Нашествие гениев (СИ)

Атмосферка была довольно напряженная: я молчала, следуя примеру наших маньяков, мафиози что-то, а вернее сказать, «кого-то» обсуждали, Юля же трындычала о том, что преображение гениев прошло успешно, что они все просто молодцы, и что теперь ей за них не стыдно, хотя за Лайтика ей и так никогда стыдно не было. Оставшуюся часть состава гениальной делегации мы нашли минут через десять — они как раз подобрали себе обувку и искали нас. Оплатив черные и белые кожаные башмаки, мы с Юлей облегченно выдохнули, и теперь уже полностью преображенные гении, тащившие сумки со старыми шмотками (кстати, Кэль свою нес сам, что удивительно), направились в фотоателье. Кстати, Дживас очки так и не снял, хотя Юля полоскала ему мозги минут, этак, двадцать — то бишь всю дорогу до фотосалона. Туда наши красавцы, кстати, снявшие пиджаки еще на рынке, зарулили одни, просто получив от нас денежки и гневное напутствие Юли в адрес Дживаса: «Не снимешь очки — камикорос, травоядное!» То ли Майл знал, что такое «камикорос», что вряд ли, то ли решил, что на фото в паспорте очки неуместны, но он внял ее увещеванию и, вернувшись из мастерской, молча предъявил фото, где он был в пиджаке, но без очков. Кстати, наши бисёнены все, как один, фотографировались в пиджаках, что нас с Греллюшкой несказанно порадовало.

Вот таким «макаром» мы и направились к трамвайной остановке. До полицейского отделения, в котором можно было заявить об утере паспорта, ехать было довольно далеко, и, предчувствуя давку а-ля «шпроты в масле», я горестно вздыхала. Правда, только мысленно — нечего перед этими мозговыносителями слабость проявлять… Трамвай, к счастью, долго ждать не пришлось, и вскоре мы уже изображали огурцы в банке, трясясь в переполненном вагоне.

====== 17) Первое задание и очередные неприятности ======

Было около половины третьего, когда толпа кавайных парней в сопровождении двух девушек, косивших под не менее кавайных представителей противоположного пола, вывалилась из переполненного трамвая и направилась в сторону двухэтажного здания, в котором находился «офис» местных правоохранительных органов. Жара стояла невыносимая, и Юлькин грим грозил уплыть вместе с потом, хотя еще каким-то чудом держался. Она решила смыть его, как только доберется до источника воды, и потому отчаянно стремилась, превозмогая слабость и лень, к домику с таящимся внутри отделением полиции. Прохожие удивленно на нас косились, даже удивлённее, чем вчера: все же шестеро шикарных парней и две косплеерши — зрелище еще более странное, чем просто толпа косплееров, но нам было наплевать. Мы просто помирали от жары и мечтали о кондиционере, мороженом и холодном душе.

В этом районе города, застраивавшемся гораздо позже остальных, преобладали девятиэтажки, а дворы были крохотные и неозеленённые, так что и не спрячешься в тени раскидистого клена на уютной лавочке… А еще этот район находился недалеко от речки, а потому здесь обычно было прохладнее, чем в центре города, и я мысленно выла от перспективы возвращаться домой. Но что поделаешь: труба зовет, ага…

Добредя до полиции, мы вломились в здание, и Юлька поспешила в «дамскую комнату». Благо, крем для снятия макияжа она всегда носила с собой. Мы же с моими личными уничтожителями логики протопали к дежурному, и я с наглой харей заявила, что вся эта толпа потеряла паспорта. Молоденький лейтенантик удивленно на нас воззрился. Ясен фиг: шесть паспортов разом посеять — это ж какими идиотами надо быть?

— Мы путешествовали автостопом, — вдруг заявил Рюзаки, — а документы были сложены в одну сумку. В результате мы лишились этой сумки и паспортов.

Во дает… А мне про сию байку не поведал, бяка!

