Между небом и землей (СИ)

Я начала уже привычно краснеть, так и знала, что это было слишком заметно.

— Но я действительно чувствовал благодарность за спасение от любовного зелья. Хм... — он задумался и, кажется, замялся. — В тот вечер на Хэллоуине я увидел в тебе женщину — грациозную, красивую, аристократичную и не мог поверить в то, что ты из простой семьи, ну, в конечном итоге, я оказался прав. Чем больше я наблюдал твою мимику, меняющееся настроение, тем больше ты мне нравилась, ловил себя на этой мысли и пытался ее отогнать, но, увы, слишком увлекся, — он кротко поцеловал меня в макушку. — Смеялся над бедным Финниганом, над его попытками завоевать твое сердце, в то время как ты увлеченно наблюдала за мной. — Последней каплей была встреча в Кабаньей Голове. Я видел, как ты выдернула свою руку из под руки Найджелуса Худа, знал, что ты испугалась моей реакции. Думал, что буду смеяться над ним так же как над Симусом, ведь ты играла в такую недотрогу со всеми, — из его рта вылетел еще один смешок над собственной слабостью. — Знал, что ты нервничаешь, но почему-то захотел подлить масла в огонь, когда попросил Найджелуса проследить, чтобы ты без приключений добралась до замка. Признаться, меня это веселило.

— Сириус, ты же не такой жестокий! — повысила голос я, шутливо стукнув его кулачком по плечу.

— Прости, но твои детские эмоции меня забавляли, — он закрыл лицо рукой, сотрясаясь в беззвучном смехе. — Ты еще такая маленькая и глупенькая.

Я отпрянула от него и обиженно скрестила руки на груди.

— Ну, вот опять словно ребенок, которому не купили игрушку!

А меня жгло чувство стыда, ведь он, несомненно, был прав. Сириус обнял меня и прижал к себе, несмотря на то, что я пыталась сопротивляться.

— Именно это я и полюбил в тебе… — нежно сказал он.

Мерлин, он сказал это, пусть не в той форме, но все же сказал! Я растаяла в его объятиях, затем легла головой на его колени и наблюдала за камином, чувствуя себя маленьким бездомным котенком, который, наконец, обрел хозяина.

— Слова Найджелуса, — продолжил он серьезно, — «сэр, о чем речь, со мной она в полной безопасности и под жестким контролем!» — передразнил Сириус его голос, — почему-то мне не понравились, я отчетливо захотел свернуть шею этому засранцу. Пускай ему ничего не светило, но наглость и самоуверенность взбесила меня, в какой-то мере я почувствовал в нем соперника.

Улыбка, было приятно слушать такие слова, ревность...

— Расскажи, почему ты тогда плакала так горько? — внезапно вспомнил он тот вечер с ароматом каппучино.

Все мое тело напряглось, он почувствовал это и лишь продолжил поглаживать меня по голове. Я вздохнула, понимая что теперь ничего таить не стоит.

— Снейп залез в мою голову, вынул самые ужасные воспоминания и заставил переживать все это снова, — коротко объяснила я.

— Да как он посмел? — внезапно напрягся и сам Сириус.

— Он предположил, что у меня есть кое-какие способности к оклюменции и решил это проверить немного варварским способом.

— Северус иногда ведет себя не очень тактично… — не в меру спокойно заметил он.

— Ты считаешь, то, что он тогда сделал, было просто нетактично? — опешила я, но не поднялась с его колен.

— Может, все-таки расскажешь мне о тех воспоминаниях, чтобы я мог оценить степень нетактичности в действиях Снейпа?

Не хотелось все снова прокручивать в голове, но я все же рассказала, я хотела ему выложить всю свою душу. Сириус глубоко вздохнул.

— После всего того, что с тобой случилось ты остаешься таким светлым, добрым, жизнерадостным ребенком… Не могу в это поверить, — сказал он тихо.

— Кто-то недавно говорил, что я хуже Малфоя, — возмутилась я, но продолжила: — Я всю жизнь боролась за право быть естественной, не хотела вырасти и стать такой же, как моя мать — хладнокровной, безучастной чистокровной ведьмой. Думаю, тебе, как никому другому понятны мои чувства. Сработал инстинкт самосохранения, своеобразный протест правилам дома, и, как бы не звучало странно и неправдоподобно, но рядом всегда был Игорь, он поддерживал меня во всем, относился как к своей собственной дочери.

