Грим (СИ)

Затем Грим оторвался от официантки, что-то тихо сказал ей.

— Джонни! — громко произнесла девица, проведя языком по его щеке. — Что ж ты так долго не появлялся! Я соскучилась. Мне не хватало тебя. Очень! — томительно добавила официантка.

Она дернула его за мантию, увлекая за собой. Грим снова что-то сказал ей, а потом спешно подошел к Гермионе.

— В общем, поспрашивай у бармена насчет цыганки.

— А ты?

— А я занят, — нахально произнес Малфой, оглядываясь на свою официантку. — Сама ведь захотела пойти со мной, так что помогай.

— Ну, ты и наглец, Джонни, — с вопросительной интонацией произнесла Гермиона. — Это твое имя?

— Джон Смит в Англии, Хуан Гарсия в Испании, Жан Дюбуа во Франции — у меня большой список.

«А настоящего имени никто не знает!» — подумал Малфой, возвращаясь к «своей» официантке, которая уже извелась в ожидании него.

Гермиона пожала плечами и отправилась к бармену, как и советовал Грим.

Бармен был высоким тощим человеком какого-то неопределенного возраста. Он мог быть и одногодком Гермионы, а мог быть и старше ее лет на десять. Его лицо было очень подвижным, каждая эмоция четко «пропечатывалась» на его голом, как блин, лице. Бармен был абсолютно лысым, на его гладкой блестящей голове чернела небольшая татуировка в виде руны удачливости (Гермиона с первого взгляда определила ее).

— Что заказываем? — спросил он, даже не глядя на Гермиону.

— Сок есть?

— А что разбавляем — водку, виски? — деловито поинтересовался он.

— Просто сок.

Теперь бармен обратил внимание на гриффиндорку, глянул на нее как на ненормальную.

— А как так просто? Мы так и не продаем, это же пятно на нашей репутации! — испуганно визгнул он.

«Ничего себе! Что же это за заведение, где сок считается пятном на репутации?» — пронеслось в голове девушки.

— Тогда ничего не надо, — лицо бармена приобрело недовольное выражение.

— Тогда че тебе тут понадобилась? — спросил он.

— Я хочу узнать про одну цыганку. Говорят, она здесь принимает. Мне надо погадать.

Лицо бармена оживилось. Какое-то время он разглядывал Гермиону, пытаясь что-то определить.

— Откуда узнала?

— Мой друг, тоже бармен, сказал.

— А! Ну, тогда ясно. Только знай — это недешево. У тебя-то деньжат хватит? Галлеончиков? Киваешь, да? Ну, так и быть, скажу. В пятницу она тут устраивает сеанс, в четыре часа. А потом опять куда-то сваливает.

— Ясно. Спасибо! — радостно произнесла Грейнджер. — А сливочное пиво у вас есть?

— Что, сливочное пиво? Да оно у нас не идет практически. Ладно, чего пригорюнилась, детка? Где-то валялось, я все выбросить хотел. Бери, можно за счет заведения.

— Спасибо еще раз.

— Да не за что! Чего я сегодня такой добрый? Ой, не к добру!

— Почему это? — удивилась Гермиона.

— Эта примета такая. Вот, когда в последний раз старушке дал милостыню — все! — громко взвизгнул он.

Девушка подпрыгнула на сидении от неожиданности. Бармен прокричал ей прямо на ухо.

— Что — все?

— Война началась! Тот-кого-нельзя-называть ожил! Все газеты потом об этом трубили. Или вот еще один случай. Слушай!

Бармен, похоже, нашел в лице гриффиндорки благодарного слушателя и теперь изливал ей свои басни имени себя и своих предчувствий. Гермиона его почти не слушала, разглядывая посетителей.

Отвратительные лица мужчин с красными затуманенными выпивкой глазами; пьяные малолетние девушки, сильно накрашенные и откровенно одетые, они пили вместе с взрослыми мужиками, охотно давая себя облапать; какие-то страшные бесполые люди, одни из которых курили трубку, другие вдыхали дым из искривленных сосудов, их объединяло странное болезненное удовольствие на лицах.

Все эти лица в дыму. В разноцветном дыму, окрашивающемся магическими шарами света. Гермиона чувствовала, как кружится голова. Образы всех этих порочных людей смешивались перед глазами, представляя собой картину из ночного кошмара.

