Monster in me (СИ)

— Да, — наконец-то раздается долгожданный и до боли знакомый голос на том конце трубки.

Юнги кажется, что приступ усиливается от одного только голоса Кима. Мин сглатывает, выдыхает и хрипло, еле контролируя дрожь в голосе, говорит:

— Помоги мне.

***

Намджун сидит в кабинете и слушает отчет Техена после визита в северные регионы, когда замечает мигающий экран мобильного. Альфа лениво тянется к телефону и отвечает. На том конце голос, который он узнал бы из миллиона. Голос, который, несмотря на то, что хозяина уже давно нет в жизни альфы, никак не забывается и не выходит из головы. И этот голос просит сейчас помощи у Намджуна.

========== Your skin ==========

***

Весь месяц Намджуна посвящен одной цели — забыть. Вырезать, выкинуть, стереть из памяти. Эти сводящие с ума губы, это горячее, плавящееся в руках тело, эти глаза, не умеющие скрывать ни одну эмоцию, а самое главное - этот голос. Надрывный, хрипловатый, сладкий, ласкающий слух, блядский голос блядского омеги. И у альфы почти получается. Теперь днем он почти не думает о Юнги, ни когда ест, ни когда работает или просто общается с клиентами и партнерами. Почти не думает. Все воспоминания и думы вырываются на свободу ночью. Когда Намджун спит — Юнги приходит во сне. Когда Намджун бодрствует, он четко видит омегу в своей спальне и пару раз даже тянется к плоду своего воображения. Кого бы не трахал альфа — он видит перед собой Юнги. По-другому не получается. Он прикрывает глаза и представляет этого упертого хрупкого омегу в своих руках. Он еле сдерживается, чтобы не спрашивать у Техена о Юнги, неосознанно принюхивается к другу, стоит ему сказать, что он от Чонгука; все пытается поймать запах вишни, который и так не пропадает никуда.

Намджун не хочет. Искренне не хочет так зацикливаться на этом мальчишке. Честно сопротивляется этому щемящему внутри чувству, злится на монстра внутри, который, забившись в угол внутри, воет и просит своего омегу. Намджун борется сам с собой. Борется и проигрывает. С каждым новым днем все больше и больше. Намджун жалеет, что отпустил. И скучает. Безумно, до дрожи в пальцах скучает. Но не может признаться себе, не может принять. Топит этот голод в алкоголе, в тоннах навалившейся работы и в шлюхах, которых снимает каждую ночь. Одним Кисумом тут уже не обойдешься. Мозг и тело отказываются воспринимать кого-то другого. И даже лучшие омеги города не приносят удовлетворения и не тушат разгорающийся с каждым днем все больше пожар внутри. Ничего не помогает. Альфа теряет интерес ко всему и все больше скатывается в пропасть, имя которой Мин Юнги.

И вот он звонит. Сам. И просит. Сам. У Намджуна внутри путаются эмоции. Первую секунду он не знает, как вообще реагировать: радоваться голосу, по которому дико скучает, или злиться, что он снова врывается в жизнь альфы, которую он весь последний месяц пытается привести в порядок. Правда, безуспешно.

— Где ты? — коротко и ясно.

Почему он звонит Намджуну - не важно. Что за помощь нужна - не важно. С чего это вообще помогать сыну своего врага - не важно. Единственное, что важно, что омеге она нужна, и Намджун поможет. Все нутро альфы скручивается от одного голоса. До боли знакомого и возрождающего давно забытые-не забытые, реальные-выдуманные чувства. Зверь внутри рычит, требует встать и бежать. Найти, помочь, спасти. Намджун выслушивает адрес, рассчитывает в голове, сколько времени понадобится, чтобы доехать. Ким убирает телефон в карман, встает с кресла, берет брошенный на диван пиджак, говорит Техену разбираться дальше самому и выходит из кабинета. Альфа спускается вниз и, найдя на парковке бентли, кивает своим телохранителям, приказывая ехать за ним.

До заправки, которую называет Юнги, ехать минут тридцать. Намджун сокращает время в пути в два раза. Кортеж альфы врубает мигалки и нарушает все возможные и невозможные правила. Омега ждет, он напуган, и его голос дрожал, следовательно, надо торопиться. Ким с силой сжимает руль в руке, отгоняет дурные мысли и давит поднимающееся к горлу беспокойство. Намджун достает из бардачка свою любимую игрушку и кладет на сиденье рядом.

