Парадигма крови (СИ)

- Жертвоприношение! Это сатанисты.

- Ненавижу рабов! – ответила я, затягиваясь снова.

- Неважно, – ответила Карина. – Боги всегда приходят на кроведаяние. Мне интересно, кого они считают Сатаной.

- Слабость наказуема – сказала я, ощущению Алекса, приближавшемуся со слащаво-учтивой гримасой.

- Девошки, девошки! Я знал, што вам будет нравиться мое смесь для курения.

Он опустился на колени, перед нами и потянулся за мундштуком.

- Вы так хороши обе, две!

Его руки легли на наши колени.

Я чувствовала смесь вожделения и ярости, исходящие из его ладоней и, подобно жирным лианам, опутывающую наши с Каро бедра. Я открыла глаза и посмотрела на подернутые поволокой зрачки «дикого мага».

Куря, он становился почти привлекательным. Он щурился как оцелот, притаившийся в зарослях. Я усмехнулась и сказала:

- Вы умрете, Алекс! За этими дверями ваш пес держит маленьких детей, одурманенных вашими снадобьями. Я не буду выбирать Венеру.

Он вперил непонимающий взгляд в Каро. Карина лениво затянулась и перевела мои слова. Она источала негу и странную покорность.

- О, нет, дети только для вас, прекрасные вампайерс! Я выбрал маленьких сладких ангелочков с чистой кровью! Венера давно быть выбран. Она чистая и не грешная. Я сам выбирал. Хозяину понравится – он придет!

- Твой хозяин – твой бред, ублюдок! – сказала я, чувствуя странную дрожь в теле.

В голове запульсировал странный гул, похожий на шум далекого моря. Карина насторожилась, глядя на меня снизу вверх.

Я почувствовала, как в ней что-то подобралось – словно гончая взяла горячий след. Почему-то мне внезапно стало весело.

Мной овладело чувство свободы.

Я снова потянулась за мундштуком – запах и вкус курительной смеси будили во мне смутные воспоминания.

Я затянулась вновь, и зелье зашептало во мне, запело на разные голоса, сознание дрогнуло и взорвалось, расширившись во все стороны, затопив окружающее пространство бормочущими тенями моего «Я».

Молниеносно заполнив собой этот мир, я обнаружила тонкую грань, подобную пленке на поверхности воды. Образы водомерками скользили по поверхности, разбегаясь во все стороны от моего взгляда. Я легонько коснулась этой тонкой границы, и она лопнула, открыв мне сверкающий Базаар. Меня охватили умиление и восторг, когда я увидела такие знакомые башни, дороги, качающиеся на ветру султаны папоротников, горы, подернутые медовой дымкой, и бирюзово-золотые волны океана, лениво лижущего подножия скал. Я радостно приветствовала трех могучих черр-оркатов, что неслись по равнине, гоня перед собой стадо быстроногих чеверов. Облака пыли, поднятые убегающим стадом, красной пудрой оседали на мощных телах хищников, покрывая тяжелые зубастые головы, сильные, на отлете, хвосты, и мелькающие мускулистые ноги. Они были так красивы эти гигантские дети драконов! Неожиданно я вспомнила, что в люди зовут их «тираннозавры» и выставляют в музеях бездарно собранные скелеты этих прекрасных существ…

Это воспоминание немного отрезвило меня.

Пространство моей сущности сжалось, превратившись в узкий клин трепещущего света, исходящий из «я-теперешнего» и, ярким лучом, взрезающим глубины моей памяти. Я затянулась последний раз, и на недостижимой глубине, на самом дне, где оставались только пепел и прах событий, золотом вспыхнули буквы: «ЛИЛИТ».

«Лилит!» – повторила я про себя.

Лилит, Чарамико Оро – Спокойствие Хаоса, Первая женщина, Первая Жрица, и Первый демон! Лилит – ужас человечества, Лилит – вожделение жрецов, Лилит – пьющая кровь, Лилит – вечно молодая и вечно прекрасная Смерть во имя Служения.

