Времена года. Хозяин близости (СИ)

Словно в тумане он дошел до дома Марка, снял куртку, разулся. И только когда услышал звук закрываемой задвижки на двери, немного расслабился. Он растерянно стоял посреди знакомой ему комнаты. Фил не раз бывал у друга в гостях. Кровать и письменный стол — Филу комната Марка часто казалась похожей на келью своей аскетичностью. Несмотря на то, что уже стемнело, Марк не стал зажигать люстру и даже настольную лампу не включил. Только свет фонаря с улицы освещал помещение.

Фил смотрел в окно, не в силах обернуться. А Марк подошел к нему и обнял. Несмело, едва касаясь.

— Фил, — шепнул Марк ему на ушко, — я почти полтора года мечтал тебя обнять.

— Марк, — уткнулся ему в плечо Фил.

— Хочу поцеловаться с тобой! Говорят, это приятно. Хотя я ни с кем не делал этого еще.

— Я целовался, — тихо сказал Фил, тоже обнимая друга и все еще не до конца веря своему счастью. — С девчонками в летнем лагере, куда меня родаки сплавляли. Но мне не понравилось с ними.

— Научишь меня? — шепнул Марк, прижимаясь всем телом к Филу.

— Да… Да, Марк! Да…

Очень быстро Марк сообразил, что следует делать и перехватил инициативу. Фил ощущал, как ступор его наконец понемногу отступает, а эмоции возвращаются и накатывают жаркой, неодолимой волной. Мечты, желания захлестывают с новой силой с каждым прикосновением языка Марка к его языку, с сначала легким, но со временем все более настойчивым исследованием его губ, его зубов, десен. Марк уже был повсюду — изучал его рот так же ненасытно, как зачитывался книгами. А сейчас он читал его — Фила. Со всей страстью, безудержно и властно Марк брал его, достойного только одной участи — быть узнанным, прочитанным и присвоенным. Фил почувствовал, что начинает заживо плавиться в объятиях того, о ком так долго мечтал.

— Марк, — выдохнул он, прервав поцелуй.

— Я что-то не так делаю? — встревоженно посмотрел на него любимый, сжимая в объятиях.

Любимый… Фил больше не мог себя сдерживать!

— Всё, всё так! Я люблю тебя! Не могу больше молчать об этом! Прости! Не могу! Люблю!

Фил снова уткнулся в плечо тому, кто только что вырвал из его души признание своим поцелуем — чувственным и таким же глубоким, как его темные глаза. В ответ Марк правой рукой прижал голову Фила к своему плечу, а левую… А левую, сметая все сомнения, положил ему на ягодицу и тоже привлек к себе, позволяя ощутить свое возбуждение в полной мере.

— Фил… Я… Я тебя тоже… Люблю.

— Правда?!

— С первого взгляда, — шепнул Марк.

— Я поверить не могу…

— Я тоже! Я когда за руку тебя взял, а ты не отдернул ее, я думал, с ума сойду.

— И я!

Послышался звук открывания входной двери.

— Черт, мать вернулась, — пробормотал Марк и пошел тихо отодвинуть задвижку.

Фил включил настольную лампу.

— Марк, ты почему не спишь еще?! — окликнула его мать.

— Мы с Филом занимались, — ответил Марк.

— Добрый вечер, Валентина Ивановна, — поздоровался с матерью Марка Фил.

— Добрый.

— Я пойду уже, Марк.

— Да.

Когда Фил пришел домой, то едва смог сдержаться, чтоб ничего не показать матери. Закрылся в комнате, собрал свои рисунки и закутался в одеяло. Он нарисовал еще один. На этом рисунке они с Марком целовались. Он спрятал его в ворохе остальных. К счастью, родители не имели привычки копаться в его вещах.

Ему захотелось пойти к матери и все ей рассказать. Как в детстве, поделиться. Но это означало каминг-аут еще и перед ней. И он вовсе не был уверен в том, что мать отнесется к нему и его чувствам с пониманием.

Отец был в командировке, а мать Фила, которую звали Надеждой, еще не спала. Смотрела телевизор.

Фил подошел к ней.

— Мам!

— Филипп, ты чего не спишь? Поздно уже, тебе завтра на пары.

— А ты почему не ложишься?

— Тяжело уснуть, — вздохнула она. — Когда папа в командировке, всегда тяжело засыпаю. А тут еще и передача по телевизору. Бедные дети! Как все-таки жестоки бывают люди. Выгнать ребенка из дому только за то, что он любит человека своего пола! Или за то, что чувствует себя не мальчиком, а девочкой!

