Девушка в башне (ЛП)

Вы точно видели другого, а этот – мой.

– Я знаю, что видел, – сказал Челубей. Он пристально смотрел на нее. – Как, думаю,

и ты, мальчик.

Его мужчины приблизились на конях.

«Он знает, что я знаю, – подумала Вася. – Это предупреждение».

Соловей был крупней коней татар и быстрее, он смог бы прорваться. Но у мужчин

были луки, и нельзя было рисковать Машей.

– Я куплю твоего коня, – сказал Челубей.

От удивления она бездумно выпалила:

– Зачем? – осведомилась она. – Он не понесет вас. Только я могу на нем кататься.

Татарин слабо улыбнулся.

– О, он меня понесет. Со временем.

Маша приглушенно возмутилась под плащом.

– Нет, – Вася сказала громко, чтобы ее слышала площадь. – Вы не можете его купить.

Ни за что.

Ее ответ разнесся среди торговцев, и она видела, как лица меняются, на некоторых

было потрясение, на других – одобрение.

Улыбка татарина стала шире, и она поняла, что он добивался такой реакции, что она

дала ему повод вытащить меч и извиниться потом перед Дмитрием. Но Челубей не успел

пошевелиться, громкий голос раздался со стороны реки:

– Матерь божья, – сказал он. – Человек не может промчаться галопом без толп в

Москве? Разойдитесь…

Улыбка Челубея увяла. Щеки Васи пылали.

Касьян величаво шел среди толпы, одетый в зеленое, верхом на крупном коне. Он

посмотрел на Васю и татар.

– Дразнить детей захотелось, господин Челубей? – спросил он.

Челубей пожал плечами.

– Что еще делать в этой дыре… Касьян Лютович, да?

Что–то в легкости его ответа вызвало тревогу Васи. Касьян приблизился к Васе и

холодно сказал:

– Мальчик идет со мной. Его двоюродный брат ждет его.

Челубей огляделся. Толпа молчала, но явно была на стороне Касьяна.

– Не сомневаюсь, – он поклонился. – Когда захочешь продать, мальчик, я буду ждать

с мешком золота.

Вася покачала головой, глядя ему в глаза.

– Лучше слушайся, – добавил тихо татарин. – И между нами не будет долга, – он

улыбался, но в глазах была явная угроза. А потом…

– Идем, – нетерпеливо сказал Касьян. Он обошел на лошади других всадников и

направился к вратам.

Вася не знала, что на нее нашло. Она зло и ловко, пока солнце слепило глаза,

направила Соловья в коня ближайшего всадника. Один шаг, мужчина понял, что она

делает, с руганью бросился из седла. Через миг Соловей полетел над спиной коня. Вася

крепко сжимала Марью. Соловей приземлился как птица и догнал Касьяна.

Вася оглянулась. Мужчина поднялся на ноги, покрытый грязным снегом. Челубей

смеялся над ним с толпой.

Касьян молчал, пока они не забрались подальше на извилистые тесные улицы, и его

первые слова были не для Васи:

– Марья Владимировна, полагаю? – сказал он девочке, не оборачиваясь. – Рад

знакомству.

Марья посмотрела на него огромными глазами.

– Мне нельзя говорить с мужчинами, – сказала она ему. – Так мама говорит, – она

поежилась, но подавила геройски дрожь. – О, матушка будет злиться.

– На обоих, полагаю, – сказал Касьян. – Вы дурак, Василий Петрович. Челубей

собирался разрезать вас и извиниться потом перед великим князем. Что вас заставило

взять в поездку дочь князя Серпухова?

– Я не допустил бы, чтобы ей навредили, – сказала Вася.

Касьян фыркнул.

– Ты бы и себя не защитил, если бы посол выхватил меч, а ребенка – тем более. И ее

видели. Это уже вред, спросишь у ее матери. А еще… ты дразнил Челубея. Он это не

забудет, хоть и улыбался. Они все улыбаются при дворе в Сарае, а потом вонзают зубы в

горло.

Вася едва слышала, она думала о радости и голоде на лице Марьи, когда она увидела

огромный мир вне женских покоев.

– Какая разница, что Машу видели? – спросила она с пылом. – Мы катались.

– Я хотела сама! – неожиданно сказала Марья. – Я хотела увидеть.

