Испытание страхом (СИ)

— Два с половиной года… — прошептал Стив, обнимая Баки. Их окружали похожие на них люди, но каждый из них считал своё расстояние по-настоящему особенным. Возможно, потому, что так и было.

— Я клянусь тебе, они пролетят незаметно, — ответил Барнс. — За это время ты сможешь написать свою книгу. И когда я вернусь, ты прочтёшь её мне.

— Вот уж, — улыбнулся Стив сквозь выступавшие на глаза слёзы. — Сам прочтёшь.

— Конечно, друг, — и оставил на шее Стива едва заметный поцелуй.

— Пиши мне хоть иногда, — всхлипнул Роджерс. — Всегда буду ждать от тебя послания.

Они оторвались друг от друга. Тяжёлый гудок обозначил готовность к отбытию. Баки отсалютовал Стиву, беря в руки чемоданы, и его слова так и повисли в воздухе вечным призраком:

— Я с тобой до конца, дружище.

А последующее за этой фразой признание в любви уже увёз с собой вагонный состав, забирая Джеймса Бьюкенена Барнса на войну.

========== Глава 33. Стив и Баки ==========

Оглушительный взрыв рокотом пронёсся по полю, и в воздух взлетели тяжелые клочки земли. Небо окрасилось багряно-розовым, крики боли смешались с кровью, а в ушах продолжал звенеть все тот же надоедливый писк.

— Сержант Барнс! Держаться! — послышался приказ. Но глаза Баки уже застилал дым вперемешку с пылью.

Он смотрел высоко над собой, пока раскаты выстрелов продолжали витать над его головой. В окопе было грязно, сыро и мокро от прошедшего только что дождя. Наверное, была гроза. Он уже не помнил. Тяжелые тучи не покидали небо, в них все ещё копилась вода, готовая волной обрушиться на войска.

— Дышать, сержант! — кричал капитан. — Нельзя умирать здесь! Тебя ещё ждут родные.

Баки нашёл в себе силы повернуть голову налево. Его руку уже заменял металлический протез.

— Разве мне… есть… что терять… — прохрипел он, тяжело кашляя. Капитан, что сидел рядом с ним, прижимал кусок ткани к открытой ране, но это не спасало: густая темная кровь текла из-под повязки.

— Нам всем есть, что терять! — воскликнул капитан, высокий крепкий мужчина с гусарскими усами. — Держи себя в руках! Помощь уже в пути.

Барнс, превозмогая боль и корчась от каждого движения, с трудом поднял правую руку. Наверху снова раздались раскаты взрывов. Прямо над окопом пролетала груда жестоких холодных пуль. Баки нашёл у себя под жилетом медальон и с силой дернул его, раскрывая. Оттуда на него смотрело фото улыбающегося Стива.

— Есть… что терять… — промолвил он. — Есть… — снова шёпот, взгляд в медальон, мурашки по телу от новой волны боли и… падение в пустоту.

***

— Стив? — послышался родной голос матери. — Это, кажется, тебе…

Ох, как ему не нравился этот напряженный тон. Он уже несколько месяцев ждал весточки, хоть самой маленькой, но весточки от Баки, но заветное письмо с фронта так и не приходило. В последнем послании Барнс сообщал, что их полк перемещается на опасную миссию в Ирак, и эта помятая бумага до сих пор хранилась на его столе под стеклом рядом с другими самыми важными документами. Лежала она в центре, давно пожелтевшая и измятая; на этом листке осталась грязь, крошки земли и какие-то коричневые пятна, но все равно! — все равно она пахла Баки, запахом его тела, таким знакомым, отдавал этот клочок бумаги. И теперь — ещё одно, долгожданное! Стив подорвался с места и взял конверт из рук матери. Он ожидал снова любоваться знакомым почерком Баки, однако увидел он далеко не его. С тяжелым вздохом он аккуратно вскрыл послание, со страхом предвкушая его содержание. Внутри лежал ровный, сложенный вдвое лист, и Стив, пройдясь по нему глазами, тут же рухнул на диван, не в силах оторвать взгляда. Он открыл рот, чтобы, вероятно, что-то сказать, но все, что у него получилось, лишь тихий стон — и на глаза навернулись слезы.

— Что случилось, Стив? — спросила мама, подсаживаясь рядом с ним, и он протянул ей листок.

Листок, сообщавший о смерти Джеймса Бьюкенена Барнса.

