Между небом и землей (СИ)

— Как твоя спина? — спросила Джинни, скидывая красную спортивную мантию.

Про травму я уже и забыла.

— Вроде не болит.

Я подошла к зеркалу и задрала рубашку, ожидая увидеть гематому диаметром с бладжер. Но её там не было, мои глаза округлились от удивления.

— Я видела, как в тебя Ричи саданул, где синяк? — спросила Джинни, на ее лице читалось непонимание.

Я развела руками, не зная ответа на этот вопрос. Может удар и не был таким значительным? Или синяк еще не образовался? Нет, не может этого быть! Снова подарки новой сущности? Я схватила грубую шкурку для полировки метлы, и что есть силы, резанула ей по коже.

— Ты что творишь? — подскочила Джинни.

От увиденного она отпрянула на пару футов. Царапины затянулись на глазах до розовой кожи, а затем и вовсе пропали. Я стояла не в силах оторвать взгляд от руки.

— К-как эт-то?

Джинни не поверила своим глазам, на ее лице образовался испуг.

— Это твои новые способности? — изрекла она, наконец.

Дамблдор был прав, мой организм готовит себя к бессмертию… Но когда все это закончится? И почему это происходит именно со мной? Джинни уговорила меня сходить к директору и рассказать о случившемся, и как бы я не хотела, но это пришлось сделать. Дамблдор ничего путного не сказал, что было вполне ожидаемо. Бессмысленный получился разговор, тем более, теперь я знала все чувства директора, его соболезнование душило меня. Он спрашивал о попытках самозащиты, закрытия разума от чужеродного присутствия, но последовал рассказ о том, что не одна из попыток не увенчалась успехом. Как я не старалась сконцентрироваться на чем-то другом, чужое восприятие тут же пробивало брешь в этой тонкой скорлупе, и невозможно было контролировать эмпатические способности. Дамблдор остался в раздумьях, ища ответы в собственной голове, но даже он — великий маг – не мог помочь.

По дороге из его кабинета я встретила Сириуса. Он смотрел на меня подавленным взглядом, проходя мимо. Он так боялся окликнуть, поговорить. Я так жестока по отношению к нему, но меня разрывает на части боль, когда чувствую, что он переживает. Схожу сума от присутствия чужих чувств в своем сознании, их слишком много, лучше быть одной, в тишине...Как тяжело Сириусу сейчас, я ощущала каждой клеточкой своего тела. Он скучает, теряет меня…

— Профессор Блэк, — позвала я, когда он уже собирался скрыться за поворотом.

Он остановился, не ожидал этого, хотя очень хотел. Медленно повернулся. На моих глазах образовались уже привычные слезы. Я двинулась навстречу к нему и чем ближе подходила, тем сильнее чувствовала его. Становилось все больнее, но всё же, я переступала через эту боль и прижалась к нему, странная энергия била все сильнее. Мы стояли на углу стыка коридоров, просто так, плевать, что кто-то может увидеть. Он попытался отстранить меня.

— Не бойся, — произнесла я, — я почувствую приближение опасности за сотню футов.

Он обнял меня. Его чувства говорили, что он на грани.

— Сириус, прошу, думай о чем-нибудь хорошем, как при заклинании Патронуса, или я сойду с ума, — прошептала я, боясь смотреть ему в глаза.

Он силился переменить ход своих мыслей и чувств, но сейчас это скверно получалось. Боль, его боль усиливалась в моей голове. Ощущение, что бьют по голове битой не покидало. Становилось всё сложнее дышать. Я отскочила от него не в силах больше сдерживаться. Он молча смотрел, как я отхожу, всего пять футов, и ко мне начало возвращаться собственное сознание. Слёзы сильнее хлынули из моих глаз, а он всё смотрел, силясь унять собственную боль.

— Прости, это невыносимо… — выдавила я. — Я так больше не могу, этого слишком много в моей голове, Сириус, я теряю рассудок! — я в ужасе схватилась за голову и стиснула зубы.

— Энни... — он, было, сделал невольныц шаг в мою сторону.

— Нет, не приближайся, прошу, я не смогу вынести! — сказала я, машинально отступая.