— Энн…

— Не надо, не хочу поднимать эту тему… — остановила я, ощущая дремлющую злобу внутри, и решила изменить курс диалога, отхлебнув немного остывшего кофе. — Тот первый поцелуй, я не могла его себе позволить, просто эмоции подорвали мою психику… — сказала вдруг я.

— Ты боялась из-за Метки?

Я инстинктивно схватилась за левую руку.

— Из-за лжи и Метки… и я боялась потерять друзей, найти и потерять тебя. Было так страшно и одиноко тогда.

Сириус взял мою руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

— Представляю, как тебе было одиноко, меня удивляет, как ты держишься, постоянно улыбаешься, не позволяешь себе сломаться, хоть это иногда и выливается в разного рода забавные ситуации, типа вчерашней. В твоих глазах иногда бывает такая тоска…

— Тебе ли соболезновать мне по поводу тяжелой судьбы? Мои беды ничто по сравнению с тем, что пережил ты, Сириус! По-моему этот же защитный механизм улыбки так же нашел место в твоем поведении.

Но никакая улыбка не скроет усталости его глаз цвета занимающихся сумерек…

— Я бы так не сказал, ты всего лишь хрупкая девушка, на твои маленькие плечики легла слишком тяжелая ноша, — с улыбкой сказал он, сжимая моё плечо.

— Гарри тоже всегда улыбается, его судьба тоже не сахар, одно детство, проведенное в чулане под лестницей, чего стоит! Парень не раз смотрел смерти в лицо и не сломался.

— Да, мой крестник – это вообще отдельный случай... — с грустной улыбкой сказал Сириус.

— Быть может, поэтому мы и тянемся друг к другу? Три искалеченные судьбы…

— Ты на удивление логична, — произнес он в задумчивости, потрепав меня по голове.

Я приняла сидячее положение, поцеловала в щеку самого дорогого человека на свете. Сириус обхватил меня одной рукой и прижался щекой к моим волосам. Сегодняшний разговор по душам очень много значил для нас обоих. Да, у нас паршивая жизнь, но теперь мы вместе, а значит, к черту любые невзгоды. Сириус считал меня ребенком, пускай, ведь он любил меня именно такую, несносную неуравновешенную и ранимую…

====== Беда приходит не одна ======

Наступил февраль. Месяц был на удивление солнечным — это время казалось поистине самым спокойным и счастливым в моей жизни. Любовь — такая искренняя, светлая... чувства поглотили нас с Сириусом, каждую неделю и не только в дни отработок мы принадлежали друг другу и никто не нарушал нашего уединения. Мы просто разговаривали за чашечкой каппучино, читали книги, сидя в обнимку на диване, и часто занимались любовью. Все эти мгновения были наполнены такой страстью, магией… Он никогда не склонял меня сам, лишь после длительных поцелуев я сама стремилась овладеть им, лишь потом тихо уходила, глядя на него спящего, иногда он не спал, мы просто валялись в кровати, снова находя новые темы для общения, перерастающие в новые поцелуи и прикосновения. Он не хотел отпускать меня в гриффиндорскую башню, но как бы не хотелось остаться я всегда уходила не в силах сопротивляться трезвости разума. Остальное время я посвящала учебе и тренировкам по квиддичу, за которыми Сириус изредка с удовольствием наблюдал.

Гарри был доволен моей игрой на поле, Кут больше не приставал, наверное, даже начал побаиваться. От Дамблдора пока не было новых вестей. Гермиона почти смирилась с новостью о том, что между нами с Сириусом образовалось крепкое нерушимое чувство, остальные были действительно не против, и Гарри… Он даже был рад, что крестный, наконец, обрел небольшую крупицу счастья. Наверное, Джинни настроила. Золотая девушка.

Мне показалось, что жизнь была такой всегда, счастливой, спокойной, будто я действительно была некой Анной Стюарт — простой магглорожденной ведьмой, которой посчастливилось учиться в Хогвартсе, обрести друзей и любимого. Казалось, что никогда не разрушится эта утопия, хотя она была на невероятно хрупка, если вновь углубляться в тяжелые мысли, чего я всеми силами старалась избегать...