Нашествие гениев (СИ)

— Да на, вымогатель! — возмущенно воскликнула я и подвинула Рюзаки нетронутую мной чашку.

— Ох, Себастьянчик, — закатила глаза Юля, — ты никогда не могла устоять, если на тебя какая животинка просительно смотрела!

— L не «животинка», — покачала головой я. — И смотрел он не на меня, а на чашку. Да и не просительно, а выжидательно.

— Ага, но в результате ты ему вкусняшку таки отдала, — фыркнула Юля. Вот: возвращается логика в мою жизнь!

— И то верно, — хмыкнула я.

На Рюзаки же наш разговор никак не повлиял — он спокойно поглощал гоголь-моголь, и, раз уж за сладенькое приходилось «платить» тем, что его называли живностью, он против не был. Главное, он остался при сладком. Остальное — мелочи жизни.

— Ладно, я пойду переоденусь, — объявила Юля, допивая гоголь-моголь. — И будет у нас двойной селфцест!

— Юля, — ого, неужто Кира голос подал? — может, обойдемся без этого?

— Почему? — опечалилась Грелля.

— Не хотелось бы видеть свою копию, ты же должна понимать?

О да, «Ками-сама Нового Мира» может быть только в единственном экземпляре, бугага!

— Ладно, — поморщилась Юля. — Тогда я косплею Грелля Сатклиффа.

Кирыч кивнул, и свеколка свалила в туман.

— Я помогу! — крикнула я и ломанулась за ней, на ходу бросив гениям: — Посуду помыть не забудьте за собой!

Мы с подругой зашли к ней в квартиру, и я облегченно вздохнула. Ура, теперь я наконец смогу поговорить с Юлей с глазу на глаз!

====== 16) Язык мой — враг мой! ======

— Все, Грелля, колись! — заявила я, падая на ее кровать. — Что у тебя тут происходит? Почему Кира ходит тише воды, ниже травы? И что с ВВ?

— Ой, сколько вопросов сразу! — рассмеялась Юлька, зарываясь с головой в шкаф в поисках косплей-костюма. Кстати, у нее в квартире царит минимализм: в спальне — двуспальная кровать у окна, компьютерный стол, шкаф; в зале — диван, журнальный столик и кресло, возле которого обитает торшер, плюс куча открытых полочек; а в спальне ее родителей — двуспальная кровать в центре, платяной шкаф и комод. Все то, что не поместилось в шкафах, надежно заныкано в рундук и кладовку. Логично и симпатично…

— А то! — ответила я подруге. — Ну давай, рассказывай! А то я вся в томлении.

— И будешь ты томленым молоком, — прокомментировала Юля, доставая алый плащ. — Ладно, поведаю, как дело было. Мы когда в первый вечер притопали, я народу постель постелила (Кире у предков, а ВВ в зале), и Лайт свалил в душ. Я же, сделав моську кирпичом, поспешила к Бейонду — надо было поговорить с этим деятелем. Он сразу вопросил: «Что за маскарад?» — и я начала вещать о том, что глупым людям доверяют больше, чем умным, потому что думают, что дурака проще просчитать. ВВ только хмыкнул. Ну, я ему и сказала: не хочу всем говорить, что на самом деле я не такая. Он пожал плечами (он вообще не очень разговорчивый), и я попросила его обо мне не рассказывать. Он же спросил, с чего это я, в отличие от тебя, «на темной стороне силы», выражаясь нашим языком. Я пояснила, что мне близка идея Киры…

— Ты ему все рассказала? — я была в шоке. Юлька же раньше только мне рассказывала свою историю, потому что не доверяла людям. Неужели она поверила маньяку?!

— Нет, конечно! — испуганно ответила Грелля, и я облегченно выдохнула. Слава Богу, она не доверяет этому типу…

— Я ему просто сказала, что согласна с Кирой в силу своего прошлого, и потому мы с тобой «по разные стороны баррикад». Бейонд мне поверил, да я и не лгала, собственно. Ну и он спросил меня, почему же ты не притворяешься. Я ответила, что ты частично тоже притворяешься, так как ты умнее, чем хочешь казаться. Он сказал, что прекрасно это понял, но не может понять, почему ты не втираешься в доверие к остальным так же, как я. А я (прости) ответила, что ты не хочешь людей к себе подпускать. Потому что они твои враги.

Я поморщилась. Зачем было Бейонду такое говорить? Да, я не люблю людей, но и врагами их не считаю, зачем такое ляпать-то было?