– Любопытство, – поучительно сказал Касьян, – плохое качество девушек, – он едко

улыбнулся. – Спросите у Бабы Яги: больше знаешь, быстрее состаришься.

Они были почти у дворца князя Серпухова. Касьян вздохнул.

– Ну–ну, – добавил он. – Праздник, да? Нет занятия лучше защиты дев от сплетен, –

его голос стал резче. – Спрячь ее в плаще. Веди сразу к загону и жди, – Касьян поехал

вперед, позвал распорядителя. Его кольца сверкали на солнце. – Я – Касьян Лютович,

приехал выпить вина с юным Василием Петровичем.

Врата уже были открыты в честь праздничного утра, страж отсалютовал. Касьян

проехал, и Вася за ним, а распорядитель поспешил вперед.

– Возьмите моего коня, – приказал величаво Касьян. Он спрыгнул на землю и бросил

поводья распорядителю. – Василий Петрович справится со своим сам. Жду, мальчишка, –

Касьян пошел в сторону дворца, оставив раздраженного распорядителя одного с конем,

которого он держал за уздечку. Он мрачно смотрел на Васю.

Вася повела Соловья к загону. Она не знала, что сделал Касьян, но, когда они

перепрыгнули ограду к радости Марьи, Вася увидела, что Варвара уже бежит, белая от

гнева из–за поступка Васи и Марьи и безмолвная. Вася поспешила слезть на землю и

снять девочку.

– Идемте, Марья Владимировна, – сказала Варвара. – Вас ждут внутри.

Марья испугалась, но сказала Васе:

– Я храбрая, как ты. Я не хочу уходить.

– Ты храбрее меня, Маша, – сказала Вася племяннице. – В этот раз тебе нужно идти.

Помни, когда увидишь призрака в следующий раз, спроси, чего она хочет. Она не может

тебе навредить.

Марья кивнула.

– Я рада, что мы покатались, – прошептала она. – Даже если матушка злится. И я

рада, что мы перепрыгнули татарина.

– Как и я, – сказала Вася.

Варвара взяла девочку за руку и потянула ее прочь.

– Госпожа хочет видеть вас в часовне, – бросила Варвара через плечо. – Василий

Петрович.

* * *

Вася и не думала ослушаться. Часовня была окружена маленьким лесом куполов, ее

было несложно найти. Вася прошла под недовольным взглядом сотни икон и ждала.

Вскоре присоединилась Ольга, она шагала тяжело, время почти пришло. Она

перекрестилась, поклонилась иконостасу, а потом повернулась к сестре.

– Варвара говорит, – сказала Ольга без предисловий, – что ты каталась на восходе и

возила мою дочь по улицам. Это так, Вася?

– Да, – Васе было не по себе от тона Ольги. – Мы катались. Но я не…

– Матерь божья, Вася! – сказала Ольга. Остатки красок покинули ее лицо. – Ты не

подумала о репутации моей дочери? Это не Лесная земля!

– Репутации? – спросила Вася. – Конечно, я переживаю за ее репутацию. Она ни с

кем не говорила. Она была одета и прикрыла волосы. Я ее дядя. Почему я не мог с ней

покататься.

– Потому что это не… – Ольга вдохнула. – Она должна оставаться в тереме. Девочки

не могут покидать его. Моя дочь должна учиться спокойствию. А ты растревожила ее на

месяц и испортила ее репутацию навсегда, если не повезет.

– Оставаться в этих комнатах? В башне? – Вася невольно посмотрела на закрытое

узкое окно, на большой иконостас. – Навсегда? Но она смелая и умная. Нельзя…

– Можно, – холодно ответила Ольга. – Не вмешивайся, или я скажу Дмитрию

Ивановичу, кто ты, и ты отправишься в монастырь. Хватит. Иди. Развлекайся. И часа

нового дня не прошло, а я уже устала от тебя, – она повернулась к двери.

Вася от потрясения заговорила раньше, чем подумала. Ольга замерла от резкости ее

тона.

– Ты должна оставаться здесь? Ты хоть куда–то выходишь, Оля?

Плечи Ольги напряглись.

– Я хорошо справляюсь, – сказала она. – Я – княгиня.

– Но, Оля, – Вася приблизилась, – ты хочешь тут оставаться?

– Девочка, – сказала Ольга, повернувшись к ней с настоящим гневом, – думаешь,

важно для нас, чего мы хотим? Думаешь, я собираюсь потакать твоим безумствам и