Когда сталкиваются миры (СИ)

— Он стал под дерево и ждет, — забубнил Шляпник, поддерживая Алису, которая вытряхивала мусор из туфли, — и вдруг граахнул гром…

Валет провел ладонью по волосам, убирая челку, упавшую на здоровый глаз.

— Пойдем через Кримсонланд, — сказал он, чуть помедлив, — так будет ближе. К полудню мы будем уже в Красном Королевстве. Там мы сможем найти еду, оружие и лошадей. Если пешком до Мрамории идти дня два, то верхом доберемся за полдня.

Ен смотрела на мать, ещё не понимая, что кажется ей таким странным. И только потом осознала, что лицо Алисы выглядит совсем юным. Она больше не выглядела на свои полвека с хвостиком. И глаза её сияли, как драгоценные камни.

Красное Королевство встретило их тишиной, свистом ветра и руинами, оставшимися от некогда цветущих деревень. Алые камни Большого Тракта были присыпаны землей, а кое-где выворочены — видимо, здесь прошлись твари. Валет настаивал на том, чтобы держаться Тракта, поскольку, во-первых, это была кратчайшая дорога через Кримсонланд, а во-вторых, с него просматривались обширные пространства, и невозможно было подобраться незаметно к пятерым безоружным путникам.

Алиса по-прежнему не доверяла ему. Но не могла не заметить тех взглядов, которыми Стейн обменивался с Ен, не увидеть, с какой заботой он относится к девушке. Сердце её сжималось от тревоги за дочь, но она слишком хорошо знала Ен, чтобы вмешиваться в её жизнь и её чувства. Она лишь могла надеяться, что Валет хоть немного изменился.

Алиса чувствовала себя удивительно сильной и легкой. Это было так странно, так непривычно. Прошли боли в суставах, ноги снова несли её, как когда-то, много лет назад. Когда она склонилась над одним из встреченных по пути ручьев, чтобы умыться и напиться, то не сразу опомнилась, увидев в прозрачных водах отражение юного лица. Отражение могло обмануть, но пальцы не лгали. Они осязали гладкую молодую кожу, и сами руки стали другими. Не было больше ни проступивших вен, ни распухших костяшек. Страна Чудес словно излечила её от старости.

Солнце ещё было в зените, когда они увидели величественные очертания замка Кримс.

Валет нещадно подгонял их, стремясь поскорее добраться до замка. Шляпнику, в конце концов, пришлось посадить на спину Шан, которая не могла бежать быстро.

Окрестности замка казались выжженной мертвой землей. Кое-где толстые алые стены были разрушены и разметаны, но сам замок уцелел. И входя под его темные своды, Алиса вновь пережила те мгновения, что остались в далеком прошлом.

— Я знаю, что была права, — тихо сказала она, и эхо разнеслось по темному, пахнущему сыростью и кровью коридору, — но почему же мне так тяжело вспоминать о прошлом…

— Может, потому, что Ирацибета была добра к тебе, — Валет насмешливо посмотрел на неё, — она привела тебя в замок, одела, сделала своей фавориткой. И что с того, что её ревность оказалась сильнее? Ты предала её, Алиса.

— Я знаю, Стейн. И это не давало мне покоя многие годы. Но в отличие от тебя я не давала ей клятву верности и любви. Ты предал и продал её, лишь только появилась возможность.

Валет пожал плечами и неприятно усмехнулся.

— Ты знаешь, — произнес он все тем же шипящим змеиным голосом, — ей было плевать, когда её Король бегал по ночам в мою спальню. Она предпочитала не замечать моих мучений, пока он не сделал ошибку, переключившись на её сестрицу. Лишь когда Король решился бежать к Миране, она отдала приказ отрубить ему голову. Признаюсь, я кое-в чем поспособствовал тому, чтобы она узнала… а потом… потом я просто пытался остаться в живых.

Алису передернуло. Признание Валета, столь мерзкое и грязное, затронуло что-то в её душе. Перед глазами встала мертвая голова в золотой короне, всего лишь одна из многих в переполненном мертвецами рве. Она не хотела думать о том, что было между Королем и Стейном.

— Мерзость. Ты бы помалкивал хотя бы при моей дочери, Кровавый Нож, — бросила она, проходя вглубь коридора.

