Девушка в башне (ЛП)

Ивановичу. Я отправлю человека проверить сожженные деревни. Мы найдем священника

или жителя, что видел бандитов. Нужно больше свидетелей, чем ты.

Вася ощутила благодарность за то, что он поверил ей, что знал, что делать. Над ними

зазвенели колокола. Две лошади искали траву под снегом, решительно игнорируя друг

друга.

– Тогда мы выждем, – сказала Вася с новой уверенностью. – Но я не буду ждать

долго. Скоро я испытаю удачу с Дмитрием Ивановичем со свидетелями или без.

– Понятно, – сказал Касьян, хлопнув по ее плечу. – Иди и помойся, Василий

Петрович. Нам нужно в церковь, а потом праздновать.

19

Масленица

Солнце облачилось в лиловые и алые доспехи под мерцающими звездами, и Вася

пошла на вечернюю службу с тихим братом, с Дмитрием Ивановичем, с толпой бояр и их

жен. В праздники женщины выходили, скрытые вуалью, на улицы в сумерках и

участвовали в службе.

Ольга не пошла: близилось время ее родов, и Марья осталась в тереме с матерью. Но

другие женщины высокого происхождения шли по дороге к церкви, неловко шагая в

своих расшитых сапогах. Они шли вместе со слугами и детьми, казались зимним лугом

цветов в вуалях. Вася, чуть сдавленная толкающимися боярами Дмитрия, смотрела на

яркие фигуры со смесью любопытства и ужаса, пока насмешливый локоть не ударил ее по

ребрам. Один из мальчишек в сопровождении князя сказал:

– Долго лучше не смотри, незнакомец, если не хочешь жену или сломанную голову.

Вася, не зная, смеяться или обижаться, отвернулась.

Башни собора были волшебными огнями в свете садящегося солнца. Двойные двери

собора, украшенные бронзой, были вдвое выше людей. Когда они прошли от притвора в

просторный зал, Вася замерла на миг, приоткрыв рот.

Красивее места она не видела. Ее поражал размер, запах благовоний… золотой

иконостас, разрисованные стены, серебряные звезды в синеве на своде потолка…

множество голосов.

Инстинкт повел Васю влево, где молились женщины, но она опомнилась. И она

встала с восхищенным видом в толпу за великим князем.

Впервые Вася жалела отца Константина.

«Это он потерял, – подумала она, – когда приехал в Лесную землю. Это его рай,

место среди украшений, где он мог молиться и быть любимым. Конечно, начались угрозы,

горечь и осуждения».

Служба была самой долгой из всех, где стояла Вася. Песнопения сменились речью, а

потом молитвой, и она стояла в полусне, пока великий князь и его свита не вышли из

собора. Вася, пресыщенная красотой, была рада уйти. Ночь освободила их после трех

часов серьезного ритуала.

Процессия великого князя повернула к дворцу Дмитрия, они двигались по улицам, и

епископ благословлял толпу.

Они пересеклись на миг с другой процессией, что шагала по снегу с Масленицей,

куклой из соломы, над собой. Во всем смятении толпа юных бояр обступила Васю.

Светлые волосы и широко посаженные глаза, пальцы в кольцах и пояса – это были

очередные двоюродные браться. Вася скрестила руки. Они толкались, как стая собак.

– Я слышал, ты у великого князя в любимцах, – сказал один. Его борода немного

скрашивала его худое лицо.

– А почему и нет? – ответила Вася. – Я пью вино и не проливаю его, да и на коне

катаюсь лучше.

Один из юных лордов толкнул ее. Она изящно отодвинулась и удержалась на ногах.

– Сильный ветер сегодня, да? – сказала она.

– Василий Петрович, вы слишком хороши для нас? – спросил другой мальчик,

улыбаясь с гнилым зубом.

– Наверное, – сказала Вася. Беспечность поведения была подавлена в детстве, но

теперь расцвела в грубом мире, где она оказалась, и поселилась в ее душе. Она

улыбнулась юным боярам, не ощущая страха.

– Слишком хороши? – скалились они. – Сын деревенского помещика, никто,

выскочка, внук неравного брака.

Вася ответила парой изобретательных оскорблений, и, смеясь и рыча, они сообщили,

что они хотят дважды оббежать дворец Дмитрия Ивановича, и победитель получит вино.