Фил обомлел. Наверное, нагружать мать своими проблемами не стоило, но он опять брякнул:

— Мам, а что бы ты делала, если бы твой ребенок оказался таким?

Мать Фила обернулась. Посмотрела на присевшего рядом с ней на диване сына.

— Фил, ты что, девочкой себя ощущаешь? — тихо спросила она.

— Нет, мам… Но… Я…

— Фил, что с тобой?!

У Фила глаза были на мокром месте. Он не выдержал, обнял ее и разрыдался.

— Мам, я парня люблю… Очень… Давно, уже полтора года… Жить не могу без него!

— О, Господи, — только и смогла прошептать Надежда. — А с девочками как?

— Никак. Я пробовал с ними даж целоваться. А потом увидел его — и все… Жить не могу без него, жениться хочу или замуж выйти, все равно, лишь бы с ним быть! — в голосе Фила было столько отчаяния. — Прости, мам, прости! Я не должен был тебя грузить своими проблемами. Прости!

— Фил… А ему ты сказал?

— Да, — Фил разревелся пуще прежнего.

— И что?

— Он… Он меня тоже любит… С первого взгляда, как и я! Мам, что же нам делать?!

Надежда гладила заливающегося слезами сына по голове. А он плакал и плакал. Все напряжение, все пережитое, все страхи и тревоги сейчас выходили со слезами.

— Кто он? — еле слышно спросила она.

— Марк.

— Твой лучший друг?

— Угу, — кивнул Фил.

Он наконец вытер слезы и сопли. Сидел рядом с матерью, и они оба пытались справиться со всем только что происшедшим.

Марк же, после того как Фил ушел к себе домой, пошел на кухню. Его мать тоже еще не спала. Она налила себе чаю и сделала бутерброд. Сидела за столом грустная.

— Мама, у тебя все в порядке? — спросил у нее Марк.

— Да, — вздохнула Валентина. — Просто рассталась со своим другом.

— С этим… Майором, да? — Марк внутренне просиял от счастья.

— С ним. Поругались сегодня и наверное уже навсегда. У него дочь лесбиянкой оказалась и он от нее отказался. Я возмутилась, ну и пошло-поехало.

Марк ошарашенно посмотрел на мать.

— Ты ж вроде против подобного всегда была раньше? — произнес он.

— Была, — вздохнула Валентина. — Но отрекаться от своего ребенка из-за этого?!

— Мама?

— Что, Марк?

— А что если бы я… Ну… Тоже…

Валентина посмотрела на сына.

— Так вы с Филиппом все-таки не просто друзья?

— А что, это заметно? — ни жив ни мертв прошептал Марк.

— Я пару раз видела, как ты на него смотришь. И как он от тебя глаз не отводит. И с девушками ни ты, ни он так и не познакомились до сих пор. Все вдвоем да вдвоем.

— Ты еще и поэтому свое мнение переменила, да? — тихо спросил у нее Марк.

— Да, — горько вздохнула Валентина.

Марк встал и подошел к ней. Обнял как когда-то, как в детстве обнимал ее.

— Спасибо, мама! Ты… Ты такая хорошая. Добрая.

— Да какая там я хорошая и добрая, — усмехнулась Валентина. — Ох, сынок… Что ж за жизнь-то паскудная такая?

— Хорошая жизнь, — прошептал Марк, обнимая ее. — Самая лучшая. И ты у меня самая лучшая мама. Ты меня любишь. И Фил меня любит. А остальное — неважно!

Это прозвучало так наивно и по-детски, что Валентина расплакалась.

— Мама, не плачь! Пожалуйста!

Он снова обнял мать. Затем вернулся и сел напротив нее за столом, достал телефон и написал Филу:

«Ты не спишь еще?»

«Нет», — получил в ответ.

«Я матери рассказал про нас».

«И я».

«Моя меня приняла».

«И моя меня».

«Фил, как здорово! Мы с тобой теперь самые счастливые люди на свете!»

«Угу. Только я ревел. Как девчонка», — ответил Фил.

«Не плачь! А то и я с вами со всеми разрыдаюсь. Мать тоже плачет».

«До завтра! А то я опять тебя, то есть уже нас рисовал. Как мы целуемся».

«Завтра поцелуемся снова наяву!»

«Спокойной ночи! Люблю».

«И тебе спокойной ночи! Люблю!»

— Мама, можно мы после пар завтра с Филом к нам придем?