Женщина приручает лаской, мужчина - терпением (СИ)

А еще он истошно орал. Визжал так, что казалось, будто стены поместья не выдержат.

Но если от крика Гермионы у меня внутри все сжималось от боли и сострадания, то сейчас… Я испытывал удовлетворение, почти детскую радость.

Да, сейчас я был ничем не лучше Маклаггена. Но мне было плевать. Я хотел, жаждал созерцать эти муки.

Зелье было непростым. Далеко непростым. Оно не давало Кормаку отключиться, уйти в спасительное забытье.

В короткие передышки он вначале с ненавистью, потом с мольбой орал, просил о смерти:

— Убей меня, Снейп! Убей!

— Она тебя тоже много о чем просила, — зловеще выдохнул я, наблюдая, как в его глазах горит отчаяние, как новые волны боли накрывают Маклаггена.

Время шло.

Кормак превратился в окровавленный, дергающийся кусок мяса. Он сам себя так истязал. Сам.

В какой-то момент его переломанные пальцы в очередной раз потянулись к изуродованному лицу. Истошный вопль заставил вздрогнуть, и к моим ногам покатилось что-то бело-красное… Я подавил рвотный рефлекс, когда понял, что это жутко вращающийся глаз… А в следующую секунду мой ботинок с мерзким, хлюпающим звуком раздавил его под аккомпанемент новой волны криков.

Даже имея многолетний опыт Пожирателя, убийцы, палача, я не мог не признать, что это зрелище ужасное, тошнотворное. Но я не испытывал жалости. Не испытывал сожаления.

Прошло несколько минут, а новой вспышки агонии не было… Значит, действие зелья подошло к концу.

Истерзанное тело еще дышало, оставшийся глаз, налитый кровью, смотрел на меня осознанно…

Я метнул взгляд к часам: в моем распоряжении считанные минуты. Пришла пора зачистки. Нужно уничтожить все следы, чтобы не оставалось ни единой зацепки.

Я подошел ближе, склоняясь к Маклаггену.

Его взгляд сосредоточился на мне: в нем больше не было ненависти. Только просьба, мольба.

Разодранные губы раскрылись, демонстрируя остатки обломанных, некогда идеальных зубов, а из горла вырвался хрип:

— Убей меня…

— Ты столько раз наслаждался муками своих беззащитных жертв, — устало проговорил я, — а теперь они все тебе отомстили. Каждый…

Послышались булькающие звуки — и из его горла хлынула яркая, алая кровь. Он задыхался, но у меня для него была припасена другая кончина…

Взмах палочки — и с кончика сорвался яркий, алый луч, попавший прямиком в Маклаггена.

Адское пламя охватило его ступни, медленно, но неумолимо поднялось выше, миллиметр за миллиметром принимая в свои уничтожающие объятия корчащееся в агонии тело.

Пламя не могло перекинуться дальше: я не просто так нанес все защитные чары на эту темницу…

И теперь с болезненным удовольствием наблюдал, как на каменной кладке полыхает тот, кто стал причиной несчастья многих…

Да, сегодня великий охотник превратился в жертву…

Справедливость и расплата найдет всех, кто того заслуживает.

Все, мразь.

Ты сгорел на земле. А теперь гори в аду. Вечно.

Возможно, из-за всех своих злодеяний я однажды присоединюсь к тебе там. Но сейчас мне плевать.

Любимая, я отомстил за всех.

Я отомстил за тебя.

========== Глава 27. - Ты мое счастье. ==========

— Даже не верится, что все прошло так гладко, — негромко проговорил Люциус, когда мы, сутки спустя, торжественно покинули стены французского Министерства Магии.

Я лишь рассеянно кивнул. Сил почти не осталось. Я был вымотан. Сказывались две бессонные ночи и два не менее напряженных дня.

Предусмотрительно захваченное бодрящее зелье помогло продержаться и разобраться со всеми вопросами и проблемами. Наше задание было выполнено. Восстание подавлено, а лидер французской группировки корчился в одной из камер, ожидая встречи с Волан-де-Мортом.

Но меня это уже не касалось. Свое дело я сделал.

— Северус, — голос Люциуса казался таким далеким, будто уши заложило, — ты точно выдержишь всю аудиенцию?

Этот вопрос Малфой задал шепотом, практически беззвучно, чтобы никто из наших соратников не услышал даже отголоска произнесенной фразы.

