Грим (СИ)

Драко удивленно обернулся: забытый им в кресле кристалл светился ровным голубоватым светом.

«И что от меня нужно грязнокровке?»

— Та это безделушка, купил где-то, уже сам не помню где, — произнес Драко, сжимая кристалл в руке. Тот погас. — Что-то типа вредноскопа, светится, когда близится что-то неприятное.

В дверь постучали.

Драко и Блез резко обернулись — в дверном проеме стояла Пэнси Паркинсон.

— Да уж, полезная штуковина, — захохотал Забини. — Но не совсем правдивая.

— Что-то я не поняла?! — произнесла Пэнс, глядя на смеющихся однокурсников. — Драко, так ты идешь на вечеринку? Отлично. На ней будут почти все старшекурсники, заодно и обсудим кое-что. Ты у нас все-таки высшее руководство.

— О чем ты, дикое создание? — галантно спросил Малфой. Пэнси, прищурившись, смотрела на него.

— Узнаешь. А то совсем выпал из жизни «порядочных» слизеринцев. Блез, за мной! Будем обсуждать, как отвлечь доходягу Слизнорта. Не хочу, чтобы он своими нудными проповедями испортил праздник.

Забини страдальчески посмотрел на друга и поплелся вслед за девушкой. Драко насмешливо глядел ему вслед. Он уже давно догадывался, что Блезу нравится Пэнс. Хотя он и вечно насмехается над ней.

Только вся проблема, что девушке нравился как раз сам Драко. Забини прекрасно знал, что Пэнси Паркинсон — кандидатура номер один на роль невесты Малфоя.

Блез абсолютно все понимал, и его отношение к Драко ничуть не изменилось. За это Малфой и ценил его настоящую мужскую дружбу.

«Грейнджер, Грейнджер, неужели что-то нашла? Я в библиотеке все книги пролистал. Нет, с этой заучкой в книгах мне все равно не тягаться. Тут уж единственный соперник — мадам Пинс».

Драко быстро надел на себя мантию Грима, накинул капюшон. Посмотрелся в зеркало.

«Вылитый дементор, — слизеринец усмехнулся своим мыслям. — И если Грейнджер вызвала меня просто так, точно применю к ней поцелуй смерти».

Хлопок. И в комнате слизеринца уже никого не было.

*

Гермиона Грейнджер уже была там, когда он трансгрессировал на Астрономическую башню. Стояла у одной из бойниц. Ветер трепетал ее кудрявые волосы, придавая ей какой-то колдовской неземной и одновременно зловещий вид.

Девушка повернулась к нему. Милое лицо, плотно сжатые губы, насмешливо-заинтересованный взгляд. Ничего жутковатого, обычная Грейнджер.

— Вызывала? — усмехнувшись сам себе, спросил Грим.

— Да, — Гермиона кивнула и тут же приступила к главному: — Я знаю, как нам понять, кто помог обуздать демона с помощью зеркала. Вот.

Малфой молчал, ожидая продолжения.

— В тот вечер над Хогсмидом пронесся вихрь, сбивший меня с ног. Я помню. В общем, мне кажется, что, падая, я видела чей-то смутный силуэт.

Единственный способ понять, кого я видела — это залезть в мою память. Омута памяти под рукой у нас нет, так что тебе придется применить ко мне легилименцию. Для этого есть специальное заклинание…

— Я знаю это заклинание! — оборвал ее Малфой.

Гермиона прикусила язычок: привычки всезнающей гриффиндорки давали о себе знать. Девушка наблюдала, как Грим меряет шагами площадку башни, раздумывая над чем-то. Он был выше, чем она думала. В прошлый раз Гермиона видела лишь сгорбленную фигуру у бойницы, теперь же она осознавала, что Грим почти такого же роста, как и Рон.

Это был один из тех немногих фактов, которые девушка знала об этом странном человеке.

— Есть еще один способ легилименции, при котором я не просто попаду в твою память, я смогу замедлять некоторые события, путешествовать в пределах твоих воспоминаний.

Я применял его всего пару раз, слишком много сил оно отбирает. Особенно у новичков. Зато мой учитель владел им в совершенстве.

«Замкнутый и нелюдимый Снейп, настоящие мысли которого не мог прочитать ни Волдеморт, ни Дамблдор».

— Это безопасно? — спросила Гермиона, глядя в лицо Гриму, а точнее, на часть лица, не скрытую капюшоном.

— Для тебя — да. Готова? — безразличным тоном спросил Малфой, садясь по-турецки на холодную каменную площадку башни.

