Факультет защитной магии. Силуэт в сумерках (СИ)

ехать на встречу с Арлестаном, я чуть было не поддалась панике. Хотелось удрать, запереться в комнате, а лучше в каком-нибудь чулане потемнее, и спрятаться от всех и всего на свете. Пришлось отвесить себе мысленного пинка с требованием прекратить детский сад и взять себя в руки. Кое-как, но это подействовало. Как и в прошлый раз, герцог приехал первым. Сидел за столиком, лениво потягивая какой-то яркий коктейль из высокого бокала. Глядя на эту картину, я на миг пожалела, что не алхимик и не владею магией преобразования. С удовольствием бы попробовала слепить из того, что там было намешано, слабительное. Не факт, конечно, что получилось бы, но помечтать ведь можно? -- Ваши условия я выполнил, -- вместо приветствия заявил Арлестан, едва мы уселись, и официант отошёл на достаточное расстояние. -- Вы человек слова, -- холодно улыбнулся Декар. -- А вы? Осторожно, двумя пальцами, почему-то вдруг на полном серьёзе испугавшись, что обожгусь, я взяла камень со своей ладони и вложила его в протянутую руку герцога. Может, и не стоило этого делать, но слишком уж высока была цена упрямства. Я не была готова её заплатить. -- Приятно иметь с вами дело, юная леди, -- приторно улыбнулся Арлестан. Я отплатила ему той же монетой. Пусть пока чувствует себя победителем, поглядим ещё, кто будет улыбаться последним. Потому что лично я не сдаюсь, я маневрирую. Пока мы все трое дружно делали вид, что ужинаем, я пыталась разобраться в своих эмоциях и успокоиться. Страх, ненависть, отвращение к человеку, с такой лёгкостью ломающему чужие жизни во имя собственной корысти -- всё это было лишним. Оставить нужно было только холодный рассудок. -- Всего наилучшего, -- заявил Арлестан, едва попробовав десерт. -- Проводить время в вашем обществе истинное удовольствие, но меня ждут дела. -- Весьма жаль, что это удовольствие нельзя продлить, -- улыбнулась я. -- Но я тешу себя надеждой, что сегодняшняя наша встреча -- не последняя. -- Аналогично, юная леди, аналогично, -- откланиваясь, заявил герцог, и какое-то шестое чувство подсказало мне, что это не просто формальная вежливость. -- У него на тебя планы, -- подтвердил мои подозрения Декар, исподлобья глядя вслед удаляющемуся Арлестану. -- Никогда в этом не сомневалась, -- фыркнула я. -- Доешь десерт. Выходить пока рано. Я кивнула, отправляя в рот ложечку карамельного крема. Несмотря ни на что, было вкусно. И в самом деле, стоило немного задержаться. Если я права, и Питер затеял собственную игру, он будет сегодня очень нервничать, так что не помешает дать ему время насладиться этим занятием. -- А вот теперь пора, -- сказал Декар, когда моя вазочка опустела. -- Как только выйдешь на улицу, начинай паниковать. Сейчас ты подозрительно спокойна. -- Постараюсь, -- усмехнулась я. -- Удачи. -- И вам. Спокойно пройдя через зал, я сперва навестила-таки дамскую комнату. Не помешает на дорожку, чтобы потом спокойно думать о деле. Выйдя оттуда, отправилась не обратно к столику, а свернула в небольшой коридорчик. Привычно без ключа открыла дверь в служебную комнатку, где хранили реквизит для шоу, а порой и не нуждающиеся в холодильнике продукты, прошла через неё и толкнула вторую, узкую дверь. Та, как и обычно, оказалась незапертой, я очутилась посреди шума и запахов кухни. И чуть не столкнулась с Робом, помощником повара, бегущим куда-то с коробкой зелени. -- Ты как тут... -- начал было парень, резко затормозив. -- На минутку по делу, -- подмигнув, перебила я. -- Служебный открыт? -- Пока вроде да, -- механически кивнул парень. -- Только-только машина отъехала. -- Отлично, спасибо, -- обрадовалась я, протиснулась мимо так и стоящего столбом Роба и почти бегом отправилась к выходу. Уже почти на десять минут опаздывала, не стоило слишком затягивать. Дверь в самом деле оказалась не заперта. Выскочив на крыльцо, я быстро огляделась. Машина стояла у служебного входа соседнего с рестораном магазина. В рабочие часы там