Чарамико Оро – дающая кровь и возрождающая уснувших богов! Да, я вспомнила эти имена, эти, и еще многие, что сопровождали меня на моем долгом пути. Перед моим взором промелькнули мои воплощения, я вспомнила сладкие мгновения моих смертей и мучительные моменты моих рождений. Я вспомнила все тысячелетия моей жизни и каждый день моего Служения. Я видела бесконечные вереницы жертв, что выходили из тэотля, и в него же возвращались, умирая под моей рукой. Кровь – драгоценная чулель, животворящая душа – омывала бесчисленные алтари, струилась на камни вечных пирамид и багровым туманом возносилась вверх – к алчущим богам, чтобы, низвергнувшись вниз, туда, где моря крови сливаются с морями теотля, оплодотворить Землю новыми жизнями. Я вспомнила все девять кругов Миктлана и все тринадцать небес. Я вспомнила своего тоналя – Дракона Хаоса, моего магического двойника, моего брата по крови и моего отца. И я вспомнила своего бога, чье имя звенело во мне всегда – Ятол, Тецкатлипока, вечный Науакуе – Ночной Ветер, Князь Ночи – мой бог и мой первый мужчина.

Видение захватывало дух – я снова стояла на вершине пирамиды в Великую Ночь Приношения. Я, живущая в обоих мирах, снова переживала экстаз Слияния. Снова в меня лилась кровь Хаоса и снова все зеркала Базаара дымились… В моих ушах явственно звенел смех Ятола… И последняя мысль прожгла меня словно яростный взгляд дракона – я ДРАКОНИД!

Человеческая моя сущность осыпалась и облетела легким пеплом, унеслась прочь пронзительным ветром памяти, дующим из далеких тысячелетий моей жизни. Я открыла глаза и сказала:

- Карина, я – Первая Жрица!

Глаза Каро, уже давно следящие за моим отрешенным лицом, плеснули ярким пламенем восторга и обожания. Она склонилась, припадая к моим ногам.

- Я знала, о, Великая! Я знала, что ты вспомнишь! Не зря мы надеялись и не зря боролись до конца! Я так тосковала по тебе!

Алекс попятился с подиума, его глаза расширились, а рот чуть приоткрылся. В нем оставались только изумление, и зарождающаяся паника.

- Убьем их, всех, Саламандра! – сказала я, вспомнив свою вечную спутницу, ту, что прошла со мной долгий путь возрождений.

- Да, хозяйка моя, да, моя любовь! – с жаром ответила та, что в этом мире звалась Кариной, та, что воплощала Дракона Огня.

Я почувствовала, что негр-охранник напряженно прислушивается к, происходящему и, переступив Карину, пошла к двери.

Алекс шарахнулся от меня, и снова что-то залопотал, заламывая руки.

- Зажарь этого гаденыша, – равнодушно сказала я Карине, приникнув ухом к двери.

Саламандра сомкнула кончики пальцев своих тонких рук, и между ее ладоней зародился язычок огня.

Она развела руки, и язычок разгорелся, вытягиваясь в длинную колеблющуюся ленту. Алекс взвизгнул, тонко, как женщина, и выбросил руки вперед. Я не увидела, а, скорее почувствовала, как с его ладоней срывается невидимый снаряд, направленный Карине прямо в грудь. Я этого не хотела. Дальше все произошло в какие-то доли секунды, но мое время словно бы растянулось. По залу пронесся невнятный шепоток, перед глазами у меня мелькнул рой разноцветных мушек, и Карина оступилась, делая шаг навстречу невидимой смерти. Время подпрыгнуло и пошло своим чередом.

Страшный заряд чиркнул по виску поднимающуюся Карину, выбрив узкую полосу в ее черных волосах, и с шипением впился в стену, уходя дальше, в толщу земли. Срезанный клок не успел еще упасть с головы Каро, как она уже хлестнула огненной лентой по глазам «дикого мага».

Маг истошно завопил, вертясь и хватаясь за обугленное лицо, негр бросился в двери, влетая в комнату, как дикий барс, моя рука выстрелила из-за распахнувшейся створки и коснулась черного битого затылка. Черное тело по инерции пролетело несколько метров, врезалось в подиум, перевернув кальян, и затихло, зарывшись головой в подушки. Карина дохнула на свою ладонь, и клубящееся огнем облако вспорхнуло с руки, окутав мечущуюся и визжащую фигуру. Я постояла в дверях, прислушиваясь к топоту, где-то на этаж выше и подождала, пока обугленное тело, что билось в предсмертной агонии, перестанет хрипеть и затихнет. Вокруг скрюченного трупа весело занимались ковры. Я подошла к негру, распластавшемуся на подушках, и погладила бритый череп. Я уже вспомнила все, что знала прежде. Хаос вновь подчинялся мне. Немножко сместив связи в потухшем на время сознании, я похлопала по лысой макушке. Негр зашевелился и приподнялся, водя вокруг непонимающим взглядом.