Ким понимает все сразу, как только бросает машину перед одноэтажной постройкой. Он чувствует пока еще легкий, смешивающийся с запахом улицы и бензина, но все равно сразу выделяющийся запах вишни. Он просачивается и глушит все остальные запахи, забивается в поры, и Намджун шумно вдыхает, пропуская его через себя, задерживая внутри. Так пахнет Юнги. Омега, который переворачивает жизнь Ким Намджуна, который сам даже не понимает, какой властью обладает над альфой, и как тому тяжело контролировать себя в любом вопросе, касающемся Мина. Вот и сейчас Ким делает глупость, на которую никогда бы раньше не пошел. Он приказывает охране остаться в машине и, накручивая глушитель на пистолет, идет к маркету. Запах идет именно оттуда. Стоит ему оказаться внутри, то приходится заставлять себя не дышать. Сознание заволакивает, и невыносимое желание прошивает позвоночник. Намджун хватается за край стойки, пытаясь удержать равновесие, до хруста старого, подгнившего изнутри дерева сжимает ее. Собирается мыслями. Пытается. Делает глубокий вдох, с трудом отрывается от стойки и двигается вправо, откуда идут звуки удара и сам запах. Будто кто-то чем-то большим бьет стену. Этот кто-то - альфа, и он что есть силы бьет небольшой тумбочкой дверь. Альфа настолько занят, что не замечает сразу подошедшего сзади Кима. Намджуну требуется несколько секунд, чтобы сложить картину воедино. Да и альфа, который поворачивается, наконец-то, лицом, только подтверждает догадки Кима.

— Тоже захотелось? Только после меня, — альфа мерзко ухмыляется. Намджун ничего не говорит, достает пушку и стреляет в лицо. Морщится на забрызганный кровью пиджак, ногой отталкивает труп в сторону и, подойдя к двери, прислоняется к ней лбом.

— Открой дверь, — еле выговаривает слова альфа и до боли в пальцах сжимает ручку.

Хочется. До помутнения рассудка хочется этого блядского мальчишку. Его запах сносит крышу, стирает все “до” и “после”, все причины и объяснения, все. Словно все отключается, словно нет правил, законов, убеждений и принципов. Есть только Мин Юнги, и он течет. Зверь внутри Намджуна готов вгрызться в дверь зубами, и альфа с трудом сажает его обратно на цепь.

— Малыш, открой, не бойся. Его больше нет, — с трудом произносит Намджун.

— Я не его боюсь. Я тебя боюсь, — от одного слабого голоса Юнги перед глазами плывет.

Мин сразу чувствует альфу, стоит ему войти в магазинчик. Вся сущность омеги тянется к своему альфе. Юнги всхлипывает, тянется к двери, но вставать и, вообще, двигаться сил нет.

— Пожалуйста, малыш, открой, — Намджун скребется в дверь, сильнее прижимается к ней. — Иначе я разнесу ее.

— Я не могу.

И Намджун ему верит. Эти три слова сказаны так, что не верить вариантов нет. Ким целится в замок и выпускает ровно три пули. Толкает ее и входит. Юнги лежит на полу, он еле поворачивает голову ко входу и, собрав все свои силы, протягивает альфе руку. Намджун не дышит почти. Боится сделать вдох, лишь бы не чувствовать запаха. Альфа уверен, что не выдержит и сорвется. Подходит ближе, обхватывает Мина за талию, приподнимает и берет на руки. Омега льнет к сильному плечу, цепляется руками за лацканы пиджака, зарывается носом в шею альфы и, надышавшись любимым запахом, поскуливает.

— Потерпи.

Альфа сильнее прижимает омегу к себе и идет на выход. Рычит на подбежавшую за ношей охрану и идет к бентли. Кладет омегу на переднее сиденье, садится за руль, и машина, издав мощный рык, срывается с места. Ким почти не видит дороги, не различает дорожных знаков, водит на автомате и до упора давит на газ. Намджун опускает стекла, впускает воздух в надежде развеять запах, почти не смотрит на свернувшегося на сиденье и поскуливающего омегу, но ничего не помогает. Хочется вжать это хрупкое тело в сиденье, стащить с него мешающие тряпки и целовать, кусать, сжимать. Юнги делает только хуже. Наклоняется к альфе, льнет, шарит руками по его груди, спускается вниз и ноет: сперва требует, потом - умоляет. Юнги спускает руку вниз, сжимает сквозь брюки член Намджуна, и альфа чуть не въезжает в постройку на обочине. Резко перехватывает ладонь омеги и сильно сжимает.