Нашествие гениев (СИ)

Тяжело вздохнув, я пошла следом за маньяком, и вдруг из-за угла здания вырулила знакомая мне тетя-палка с лисой-удавкой на худючной шее, и подошла к Бейодну. Да быть не может!

— Стоять, Энма-чо! — заверещала я и ломанулась за ними, но почему-то, сколько я ни бежала, с места сдвинуться не могла. Что за временная петля такая?! Я что, попала на невидимую беговую дорожку, что ли?! А тем временем паранормальные явления переговорили, и мадам с лисой слиняла туда, откуда появилась, то есть за угол, а точнее, в загробный мир. Временной коллапс меня отпустил, и я на полной скорости ломанулась к Бёздею.

— Она дала задание? Какое?! — возопила я, но Бейонд лишь с усмешкой на меня воззрился и, не ответив, вернулся в здание паспортного стола. Что за бунт в подводной лодке? Я влетела следом за маньяком и, подскочив к Юле, прошипела: «ВВ получил задание!»

Ответить Юля не успела: я отдала парням квиточки об оплате, и они поскреблись к паспортистке, причем первым порулил Бёздей: видать, решил слинять от расспросов. Вот гад!

— Что за задание? — настороженно спросила Юля, когда я вернулась к ней.

— Кто знает, — пожала плечами я. — Эта готическая гадость мне не сказала, а сама я не слышала: посланница Энма-чо появилась из-за угла дома, а я не могла к ним подойти и ничего не слышала. А потом она слиняла обратно к себе в мир Мейфу, а Бейонд мне ничего не пояснил. Гад.

— Точно гад, — нахмурилась Юля, — но я попробую его расколоть.

— Флаг тебе в руки, барабан на шею, — кивнула я, — но вряд ли он так легко сдастся.

— Ничего, и не таких уламывали, — хмыкнула Греллька, и я подумала, что хоть маньяков ей переубеждать и не приходилось, выпросить у ее папочки-жадюги деньги на косплей — задачка посложнее, чем разговорить гениального серийного убийцу, так что я была уверена, что Грелля справится.

Мы строили предположения на тему «Что же должен наваять в нашем мире ВВ, чтобы из него исчезнуть», когда от паспортистки вышел последний дезнотовец, и мы недружною гурьбою поскреблись в обратный путь. На трамвайной остановке было полно народу: а как иначе — час пик! Так что я мысленно стонала и костерила судьбу-злодейку. А ведь завтра у нас с Юлей курсы, и нам придется этих деятелей дома одних оставить! Кошмар…

Подошедший трамвай радушно принял нас, присоединив к кучкующейся в его чреве толпе, и мы, косплея бычки в томате, доехали до нашей остановки. С неудобствами, пихаясь, но быстро, что уже плюс. Выпав из железного гробика, мы поплелись домой. Здесь было ожидаемо жарче, чем у реки, и потому мы с Греллей возмущались уже в голос. Наши же бравые ребята стойко переносили все тяготы и лишения, и терпели молча. Узрев палатку с мороженым, мы с Юлькой ломанулись к ней с воплем: «Спасай, родимое!» — и прикупили два мороженых, но тут у нас взыграла совесть, причем синхронно.

— Кому какое? — крикнула я через всю улицу.

— Дынное! — отозвался первым мой бамбуковый медведь, что было вполне ожидаемо.

— Ванильное, — заявил Лайт. Остальные решили промолчать. Не верю я, что им не хотелось освежиться: просто они слишком гордые, чтобы принимать «подачки», а потому мы с Юлей синхронно закатили глаза и купили мороженое на всех. Она гордой ланью проскакала к Лайту и вручила ему ванильный рожок, после чего впихнула в руку Бёздея шоколадное эскимо, а затем, с видом «Ниар, я тебя умоляю, сделай мне одолжение», протянула Вате ванильное эскимо в белой глазури. Зефирный мальчик секунду колебался, но затем взял-таки «подачку» и кивнул в знак благодарности. Ого, он и на такое способен!

Я же, скрепя сердце, подошла к L и протянула ему дынное эскимо. Тот кивнул чуть заметнее, чем Ниар, и приступил к поеданию сладости. Кстати, как он выдержал столь длительный поход без вкусности, для меня осталось тайной — наверное, ему просто не нужно было обдумывать что-то очень сложное и важное. Следующим я «одарила» Майла: ему досталось эскимо «птичье молоко» — вкуснятина необыкновенная. Он хмыкнул и мороженое таки взял, кстати, себе я прикупила точно такое же. А вот отдавать шоколадное эскимо Мэлло мне было страшно, учитывая мою утреннюю выходку, но я все-таки протянула ему брикет, вот только он, зараза такая, поморщившись, отказался. Отказался, представляете?!

— Да что ж ты пафосный-то такой, что аж сил нет! — крикнула я и ломанулась к ближайшей мусорке с намерением шваркнуть туда порцию этой наглой Шоколадки. Однако моим геройским планам сбыться было не суждено — меня вечно обламывают. Сильная мужская рука перехватила мое запястье, и я было собиралась возопить: «Уйди от меня, Железный Человек!» — но, к счастью, сначала обернулась. Это был не Мэлло, а Майл, а с ним я ругаться не хотела. Хотя с чего я вообще взяла, что за мной ломанется сам Принц Какао-боб? Наивная.