— А что ты предлагаешь? — слишком резко и раздраженно спросил я.

Сказывалась усталость.

Но Люциус проигнорировал мои нападки.

— Может, сперва по домам, отоспимся, а потом уже отправимся к Темному Лорду?

Эти слова Малфой произнес громко, чтобы все услышали… чтобы все знали: именно он это предложил. Это его идея, не моя. Друг пытался любой мелочью отвести от меня подозрения.

— Нет, — собственный голос звучал как со стороны, — вначале аудиенция, а потом уже отдых. Повелитель ждет от нас вестей.

— Выпей еще хотя бы бодрящего зелья, — недовольно буркнул Малфой. — Рискуешь заснуть во время доклада.

— Справлюсь как-нибудь. Не первый раз…

Дальнейшие события разворачивались молниеносно.

Наше триумфальное появление в замке Волан-де-Морта и победоносное заявление о том, что Повстанцы на территории Франции повержены. В какой-то момент своего доклада заметил, как Темный Лорд злобно сверкнул кровавыми глазами. Но я тут же заверил его, что глава этих самонадеянных идиотов жив и сейчас находится под стражей. Волан-де-Морт тут же расплылся в отвратительной, довольной усмешке.

Нет, я не дурак, чтобы повторять ошибки Маклаггена.

Не знаю, как я смог четко, спокойно все доложить, рассказать. Не знаю, как после своего триумфального, поддерживаемого довольными возгласами соратников выступления смог уверенно занять место по правую руку от Волан-де-Морта.

Голова раскалывалась, язык, казалось, прилип к небу, а глаза слипались.

Держаться. Нужно продержаться еще немного. Совсем чуть-чуть.

Один за одним выступали с докладами маленькие отряды, что были разосланы по всей стране. Никогда не забуду безумный взгляд Беллатрисы, ее самодовольный оскал, когда она в красках рассказывала Темному Лорду о муках отловленных ею Повстанцев. Заливистый, отвратительный смех Лестрейндж еще долго звенел в моей голове.

Хотя чем я лучше нее…

Волан-де-Морт слушал всех беспристрастно, лишь изредка задавая уточняющие, каверзные вопросы. Я не мог не заметить, как уголки его тонких губ кривятся в самодовольной усмешке.

Все недовольные повержены.

Но я знал, что скоро нас ждет вспышка его безудержной, животной ярости. Знал это и Люциус. Думаю, Малфой уже догадался, кого именно я прикончил. И теперь я старательно удерживал ментальный щит, заслоняя наши мысли. Воспоминания о кончине Маклаггена были надежно припрятаны на задворках моей памяти, прикрыты событиями вчерашнего дня и ночи, завуалированы размышлениями о только что услышанных докладах и хвалебными мыслями в адрес Великого Властелина.

Выступили все.

Не хватало только одного человека — того, кто это все затеял…

Весь отряд Кормака присутствовал в зале, затравленно переглядываясь друг с другом, решая, кому достанется «великая честь» докладывать о том, что случилось.

Я с затаенным злорадством наблюдал, как Волан-де-Морт впивается пальцами в подлокотник своего трона. Он был в бешенстве.

История оказалась весьма забавной: Кормак Маклагген незаметно сбежал с поля боя в самый разгар небольшой стычки. Интересно, как он собирался выпутаться из этой щекотливой ситуации? Или хотел прикончить своих подчиненных так же, как и тех несчастных, что стали свидетелями смерти Рональда Уизли? А их безвременную кончину спихнуть на Повстанцев…

Впрочем, этого мы теперь никогда не узнаем.

Нельзя приносить Темному Лорду огорчающие его известия…

Когда крики незадачливого оратора прекратили отражаться от каменных стен, Волан-де-Морт невербально призвал к себе волшебную палочку несчастного. Проверка началась.

Процедура была муторной и длительной, но я с самого начала понимал, что ее не избежать никому. Слишком уж Маклагген зарекомендовал себя как верная, преданная собачонка. Поверить в то, что он просто так сбежал, было трудно всем.

Почти всем.

Когда процедура коснулась Лестрейндж, та громко завизжала, что непременно отыщет предателя и самолично с ним расправится. Никто не должен избежать наказания! Темный Лорд одним красноречивым взглядом остановил всю ее ругань.