всегда парковался его владелец, а вот сейчас -- Никас. Темнота не позволяла рассмотреть, есть ли кто внутри. -- Илона! А Питер, оказывается, ждал меня на скамейке, где обычно курил персонал ресторана. Удобно устроился, ничего не скажешь. Плохо, что его машины нигде не было видно. Но, может, Никас уже выяснил, где она стоит. -- Ещё громче покричи, -- прошипела я. -- Идём, пока меня не хватились. -- Как ты вообще выбралась? -- поинтересовался Питер, хватая меня за руку. -- Работала в этом ресторане когда-то, -- фыркнула я, с трудом поборов искушение вырваться. Мы выбежали на улицу и я снова огляделась. Машина Питера стояла тут же рядом, на обочине. А буквально в нескольких шагах от неё, на крыльце давным давно закрытой прачечной, из одной бутылки пили что-то два неузнаваемых в темноте позднего осеннего вечера парня. Я подавила вздох. Никас всё же решил настоять на собственном плане действий. И мне, очевидно, придётся с этим смириться. -- Быстрей, мы уже опаздываем! Пискнула сигнализация. Уже у самой машины я сперва обогналаПитера, а потом резко остановила и заставила повернуться ко мне, оказавшись спиной к выпивающим парням. Глубоко вдохнула и выдохнула, опуская глаза, и спросила: -- Ты меня любишь? Приём сработал. Питер натурально ошалел от такой постановки вопроса. Неужто ожидал от меня более разумного поведения? Вот и отлично, я немного боялась, что не удастся шокировать его достаточно. -- Д-да, -- выдавил он после добрых пяти секунд паузы. -- Правда? -- вскинула глаза я, сладко надеясь, что лицо у меня сейчас именно счастливое и глупое. Или что в темноте его нельзя толком разглядеть. -- Правда, Илона, -- чуть раздражённо отозвался Питер. -- Ради чего ещё я стал бы рисковать головой? Поехали скорее. -- Поехали, -- согласилась я, пропуская его к водительской двери. -- Пристегнись. -- Сейчас, -- торопливо отозвалась я, нарочно возясь с ремнём. -- Не спеши, -- посоветовали с заднего сиденья. -- А ты заглуши мотор и отдай мне ключи. Пистолет Никаса весьма убедительно упирался Питеру куда-то под рёбра, разом отбивая охоту спорить и возражать. Я внимательно следила за каждым движением, пока ключи не оказались в руках моего охранника. А потом стала наблюдать за выражением лица Питера, одновременно пытаясь в зеркале рассмотреть, кто же сегодня составил Никасу компанию. Вроде бы не Макс. -- Вы кто? -- хрипло спросил Питер. -- Кто надо. Руки на руле держи! -- рявкнул Никас. -- Ты спрашивал, ради чего ещё стал бы рисковать головой? -- тихим и спокойным голосом поинтересовалась я. -- Как насчёт больших денег? Годная причина рискнуть? -- Каких денег, Илона? -- весьма достоверно изумился Питер. -- Брось, -- отмахнулась я. -- Я всё знаю и про своё наследство, и про Орено, и про тебя тоже. Что, захотел сам стать принцем, весьма богатым в ближайшей перспективе? Орено я упомянула на удачу. Надеялась, что либо ненароком попаду в цель, либо Питер, основательно выведенный из равновесия упирающимся в бок стволом и всей ситуацией в целом, решит обозвать меня дурой и избавить от заблуждения. -- Это всё тебе Декар наплёл?! -- возмутился Питер. -- И ты ему поверила?! -- Ему и фактам, -- кивнула я. -- И каковы же эти твои факты? -- Ты давно в этом деле, -- всё так же спокойно продолжила я. -- Ты выяснил, какими девушками увлекается Декар. С чего вдруг такая странная тема для очень-очень начинающего журналиста? Откуда вообще тебе было знать, что у него есть какие-то странности в отношениях с женщинами? Потом ты привёл к нему меня. Ты знал, что будет дальше, ведь так? И что потом, хотел явиться рыцарем на белом коне, чтобы спасти принцессу? Или это не ты должен был явиться, а Орено, но жажда наживы пересилила страх перед хозяином? -- Дело не в деньгах! -- почти выкрикнул Питер. -- Дело в тебе! -- Ты хоть сам в это веришь? -- поморщилась я. -- Просто всё пошло не так с самого начала. В этом ответе прозвучала какая-то невероятная обречённость, мне даже не по себе сделалось. Ожидала-то я