Лейтенант смерил детектива подозрительным взглядом и велел писать заявление об утере паспорта. Анимешные глюказоиды взяли бумагу и ручки, которые я запасливо прихватила из дома, и расположились у подоконников. «И чего дома не озаботились написанием?» — мысленно простонала я, жалея себя, их и дежурного: кондиционера в помещении не наблюдалось. Когда парни сдали бравому копу заявления, он сбагрил их секретарю, и через некоторое время, за которое Юлька успела смыть с моськи лица боевой раскрас, наши анимульки стали обладателями вполне реальных справок об утере вполне себе фальшивых паспортов. Мы с Юлей вслух поблагодарили Великий Валенок, Ананасовую Фею и власти города за то, что паспортный стол находился в том же здании, но только с другой стороны, и поспешили предъявить справочки паспортистке. Точнее, мы с Греллей остались у зеленого фикуса в объемной кадке, а наши гамодрилы, пардон, потерпевшие, вещали о том, как посеяли документики. Кстати, им L байку рассказал заранее — вот ведь бяка! В результате им выдали квиточки к оплате за то, что они идиоты, пардон — за то, что они утратили ценный документ, и я, скрепя сердце и оставив сию толпу на Юлю, свалила платить штраф в ближайшее отделение сбербанка.

К счастью, банк располагался недалеко от речки, и там было несколько прохладнее, а потому, оплатив несуществующую оплошность моих глюказоидов, которые, к сожалению, оказались вполне реальными, раз уж их видели даже такие неподверженные психическим расстройствам люди, как полицейские и паспортистки, я разнежилась и минут пять побродила вдоль редких зеленых насаждений, расположившихся на вершине холма, под которыми несла свои воды широченная река. Пляж внизу был до отказа забит отдыхающими, и это при том, что на дворе с утра была пятница, и вряд ли к пяти часам что-то изменилось, а потому я снова подумала, что пляж — это зло, и, мысленно вздыхая, пошкандыбала к моим беспризорникам под опекой Бога Смерти.

Шла я медленно, проклиная лето, жару и гостей, а так же Энма-чо с их больной фантазией, и вдруг у входа в паспортный стол узрела Бейонда. Ясное дело, маньяку в подобных заведениях неуютно, вот и вышел парень прогуляться… Я подошла к ВВ и вопросила:

— Всё оплачено, пойдем назад?

Он смерил меня холодным взглядом алых глаз, а потом задал вопрос, который я так не хотела услышать:

— Ты готова к реваншу?

Блин, Бейонд, только не говори, что твою пафосную натуру столь задел проигрыш, что ты мечтаешь меня покромсать на колбасу любым способом!

— Не-а, — покачала головой я. — Я не сражаюсь. Думаю, Юля тебя уже просветила по этому поводу.

— Она лишь сказала, что ты ушла из спорта, не более, — ответил маньяк. — Причину она не называла.

Ясное дело, не называла, она же моя подруга, а ты ей кто? Глюказоид, последствие недосыпа и пересмотра анимулек…

— Вот и молодец она, — усмехнулась я. — Но я и не думала, что она тебе причину назовет. Я, кстати, тебя просвещать тоже не собираюсь, равно как и драться с тобой. Считай, что ты победил: мне победа не важна.

— Врешь, — прищурился Бёздей. — Тогда она была тебе очень важна.

— Ясен фиг, — пожала плечами я, — ты ж меня кокнуть хотел.

— Нет, ты хотела победить. Твои глаза горели азартом!

Внезапно маньячелло схватил меня за предплечья и уставился прямо в глаза немигающим взглядом. Мне стало страшно. Реально страшно. Что ему может помешать меня убить каким-нибудь теплым летним вечерком? Сегодняшним, например…

— Я хочу еще раз увидеть тот азарт, а потому мы будем драться, — выдал он на одном дыхании. — Отказа я не приму. Ты знаешь, на что я способен, если не могу сразиться в открытую, а потому примешь вызов.

Скотина! Ты что удумал? Решил меня шантажировать? Знаешь ведь, что я не могу невиновных граждан под удар подставить…

— Хорошо, — вяло ответила я. — Я с тобой сражусь.

— Учти: будешь поддаваться — я не приму такой победы, — поставил условие Бейонд. Вот гад! Читает меня как открытую книгу… — Я хочу провести честный бой, зная, на что ты способна. Не более. И дело не в победе.

Он отпустил меня и направился к паспортному столу, а я ошалело смотрела на затянутую в черный шелк спину и думала о том, что больше всего на свете в данный момент не хочу даже не того, чтобы они все жить у меня остались, — я не хочу выигрывать у Бёздея…