– Как хотите, – Вася была быстрой с детства. Она прогнала из головы мысли о

бандитах, загадках и неудачах, она хотела насладиться вечером. – Откуда начнем?

* * *

Сжимая вино, уже навеселе, Вася попала на волне новых друзей в зал Дмитрия

Ивановича, и толика тревоги утонула в триумфе, а потом оказалось, что почти все актеры

ее обманчивого представления уже присутствовали в зале великого князя.

Дмитрий, конечно, сидел в центре. Женщина, с накидкой, что ниспадала с ее плеч, с

круглым и самодовольным лицом, сидела рядом с ним. Его жена…

Касьян… Вася нахмурилась. Касьян был спокоен, наряден, но выглядел задумчиво,

хмурил рыжие брови. Вася не знала, есть ли у него плохие новости. Ее брат появился и

поймал ее за руку.

– Ты слышал, – смиренно сказала Вася.

Саша потянул ее в угол, помешав парочке шептаться, к их недовольству.

– Ольга сказала, ты возила Марью в город.

– Да, – сказала Вася.

– И что ты выиграла лошадь, поспорив с Челубеем.

Вася кивнула. Она слышала, как он скрипнул зубами.

– Вася, нужно это прекратить, – сказал Саша. – Показывать себя всем, втягивать

ребенка? Ты должна…

– Что? – рявкнула Вася. Она любила этого сына отца, с его ясными глазами и

сильными руками, и это злило ее сильнее. – Тихо уйти в ночь, запереться в комнате во

дворце Оли, убираться там, молиться по утрам и учиться жалко соблазнять молодых

помещиков? И Соловей будет заперт во дворе? Хочешь продать моего коня или забрать

себе, когда я уйду в терем? Ты монах. Я не вижу тебя в монастыре, брат Александр. Ты не

должен растить сад, петь и молиться без передышек? Но ты здесь, советник великого

князя. Почему ты, брат? Почему ты, а не я? – ее плечи опустились, она удивила себя

потоком слов.

Саша молчал. Она поняла, что он говорил это себе сам, пока думал в тишине

монастыря, спорил с собой и не находил ответов. Он смотрел на нее с искренним и

недовольным ошеломлением, что ранило ее сердце.

– Нет, – сказала она. Ее ладонь нашла его, тонкую и сильную, на ее руке. – Ты

знаешь, как и я, что я не могу идти в терем, как не может любой мальчик. Я тут, и тут я

останусь. Если не хочешь выставить нас лжецами перед всеми?

– Вася, – сказал он. – Это не продлится долго.

– Знаю. И я покончу с этим. Клянусь, Саша, – она мрачно сжала губы. – Но не сейчас.

Теперь мы будем праздновать, брат, и врать.

Саша вздрогнул, и Вася ушла от него раньше, чем он смог ответить, высоко подняв

голову в угасающем гневе, пот лился с ее висков под осточертевшей шапкой, и слезы

лились из ее глаз, потому что ее брат любил маленькую Василису. Но как кто–то мог

любить женщину, которая так похожа на дерзкого и не пугливого ребенка?

«Я должна уйти, – вдруг подумала она. – Я не могу ждать конца Масленицы. Я

сильно его ранила, и я должна уйти. Завтра, брат, – подумала она. – Завтра».

Дмитрий помахал ей, улыбаясь, и только его серьезность показывала, что князю не

так легко, как он выглядит. Его город и бояре болтали, татарский лорд отдыхал в его

городе и требовал дань, и сердце великого князя звало сражаться, а голова говорила ждать,

и все это требовало денег, которых у него не было.

– Я слышал, ты выиграл лошадь у Челубея, – сказал ей Дмитрий, прогоняя умело

тревогу с лица.

– Да, – выдохнула Вася, ее толкнули в спину проносящейся тарелкой. Первые блюда

уже стояли, немного припорошенные снегом от пути по двору. Мяса не было, зато было

много угощений из муки, меда, масла, яиц и молока.

– Молодец, – сказал великий князь. – Хоть я не могу одобрять. Челубей все же гость.

Но мальчишки не меняются, и вряд ли этот лорд коней справился бы с кобылкой лучше, –