Гермиона кивнула, усаживаясь рядом с мужчиной в такой же позе.

— Ближе, Грейнджер! Еще ближе! Я не кусаюсь, не бойся. Мне нужен физический контакт с тобой.

Их колени соприкоснулись. Малфой грубо схватил ладони девушки.

— У тебя тонкие пальцы. Легко сломать, — произнес Драко.

— Это намек?

— Предупреждение, — ответил Грим. — А теперь смотри на меня и не моргай.

Малфой внимательно разглядывал глаза Гермионы, пытаясь очистить свое сознание от мыслей. Ресницы девушки подрагивали от напряжения. У нее были темно-карие глаза, зрачок представлял собой выпуклое и абсолютно черное зеркало, в котором Малфой видел отражение самого себя.

«Legilimens panselene», — мысленно произнес Драко.

Зрачки Гермионы мгновенно расширились, Малфой почувствовал, как его сознание медленно растворяется в их черных зеркалах.

Количество раз, когда Драко использовал это заклинание, можно было пересчитать по пальцам. Сложность процесса была не только в том, что он требовал много сил, но и в том, чтобы попасть именно в нужный промежуток воспоминаний. Здесь можно было легко вместо недавних воспоминаний очутиться в воспоминаниях детства, младенчества.

Малфой нацеливался на самые последние воспоминания, но все равно промахнулся. Перед ним появился Большой зал, директор, произносящая речь, что-то с шумом обсуждающие гриффиндорцы.

«Первый день в школе!» — понял Драко.

Повинуясь его приказу, воспоминания стали ускоряться, как в перемотке фильма. Но все отличие заключалось в том, что Малфой и сам находился в этом «кино», состоящем из чужих воспоминаний, мыслей.

Во всей этой вереницы образов Малфой разглядел себя и Плаксу Миртл.

«Значит, Грейнджер видела это», — пронеслась мысль в его собственном сознании.

Картины и образы с огромной скоростью проходили перед глазами Грима: гриффиндорцы, уроки, библиотека, снова гриффиндорцы…

И, наконец, появилось то, чего он ждал. Хогсмид. Рыжий Рон Уизли с перекошенным от ярости лицом, толпа учеников Хогвартса, затем какие-то закоулки Хогсмида, «Кабанья голова».

Воспоминания пошли в нормальном времени.

Малфой увидел в баре себя. Со стороны его невозможно было узнать. Он сам себе напомнил Филиппа Гецова, предыдущего Грима. Точно таким же Драко увидел его в тот день в Косом переулке, когда наследника многомиллионного состояния Малфоев убили. Весь тот день в памяти Драко был размытым, только встреча с Гримом оставалась самым ярким воспоминанием.

Драко прошелся по залу «Кабаньей головы», посетители совершенно его не видели, мирно поглощая заказанные блюда и выпивку. Бродяга пил дымящийся грог, разливая часть мимо лица; цыганка курила свою трубку, остекленевшим взглядом глядя на Грейнджер, а сама гриффиндорка болтала с Аберфортом Дамблдором.

Затем Грейнджер встала и быстрым шагом вышла из паба, Драко поспешил за ней. Девушка свернула совсем в другую сторону от дороги в Хогвартс, к Визжащей хижине.

«Грейнджер потерялась в трех соснах! Как мило!» — фыркнул Драко.

Гермиона стояла, недоуменно глядя на Визжащую хижину. А затем перед ней появился демон. Словно вырос из ниоткуда. Порождение мрака, существо из ада. Даже в воспоминании от него веяло страхом, ужасом, болью тысячи невинных душ.

Мимо застывшего Малфоя пронесся гигантский пес.

«Выгляжу устрашающе», — с усмешкой констатировал Малфой. Сам Драко подивился своим размерам в образе Грима.

А затем уже началось то, что сам Грим не помнил. Картина того, как им завладел демон, вызвала у Драко отвращение. Сразу захотелось помыться, очиститься любым способом от этой могильной гнили.

— Используй зеркало!

Крик донесся откуда-то с дороги. Малфой круто повернулся в сторону и побежал в направлении, откуда раздавался голос. В десятках метров от Гермионы и него самого, лежащего на земле, стояла цыганка. Она с напряженным лицом глядела на попытки гриффиндорки обуздать демона, на Драко, корчившегося на земле. Из трубки, которая курила цыганка, вырывалось зеленоватое пламя, клубами закручивающееся возле женщины.