— Ну пойми, я должна была пояснить, — пригорюнилась Грелля.

— Ладно, не суть, — отмахнулась я. — И что ВВ сказал на это?

— Ооо, ты сейчас в трансе будешь, — рассмеялась Грелля, вот только как-то грустно. — Он сказал, что когда встретился с тобой, ты была испуганным ребенком, но стоило лишь ему приблизиться, как ты превратилась в хищника. Он сказал, что почувствовал исходившую от тебя энергию настоящего бойца. Ну я и ляпнула: «Ясное дело, она же мастер кен-до!» У Бейонда глаза загорелись, и он пояснил, что долгое время занимался этим видом спорта, после чего спросил, сразишься ли ты с ним. Я прикинула, что это неожиданное предложение может сыграть мне на руку — ты же знаешь, я давно мечтаю тебя в спорт вернуть, — я снова поморщилась. Эх, Юля, Юля… Твою бы энергию — да в мирное русло! — Ну я и согласилась попробовать тебя уговорить. Тут выполз Лайт из душа, и я опять начала играть роль Мисы, а ВВ пошел в ванную. Кира же до часу ночи полоскал мне мозг на тему «плюсы мира без преступности», и знаешь… я ведь и правда во многом с ним согласна.

— Знаю, — грустно вздохнула я. — Мне ли не знать?

— Ну, в целом Кира просто почувствовал, что я и правда на его стороне, но…

— Но? — я нахмурилась. Что еще за «но» такое?

— Ну, понимаешь, он понял, что я умнее, чем стараюсь казаться, и прямо в лоб спросил, зачем я из себя непонятно кого строю. Я рассмеялась и сказала, что не строю ничего: я и правда такая, такой уж у меня характер. Я веселая, беззаботная и прочее, прочее. А еще люблю глупости говорить. Он фыркнул и сказал, что ему интересны мои идеи. Я ведь с ним дискутировала о его теориях на полном серьезе, и уровень знаний у меня высок… А потом заявил, что никто из остальных не должен узнать, что я умнее, чем кажусь, и я не должна с ними сближаться. Я спросила: «А как же ВВ? Он ведь тоже против L». Кира поморщился и согласился на то, что с Бейондом я общаться буду больше, чем с остальными. В результате мы легли спать, а следующим вечером, пока Лайт плескался, я поругалась с Бейондом…

— Он тебе ничего не сделал? — испуганно спросила я, вскакивая с постели. Шутка ли, скандал с маньяком!

— Нет, что ты! — рассмеялась Грелля. — Мы просто немного поругались. Он сказал, что я должна была предупредить о твоем участии в подпольных боях. Я-то ему только о спорте рассказывала.

— С какого перепугу ты ему «должна» была что-то говорить? — фыркнула я, падая на койко-место. Вот нахал! Уже претензии предъявляет!

— А с того, — хмыкнула Юлька, напяливая белую блузку, — что он и сам в подобном участвовал, — ого-го, а вот это новость! Не ожидала… — Но он сказал, что в подпольных боях нет правил, а в спорте есть, и он подумал, что ты будешь сражаться без правил, когда я заявила, что ты из «подпольщиков». Ты же сражалась как самурай. В смысле, он сказал так: «Она была воином. Настоящим воином. Самураем, обнажившим меч ради победы. Но в этом все и дело: самурай — это честь. А подпольные бои — нет».

— То есть, он от меня подлянку ждал и не дождался? — удивилась я.

— Вроде того, — кивнула Грелля. — Он сказал, что ты дралась честно. Это был бой воинов, но не участников подпольных соревнований, а он ожидал с твоей стороны трюкачества. Не дождался, и его это удивило. Он хорошо умеет справляться с подобными штуками, ведь многие подпольщики как раз на грязные трюки и рассчитывают, вот он и думал тебя…

— «Ошпендить», когда я попытаюсь его обдурить, — перебила я подругу.

— Вроде того, — кивнула та. — Потому что он считает подпольщиков нечестными людьми, и, когда я сказала, что ты одна из них, он решил тебя убить, хотя сначала думал всего лишь провести спарринг.

Я сглотнула. Нет, я знала, что ВВ тогда хотел меня убить, но слышать подтверждение сего — не самое большое счастье…

— Но потом оказалось, что ты не такая, а он очень не любит отступать от своих решений. В данном же случае ему пришлось это сделать: он тебя зауважал в какой-то мере, как я поняла, а тех, кого он уважает, он не убивает.