Ен молча шла рядом с Валетом. Его признание, резкое, омерзительное в своей искренности и бесстыдстве, должно было бы сломать зарождающееся в ней чувство. Но вместо этого она вдруг почувствовала глубокое сострадание к Стейну. Что могло быть страшнее, чем оказаться в безвыходном положении. Она содрогнулась, вспомнив брата, вернувшегося из закрытой школы, куда отправил его отец. Брата, который из открытого, веселого и нежного юноши превратился в усталого, озлобленного циника с мертвыми глазами. Она предпочитала не задумываться о том, через что пришлось пройти Уильяму в той проклятой школе. Сердцем она знала, чувствовала боль любимого брата, и этого было достаточно. Теперь же она не могла не думать о человеке, который шел рядом с ней. Валет словно почувствовал её состояние.

— Простите меня, — сказал он, отстав от остальных и придержав Ен за руку, — знаю, что кажусь вам… неприятным… просто не хочу больше ни лгать, ни пытаться выглядеть лучше, чем есть на самом деле. Только не с вами, Ен Фоулкс. И простите за то, что столь резко высказался при вас. Я причинил вам боль? Вы считаете меня… грязным?

— Я чувствую себя тяжело после вашего признания, — откликнулась Ен, — но это правильно. Я не считаю вас грязным. Вы нравитесь мне, Илосович Стейн. И я предпочитаю знать все о человеке, к которому испытываю… что-то.

Валет взял руку девушки и прижал к губам.

— В этом ваше отличие от матери, — сказал он, — для вас действительно не существует барьеров и преград. И вы не стали бы презирать человека лишь потому, что он оказался заложником обстоятельств.

— Только не я, — покачала головой Ен, — мне хорошо известно, что значит быть несвободным в своем решении.

========== 8 ==========

Они отыскали еду и питье, и даже немного сладкого грибного вина, глоток которого исцелял любые ран и придавал сил. Алиса с удивлением наблюдала, как Ен старается держаться поближе к Стейну. Саму её покоробило признание Валета, как будто по сердцу провели мокрой грязной зловонной тряпкой. Почему-то вспомнилось лицо Уилли, её старшего сына. Почему? Что общего имел её чистый и добрый мальчик с этим выродком? Алиса неуютно поежилась, не желая возвращать в памяти услышанный случайно разговор между Уилли и Джеком Фоулксом. Она попыталась забыть этот разговор тогда, это было легче, чем осознать, что внутри её мальчика что-то сломалось. Она не желала думать, вспоминать, но прошлое возвращалось.

«Ты не знаешь, каково это, отец! И не говори мне о позоре! Это твоя проклятая школа сделала меня таким! Я умолял тебя забрать меня оттуда! Помнишь, что ты сделал, отец? Помнишь, как отшвырнул меня? Так что не смей говорить мне, что я — позор фамилии! Ты меньше всех имеешь на это право!»

Алиса вздохнула, прижав руку к ноющему сердцу. Уилли тогда просто хлопнул дверью и ушел, оставив отца во власти гнева. Джек так и не простил ему этот уход, а Уилл не простил Джека. Алиса виделась с сыном после размолвки, навестила его в небольшом имении, которое Уилл приобрел на первые заработанные деньги. Он был финансистом от Бога, работал вначале на отцовскую компанию, потом отделился. Собственно, отделение и нежелание Уилли жениться на невесте, выбранной для него отцом, и стало причиной их размолвки.

— Вернись, сынок, — просила она, глядя, как молчаливый ловкий слуга накрывает на стол к чаю, — твой отец резкий человек, но он не хотел тебя обидеть.

— Всё куда сложнее, мама, — сказал Уилли, глядя на неё потемневшими глазами, — дело не только в нем, не только и не столько в нем… прошу тебя, оставим этот разговор. Он не принесет ничего кроме боли нам обоим. Тебя я всегда буду рад видеть. Но только тебя и Ен.

Это было всё, что он сказал тогда. Она предпочла принять его решение, чем задумываться над ним, как задуматься и над тем, почему Уилли после возвращения из школы брал в услужение только юношей и водил тесную дружбу с юными актерами китайской оперы.