Сириус остановился, эмоции били через край, и я отошла еще на три метра.

— Мне страшно… — я срывалась на всхлипы, которые эхом отдавались от пустых каменных стен Хогвартса.

А затем я развернулась и убежала прочь, оставив его наедине с тяжкими мыслями. Я сделала только хуже и себе, и ему.

Выручай-комната была занята… Почему именно сейчас? Я нашла уединение в промозглой совятне. Совы, как им просто, у них нет чувств и сожалений. Я завидовал птицам… Окоченев до предела, я не решалась спускаться обратно в замок, там было слишком много людей…

====== Страх, ненависть, ярость... ======

Доведя себя до полного истощения, я отправилась спать, просто упала на кровать и уснула прямо в одежде. Впервые за долгое время не было никаких гнетущих сновидений, наверное, просто потому что я дико устала. Утро не привнесло в мою жизнь чего-то нового. Едва я открыла глаза, как снова ощутила на себе чувства соседок по комнате. Они собирались на завтрак. Парвати радовалась новой сари, присланной родителями, Лаванда потягиваясь на кровати, вкушая последние крохи замечательного сна с Сириусом в главной роли, а Джинни намеренно старалась не думать ни о чем, чтобы не раздражать меня голову, правда, получалось у нее скверно.

Холодный душ немного привел меня в чувство, я готовилась к новому дню в этом аду. Первая пара по Древним рунам прошла более или менее спокойно, вероятно, из-за небольшого количества студентов, посещающих эти занятия, но на зельеварении моя голова едва не разорвалась от негодования гриффиндорцев по поводу снятых баллов. Снейп сегодня был в паршивом настроении и изощренно издевался над Финниганом за его отвратительно сделанное зелье. Я стиснула зубы от головной боли. Малфой сидел тихо, что было ему несвойственно.

Интересно, о чем он думает? Я решила залезть к нему в голову. Он размышлял над какой-то сломанной вещью, которую он должен был починить, снова и снова прокручивал в мыслях какие-то замысловатые заклинанания, менял местами слова, пытался что-то разрешить. О чем это он? Нужно будет сказать Гарри... У Снейпа очень сильно болела голова, меня от этого уже начинало подташнивать. Я заметила, что голова болит у него часто, тяжело выдерживать его присутствие в радиусе меньше десяти футов. Каким бы скрытным он не был, все его чувства были как на ладони – сплошной комок нервов: злоба, ненависть, отчаяние… Именно отчаяние занимало огромную нишу в его сознании. У меня было ощущение, что он дементор, который медленно, но верно высасывает из меня последние крупицы чего-то светлого. По отношению к Гарри у него вообще были непонятные скованные чувства, нет, не ненависть, он его раздражал, но в то же время где-то в потаенных уголках его сознания теплилась какая-то странная забота, адресованная именно Гарри. Почему?

Еще большим испытанием стал и урок ЗОТИ. Как не старался Сириус спрятать свои переживания, у него не получалось. Он знал, как тяжело я это переношу все это. Эмоционален, он так эмоционален... Лишь на маггловедении мне полегчало, порфессор Бербидж рассказывала о маггловских компьютерах. Эмоции учеников были позитивные, и я даже пару раз улыбнулась. Легко переносить смех и радость, но в это тяжелое время мало у кого возникают такие чувства. Пропадают люди, постоянно кого-то убивают. Общество стало унылым и боязливым. Страх, особенно чужой – не просто неприятное ощущение для моего сознания; он липкий, раздражающий, приносящий боль.

Шли дни, постепенно я начала приходить в норму, конечно, я не могла отключить способность чувствовать других, просто стала игнорировать ее, что давалось с неимоверным трудом. Конечно, тяжелые эмоции пронизывали меня, кололи иголками, но было это все не так как в начале. Самое главное, за эти три недели помешательства я окончательно оттолкнула Сириуса… Он боялся ко мне подойти, нарушить мое хрупкое спокойствие, а я не могла игнорировать его чувства, что приносило одни лишь страдания. Он ждал, пока я окончательно излечусь, научусь пользоваться этой неведомой силой, не торопил. Это именно я причиняю ему боль, которая в стократ отдается мне. Замкнутый круг...