Monster in me (СИ)

— Надо же, какая встреча, — ухмыляется альфа. — Не ожидал.

— У меня нет времени на разговоры, — бурчит Мин и пытается обойти того, от голоса которого до сих пор немного подрагивает сердце.

— У меня его на двоих хватит, — Чимин хватает омегу под локоть и утаскивает от входа в сторону. — А где твой любовник? С ним-то ты небось не ломаешься, цену себе не набиваешь, — усмехается Пак и приближает свое лицо к омеге. — Надоест его член — приходи, напомню тебе, что такое настоящий секс, — шепчет Чимин в ухо сжавшемуся парню.

Юнги с силой отталкивает от себя альфу и что есть силы бежит вниз по улице, на ходу натягивая капюшон и прижимая коробку с пирожными к груди. Случайная встреча с Паком омрачает настроение омеги. Придя в квартиру, он кладет коробочку на стол, проходит в гостиную и ложится на диван. Чонгука дома нет. Юнги звонит другу с подаренного им же телефона и узнает, что тот будет поздно. В книге контактов мобильного ровно четыре номера. Первый, собственно, номер Чонгука, потом Техена - на случай, если придется искать Чона через него. Третий номер Кайла. А четвертый - Намджуна. Его номер списывает у Техена и вбивает в телефон Чон, объясняя тем, что если сильно припрет, Юнги может писать смс-ки альфе о том, насколько он его ненавидит. Мин смотрит на цифры несколько минут, горько усмехается, но номер не удаляет.

У Юнги все нормально. Во всяком случае, он усиленно старается изображать эту нормальность. Это не Юнги та омега, которая, проснувшись среди ночи, не может снова заснуть и переворачивает намокшую от слез подушку. Это не он, слушая Чонгука или даже смотря телевизор, впадает в прострацию и уходит в себя настолько, что не слышит и не видит ничего вокруг. Это не он, кто долго стеклянным взглядом смотрит в свое отражение в зеркале в коридоре и не узнает. И это точно не он, кто, пытаясь душить в себе обиду и разъедающую сосуды боль, выводит алые узоры на запястьях в ванной. Лишь бы физическая боль приглушила ту, которая сидит внутри. Ту, которая правит омегой все последние дни, живет в нем и разрастается. С каждой секундой становится больше, и Мин ждет, когда же прорвет, когда он уже окончательно рассыплется и осядет пеплом на паркетный пол квартиры друга.

Случайная встреча с прошлым, с Чимином — подкашивает омегу. Та легкость, тот просвет, которые поселяются в нем после приема на работу, улетучиваются. Юнги лежит на диване придавленный к нему своей болью и мечтает умереть. Исчезнуть. Раствориться. Все слишком. Этот груз лежащий на его плечах - слишком. И Юнги не знает, сколько он еще протянет, и как долго придется притворяться, что все нормально.

Чонгук приходит под вечер, к этому времени Мин успевает нацепить маску «нормальности» и сразу бежит на кухню ставить чайник. Чон с удовольствием поедает пирожные, поздравляет друга с работой и обижается на спешку Юнги съехать. Мину и вправду неудобно жить у друга. Нет, Чон ничем не показывает, что присутствие Мина его отягощает, напротив, омега только рад другу. Просто сам Юнги чувствует себя обузой, и потом, он видит, как развиваются отношения Чонгука с альфой, и не хочет, чтобы Техен не мог приходить только потому, что напоминает ему Намджуна. Как будто Юнги о нем вообще забывает.

Съехать Мин решает все-таки через месяц. Чонгук настаивает, и обижать его не хочется. И это дает время спокойно найти нормальную квартиру. Юнги выходит на работу в четверг и тихо-тихо привыкает к своей новой жизни.

Так проходят полтора месяца. За это время Мин находит квартиру и съезжает от друга. Правда, дома он только спит. Весь день омега проводит на работе, а выходные - у Чонгука. Работа оказывается тяжелой, но Мину нравится Эл, и это взаимно. И потом, собственные деньги и возможность ни от кого не зависеть, придают омеге сил. Юнги очень медленно собирает себя по кусочкам и учится заново жить.

***

Сегодня ночью Юнги снится монстр. Тот самый монстр с красными глазами из недавнего прошлого. Мин видит его в зеркале на потолке. Но это не все, что видит Юнги во сне. Он видит, как Намджун его трахает. Он чувствует это, словно все происходит в реальности. Самое страшное, что Юнги сам отдается альфе и умоляет его не останавливаться. Мин оплетает руками его шею, скрещивает лодыжки на пояснице альфы и прижимает к себе — максимально глубоко, максимально близко. Он мечется по постели и просыпается от ошеломительного оргазма во сне. Юнги садится на мокрой постели, утирает кончиком покрывала выступивший на лбу пот и пытается понять — что это все было. Омега рвано дышит, сердце бьется в груди, как пойманная в клетку птица. Словно это была реальность. Юнги бы поклялся, что губы до сих пор горят, он чувствует следы пальцев Намджуна на своем теле. Грань между сном и реальностью стирается. Юнги теряется. Все тело ноет. Но не только оно. Ноет сердце. Невыносимо, словно его облили керосином и подожгли. Мин выползает из постели и идет в душ.