***

Очнулся он при бледном свете ламп, озаряющих небольшой медицинский кабинет. Квадратное помещение, размером не более пяти метров в квадрате, все в серах тонах: мрачные давящие стены, слишком низкий потолок, металлические стеллажи с многочисленными склянками, шприцами, медикаментами. В углу стоял невысокий мужчина, который был занят какими-то химическими разработками. Он тихо напевал себе под нос какую-то мелодию и рассчитывал дозы лекарства для шприца. О господи… Мужчина повернулся в профиль, и я, даже спустя несколько лет, узнала его круглый нос, мягкий подбородок, каштановые кудри, вылезавшие из-под шапочки. Брюс Беннер. Я ахнула. Брюс тем не менее вёл себя непринужденно, как будто проделывал процедуры каждый день и они стали его будничной рутиной.

Резкий глоток воздуха пробудил Баки и вызвал в нем кашель. Барнс еле-еле мог дышать.

— Тихо, тихо, спокойно, — тут же замешкался Брюс и с нужными ему лекарствами подбежал к своему «пациенту». — Я уже здесь, все хорошо.

Он подал Барнса стакану воды, и тот жадно выпил ее до дна. Кашель немного усмирили.

— Где… где я… — прошептал он, оглядывая узкий кабинет.

— Точно не на войне, сержант, — улыбнулся Брюс и приготовив нужные медикаменты, присел на стул рядом с ним. — Вы находитесь в штабе организации «Гидра», в подвальной лаборатории. Меня зовут Брюс Беннер, я — ваш лечащий врач.

Баки нахмурил брови.

— Вы помните что-нибудь? — поинтересовался Брюс, доставая из кармана небольшой фонарик и проверяя зрачки Барнса. Тот покачал головой.

— Только… взрывы… и тяжелое ранение, — он поморщился, вспоминая, какую боль приносил ему тот выстрел. На инстинкте он потянулся к раненому месту, но вместо грязной тряпки обнаружил бинт. На удивление, боль больше не была такой резкой и колющей.

— А затем наши агенты нашли вас на поле боя в тяжелом обмороке. К счастью, вас успели спасти. Осторожнее с раной. Вы перенесли долгую операцию, но сейчас ничто не угрожает вашему здоровью. Я подготовил для вас кое-какие медикаменты, в ближайшие дни вы и вовсе поправитесь и вернётесь в нужную форму. А пока что вам придётся провести на нашей базе какое-то время.

Баки попытался присесть на кушетке, но Брюс тут же остановил его.

— Нет-нет-нет! — воскликнул он, прижимая Баки к его «ложу». — Вам нельзя вставать. Прошу, доверьтесь мне.

— Почему меня спасли?.. — пробормотал Барнс.

— Вам хотят предложить службу в нашей организации за ваши достижения на фронте. Говорят, организация собирается создать собственную армию из сильнейших солдат. А вы у нас прославленный герой. Жалованье обещали высокое, насколько я слышал.

Баки кивнул. О господи…

Он снова на инстинкте потянулся к шее, к месту, на котором казалось несколько мгновений назад красовался медальон, но там он его не нашёл.

— А где мой… медальон? — испуганно прошептал он.

— Когда вас доставили ко мне, никакого медальона не было, — нахмурил брови Брюс. — Вероятно, потерялся, когда вас вывозили из горячей точки. Там было фото вашей любимой?

Баки испуганно посмотрел на него.

— Да.

— Мне тоже было бы жаль потерять. Всё-таки память. Надеюсь, вам дадут шанс с ней связаться, — и он легонько похлопал его по плечу. — А сейчас скажите мне, как себя чувствуете?

— Голова болит и… немного кружится. В горле все сухо.

— Не тошнит?

Баки покачал головой.

— Тогда я дам вам некоторые лекарства. Только не считайте, что я собираюсь вас отравить, — он хмыкнул. — У меня были и такие пациенты. Давайте, примите капсулы.

И когда все основные процедуры были проделаны, дверь лаборатории с шумом открылась, и внутрь уверенной походкой ворвалась девушка. Она ещё не успела выдать свою фразу, как я тут же её узнала. И снова ужаснулась.

— И когда, позвольте спросить, Гидра перестанет набирать себе агентов, угрожая им смертью любимого человека?

— Что? — нахмурится Баки.

— Наташа, что ты снова говоришь? — одновременно с Барнсом удивился Брюс.

— Говорю, как есть, — Наташа схватила первый попавшийся стул и села на него лицом к спинке. — Теперь и этого нанять собираются. Готова поспорить, ему тоже предлагают дичайшие условия.