Перед глазами гриффиндорки проносились лица посетителей, возникая из дыма и пугая своими звериными чертами. Какой-то старик с жирным потным лицом хлестал вино прямо из бутылки, не замечая того, что ярко-красная жидкость течет по его бороде. При разговоре он обильно брызжил слюной тех, кто сидел с ним за одним столом и не успевал вовремя отодвинуться. Одна из молоденьких девушек положила ноги прямо на стол, ее юбка сильно задралась, но девицу это явно не смущало. Ее лицо неприятно поразило Гермиону. Оно было еще совсем как у ребенка, черты до конца не оформились, не заострились. Но лицо уже было одутловатым, кожа приобрела желтоватый болезненный оттенок, как у пьяниц. Девица громко хохотала, выкрикивала тосты, мужские руки постоянно наливали ей в бокал. Судьба таких девочек уже предрешена. Ее выгонят или уже выгнали из дома, она будет проводить вечера в кабаках в обществе бесконечной вереницы мужчин, алкоголя или наркотиков, потом принудительное лечение в больницах, ломка — и ты инвалид в двадцать лет.

Гермиона почувствовала, что смеется.

«Что же это со мной?» Перед глазами все было в дымке. Мысли с трудом складывались в слова, отдельные слова никак не связывались в предложения. Перед глазами появилось лицо какого-то мужчины. Он что-то говорил Гермионе, брал ее за руку, указывал куда-то. Девушка попыталась убрать его руки с талии, но у нее не получалось. Пальцы не слушались, а вместо гневного вскрика вырвался еще один смешок.

*

Не все знали, что на втором этаже «Приюта оборотня» находятся особые места для богатых посетителей. Здесь не было наркотического дыма, как на первом этаже. Сюда не пускали всякий сброд, выпивка и одурманивающие средства были лучшего качества. На третьем же этаже находились специальные комнаты, «для отдыха».

«Надо бы посмотреть, что там с Грейнджер. Выяснила ли она что-то», — подумал Малфой, глядя на часы.

Он быстро спустился на первый этаж, глазами ища гриффиндорку, и обнаружил ее сидящую возле барной стойки со сливочным пивом в руках. Девушка постоянно откидывала волосы назад, будто ей было нестерпимо жарко, как-то странно мотала головой в разные стороны не совсем в такт музыке. Потом к ней подошел какой-то здоровый мужик, что-то шепча на ухо. Он взял ее за талию, увлекая за собой. Малфой был уверен, что Грейнджер сейчас точно метнет в него каким-нибудь боевым заклинанием. Но она не сопротивлялась, безвольно подчиняясь тому мужчине.

«Да она пьяна!» — пронеслось в голове Драко.

— Отошел от нее! — громко произнес он, становясь прямо перед тем мужиком.

— А ты кто такой, чтоб указывать? Видишь, она совсем не против! — нагло заявил он.

— Она со мной, — резко ответил Малфой, толкнув мужика в грудь. Тот отступил на несколько шагов, зацепился за ножку стула и грохнулся на пол. Драко успел подхватить глупо хихикающую Гермиону.

В баре на них уже многие посматривали с интересом. Дело пахло дракой, а значит, кровью, зрелищем и ставками на победителя.

— Что ты ей налил? — угрожающим тоном спросил Драко у бармена.

— Да ничего! — испуганно пискнул бармен, замахав руками.

— Повторяю еще раз, — тихо произнес Грим. — Что ты ей подсыпал?

— Ничего! Чего ты ко мне пристал-то? Я сейчас охрану вызову!

«Сам напросился. Империо!»

В мозгу зародилась горячая волна, моментально распространившая по руке, по кровеносным сосудам и нервным окончанием.

Лицо бармена обмякло, приобрело какое-то подобострастное выражение, как у пса перед хозяином.

— Да, да. Я подсыпал ей в сливочное пиво наркотик. Майкл попросил мне сделать это за сорок галлеонов, обычная цена тридцать, но больно ему девчонка приглянулась. Я еле успел подсыпать, чтоб она не увидела. Наркотик подавляет волю, вызывает галлюцинации. И в нужный момент появляется Майкл, когда девушка уже ничего не соображает…

— Чем нейтрализовать эту гадость?

— Апельсиновым соком. Я ей его поэтому и не дал.