувствовала, как твои губы и пальцы действуют все жестче, яростнее.

И вдруг внутри поднялась волна страха: а вдруг, если я тебя сейчас оттолкну, ты выбросишь меня из своего дома? Из своей жизни?

Нет! Такого я не переживу! Я хочу быть рядом! И если для этого нужна физическая близость, то пусть так и будет.

Мои руки притянули тебя ближе к себе, побуждая к более активным действиям.

Но ты разорвал поцелуй и отошел от меня на шаг. Так тяжело дышал, с таким вожделением на меня смотрел. И это твое замечание. Оно заставило меня потерять остатки разума: бери! Возьми, раз тебе так это необходимо.

Слезы сдавливали горло, но я рвала на себе это чертово платье, даже не стараясь прикрываться. Видела, как твоя грудь все чаще вздымается, а глаза пожирают мое тело.

Но тут наши взгляды встретились: ты будто протрезвел, опомнился.

Твоя мельком брошенная фраза прорвала плотину моих сдерживаемых эмоций, напомнила, кем я была и кем остаюсь по сей день. Твоей рабой. Твоей личной шлюхой, которой ты до сих пор почему-то не воспользовался.

Прости меня, Северус. Я представляю, как мучила тебя своими ответами, своими действиями. Но в тот момент я просто не способна была мыслить рационально, не способна была видеть ничего дальше своего носа!

Прости, любимый, прости меня.

Немного отрезвил твой вопрос про Уизли. Северус, милый, как ты мог подумать, что я решила использовать твое неудовлетворенное желание, чтобы доказать свою преданность и таким образом выпросить эту встречу?

Поверь, у меня даже мысли такой не возникло.

Вот только я не успела ничего сказать: по щекам по-прежнему катились слезы, а ты так нежно утер их, твой голос вновь стал тихим, обволакивающим.

На секунду мне показалось, что ты успокоился, но вот ты опять спросил про Уизли. Северус, поверь, я уже тогда любила тебя, а Рон… Да, он остался в моих воспоминаниях и в моем сердце, без этого никуда, но это не то. Это уже не любовь. Это просто воспоминания о моем прошлом.

Но ты вдруг отстранился. На секунду я заметила, как твои руки сжались в кулаки. Любимый, я так сильно тебя разозлила и расстроила в тот вечер?

В ту ночь ты впервые меня не обнимал. А я лежала к тебе спиной и глотала слезы. Неужели своим порывом и нелепым пожеланием я все испортила? Я слышала, что твое дыхание так и не стало равномерным. Кажется, ты тоже не уснул…

Следующие несколько дней ты практически всегда меня игнорировал: мог бросить несколько незначительных фраз, и все… Я тоже молчала, не начинала разговоров и просто украдкой наблюдала за тобой.

В глубине души я боялась, что своими постоянными недомолвками и секретами надоела тебе, вымотала. Боялась твоего гнева и новой вспышки ярости. Боялась, что уже ничего не будет так, как раньше: не будет того маленького, уютного мирка, в котором мы жили эти месяцы.

Но ты не ругался, вел себя спокойно и уже в следующую ночь привычным жестом привлек меня к себе, крепко прижимая, не произнося ни звука… Северус, спасибо тебе за это. Я чувствовала себя так легко, будто камень с души свалился: кажется, ты начал оттаивать после той глупой, нелепой ссоры. Хотя это даже ссорой назвать сложно.