— Не истери, — почти приказным тоном изрек Дживас.

— А тебе не пофиг? — фыркнула я.

— Ты мой образ портишь.

— А я сейчас вне образа!

— Тогда сними хотя бы очки.

— Сам сними, твоих глаз здесь вообще еще никто кроме фотографа не видел!

— А тебе бы хотелось? — о, а вот и сарказм.

— Нет, я знаю, что они зеленые, остальное мне не интересно. Сам об очках заговорил, — ответила я, успокаиваясь и выворачивая руку из захвата Дживаса.

— Отлично, — усмехнулся он. — Не хотелось бы уводить тебя у Мэлло.

Я закатила глаза, но решила не спорить, помня о мальчиках, любящих в школе издеваться над девочками, и способе борьбы с ними.

— Ну, и чего тебе надо? — спросила я уже спокойно.

— Чтобы ты с ума не сходила, — ответил Майл. — Заносит его иногда, и что?

— Что-что… Не понимаешь, да? — грустно усмехнулась я. — Он же привык обо всех ноги вытирать, равно как и все вы, и это бесит, но остальные хотя бы пытаются под ситуацию подстроиться: даже наш Принц Надменность Ниар принял у Юли мороженое, потому что тупо жарко, и он хотя бы попытался быть вежливым. Он ей кивнул даже. Наша же сиятельная шоколадка настолько сурова, что взять «подачку» выше ее достоинства, а вот унизить тех, кто к ней хорошо относится и тратит кровные, чтоб спасти ее от жары из самых светлых побуждений, — это запросто!

— Обиделась, — вынес вердикт Дживас, распаковывая свое мороженое.

— Да! — зло бросила я и пошла вперед.

Вся толпа, кроме Юли, уже ушла довольно далеко, хотя, думаю, наш с Дживасом разговор (по крайней мере, мои реплики) они все отлично слышали — я ж орала аки потерпевшая с «Титаника»… Юля поспешила следом за мной, а Майл выхватил у меня из лапки эскимо и, подойдя к Мэлло, что-то прошептал. Тот замер, зло посмотрел на Дживаса, выхватил у него мороженое и швырнул его в урну. Зашибись… Он усмехнулся и продолжил свой путь, а у меня конкретно так сорвало планку…

— Да чтоб ты провалился! — рявкнула я и, подлетев к этой блондинистой мерзости, залепила ему звонкую пощечину. Да уж, такого от меня никто не ожидал, даже наш недоделанный мистер Фрейд… Ну и ладно, а мне наплевать на них. Наплевать… Я просто ломанулась, куда глаза глядят, а следом за мной помчалась Юля. Вот только я даже ее не хотела видеть: было слишком больно от того, что я снова обманулась в человеке. Зачем он утром проявил вежливость и интерес к моей жизни? Зачем попросил, а точнее, повелел одеть костюм Майла? И зачем я поверила, что он меня больше не ненавидит? Оказалось, он просто решил выждать момент и снова сделать мне гадость. Ну и правильно, а чего еще можно ожидать от мафиози, наплевавшего на жизнь лучшего друга ради победы над врагом?!

Вот с такими невеселыми мыслями я свернула в переулок и, пройдя дворами и проходными подъездами, поспешила туда, где Юля бы точно не стала меня искать. Хотелось побыть одной и подумать о том, за что мне Энма-чо сделали такой очешуительный во всех отношениях подарочек, что я скоро либо сама помру от нервного истощения, либо эти деятели меня прирежут…

Небольшая «полянка» в центре старого заброшенного парка характеризовалась сломанными качелями и каруселью, буйной сочной зеленой травой и мрачной дамочкой, восседавшей прямо на земле и не озаботившейся сохранностью потертых джинсов и собственных почек, то есть мной. Я флегматично сидела в самом центре поляны и задумчиво выщипывала из нее растительность: мне мозги пощипали, дайте и я пакость сделаю… Слез на глазах не было, впрочем, как и всегда. Зато в душе была злость, ярость и обида. Как эта шоколадная пакость могла меня обмануть? Хотя он ведь и не обманывал — я сама себя обманула, поверив в то, что он меня уже не ненавидит. Вот такая я доверчивая: показали конфетку, и я уже думаю, что ее обладатель — мой друг — не разлей вода. Ага, прям! А вдруг конфетка — иллюзия? А вдруг он в нее пурген подсыпал? А вдруг это все вообще последствия нехватки галоперидола, и самого человека-то нет? Ну или он злобный отравитель, реинкарнация Марии Медичи. А что? Вариант! И почему я людям доверяю? Вон, Юлька никому, кроме меня, не верит, и никто ее не обманывает. Молодец она. А я вечно уши, как спаниель, развешу и огребаю: на такие лопухи лапшу вешать — самое милое дело. Жаль только, лапшу эту не съешь, выкидывать приходится — никакой экономии, понимаешь ли…