Странный сон и неспокойная ночь сказываются на состоянии омеги. С утра Юнги чувствует себя паршиво. Все болит. Хочется лежать в постели и не вылезать из дома. Он думает, что точно простудился ночью и заболел. Но работу никто не отменяет. Мин второпях собирается и едет в магазинчик. Юнги провожает уже пятую машину на заправке и идет в магазин обслужить озирающегося по сторонам клиента, как живот резко скручивает, и Мин еле удерживает себя на ногах. Омега буквально липнет к прилавку и, кое-как нацепив улыбку, спрашивает покупателя, что конкретно он ищет. Покупатель - альфа лет сорока пяти, по припаркованному у дороги пикапу и груженной в него аппаратурой, скорее всего мастер или ремонтник. Альфа что-то спрашивает, но Мин не слышит. Уши закладывает гул голосов. Омега почти не соображает. До Юнги только начинает доходить, что это течка. Со всем адом, происходящим в последнее время, цикл, видимо, сбивается. И Юнги вообще не готов к течке. Ни подавителей, ни лекарств, ничего. Он стоит посередине мини-маркета в жопе мира и смотрит на альфу, который, судя по выражению его лица, уже чует запах и все понимает. Мин пятится к стене и, крикнув, что здесь камеры, бежит к кладовке. Альфа срывается с места, перехватывает омегу в двух шагах от двери в кладовку и валит на пол, придавливая своим весом.

— Какой сладенький и вкусный, — мужчина усиленно пытается засунуть в рот Юнги свой язык и хватается за ремень его брюк, пытаясь спустить.

От альфы пахнет потом, грязью и полынью. Юнги кричит, бьется в руках мужчины и, стоит альфе отстраниться, чтобы расстегнуть свои брюки, бьет его коленом больно в пах. Мужчина воет на весь магазин, Юнги выползает из-под него и, еще раз ударив держащегося за пах альфу в лицо, залетает в кладовку и запирает дверь.

«Черт, черт, черт, — на автомате повторяет омега. — Как же не вовремя».

Альфа бьет кулаками дверь, угрожает не просто выебать, но и убить омегу за сломанный нос. Юнги вздрагивает от каждого удара, подползает на середину кладовки и ложится на спину на пол. Мин слушает мат и угрозы разнести дверь, чувствует как мокнут его брюки, как сознание заволакивает невыносимое, сумасшедшее желание… У его желания есть лицо. И оно принадлежит Ким Намджуну. У Мина нет сил этому сопротивляться и отгонять мысли о единственном человеке, которого хочется прямо сейчас. Его сильные татуированные руки, плечи, за которые хочется уцепиться и не отпускать… Мин прикрывает глаза и вспоминает, как Ким придавливал его к постели, как дико целовал, сминал в руках. Хочется. До белых пятен перед глазами хочется Намджуна. Ни Чимина. Ни кого-либо другого. Именно Ким Намджуна. Ненавистного, выворачивающего все нутро одним своим видом Намджуна.

До Чимина течки Юнги переживал на таблетках. В одиночестве. После - уже с Паком. Но Мин не может вспомнить, чтобы хоть раз в этот период он настолько бы сходил с ума. До боли, до дрожи. Омега почти воет, мечется по полу и, как в припадке, повторяет одно и то же имя. Альфа уже бьет дверь чем-то тяжелым и точно сейчас ее разнесет, думает Юнги. Мин не знает, не понимает, что творит. Идет на поводу желаний, на поводу своего тела. Мозг отключается, реальность заплывает. Нестерпимое желание за секунды оборачивает горящие внутренности и затягивает бесформенные толстые узлы на венах, не позволяя крови бежать. Системы перемыкает, и все, что Юнги чувствует, это оголенные резонирующие всеми спектрами пошлости пульсирующие от метки разряды. Они жгутся, растекаются по телу, расплавляют последние вопящие холодной рациональностью мысли, оставляя вместо кожи драпированное миллиметр на миллиметр полотно с одним единственным именем, прошивающим насквозь по всему периметру в каждую клетку – Намджун-Намджун-Намджун. В Юнги нет воли, нет страхов, нет ничего, способного затормозить его падение, только Намджун, чьи невидимые руки подчиняют собственной воле, требуют отдаться и перестать сопротивляться. Сдаться этим тяжелым на грани боли волнам удовольствия и желания принадлежать. И Мин не может заглушить в себе эту потребность поддаться безумию. Поэтому Юнги с трудом достает мобильный из кармана и дрожащими руками нажимает на имя Намджуна. Ким не отвечает. Юнги дышит через раз, вслушивается и считает гудки. Чуть не плачет. До боли зажимает в руке корпус телефона и мысленно умоляет Намджуна ответить.