праведного гнева, яростных объяснений и оправданий, полного отказа признавать любые обвинения. А Питер сдался почти моментально. -- А именно? -- уточнила я. -- Дичь, то есть я, ускользнула из капкана? -- Как-то так, -- вздохнул Питер, сжимая руль. -- Этот проклятый Марино должен был драпать из города не оглядываясь, а он вместо этого потащился к тебе. В результате придурок Орено спалился на своём вранье, ему ты уже не поверила бы. Но всё это, знаешь, не главное. Когда я соглашался привести тебя к Декару, я не думал... не думал, что... -- Ну? -- поощрила я. -- Я думал, это будет просто, ещё одно задание и только. Но познакомившись с тобой, понял, что ошибся. -- Это что-то вроде признания в любви, полагаю? -- хмыкнула я. -- Да! -- зло выплюнул Питер. -- Это не что-то вроде, а оно и есть. Я люблю тебя, дура! -- Ты мастер ухаживать за девушками, -- с неожиданной даже для себя самой холодностью процедила я. -- Предложение сделал в туалете, признавшись в любви дурой назвал... Стесняюсь даже спросить, на какую мою реакцию ты при этом рассчитываешь. -- Я шанс тебе хочу дать, -- отвернувшись, заявил Питер. -- Декара скоро устранят, а ты, если прямо сейчас ничего не сделать, достанешься Карлу Орено со всем своим наследством. Денежки он прикарманит, а тебя угробит по-быстрому. Этого хочешь? Учти, он вот сейчас тебя ждёт у судьи. Только я с другим судьёй договорился, чтобы потом вместе сбежать. Откажешься -- я один свалю ко всем чертям, мне жизнь моя дорога, а ты как знаешь. -- Я уж лучше как знаю, -- ответила я сухо. -- Потому что любовь твоя на любовь как-то мало похожа. Слишком много в ней вранья. Так что вали ты ко всем чертям один и прямо сейчас. И лучше поскорее. Выйдя из машины, я от всей души хлопнула дверью. Вот уж точно, рыцарь на жалованье. Сдал меня бандиту, который мог со мной что угодно сотворить, и называет это любовью. Ладно, он, положим, знал, что Декар не маньяк-убийца, но разве смерть -- единственная на свете страшная участь? Плевок это в душу, а не любовь. Машина за моей спиной с визгом сорвалась с места, а я так и стояла неподвижно, обхватив себя руками за плечи, даже не замечая холода, давно пробравшегося под шаль и тонкую шерстяную тунику. Забыв, что пальто моё осталось в гардеробе ресторана. -- Идём, а то опять простынешь. Возись потом с тобой. Пальцы разжались, шаль соскользнула с плеч и упала на асфальт. А я резко, так, что чуть голова не закружилась, крутанулась на пятках и увидела, как Рейн наклоняется, чтобы подобрать пуховое кружево. Маленький чертёнок глубоко внутри меня запрыгал от восторга, требуя немедленно и с радостным визгом задушить Рейна в объятиях. Но я сурово его осадила, тайком перевела дыхание и ответила почти насмешливо: -- Не смею больше создавать тебе таких неудобств. Снова развернулась, даже не забрав шаль, и быстрым шагом направилась обратно в переулок, к машине, намеренно игнорируя многозначительное хмыканье Никаса. Только подумала, что кое в чём Питер был всё-таки прав: дура я. И ещё какая. И ведь поделать-то с собой ничего не могу... Сигнализация приветливо пиликнула, когда я уже протянула руку, чтобы открыть переднюю пассажирскую дверь. Да уж, а дура-то я ещё большая, чем сама о себе только что думала. Чего хотела выразить своим побегом, когда ключи от машины у кого-то из парней? Куртка лежала на переднем сиденье, ещё довольно тёплая. С наслаждением её надев, я села в машину и устало прикрыла глаза. Впереди попытка номер два, ещё одно бегство. Теперь враги и их намерения известны, но от этого не очень-то легче. Подошедший Никас постучал в стекло. Я не сразу отыскала нужную кнопку, но стекло опустила, тут же поёжившись от холода. Не успела ещё даже согреться, как опять мёрзнуть заставляют... -- Значит так, -- заявил Никас, склонившись ко мне. -- Никакой самодеятельности. Сидишь тихо, если что вдруг -- звонишь мне, номер в твоём телефоне. Вопросы есть? -- Есть, -- подтвердила я, краем глаза наблюдая, как успевший сесть за руль Рейн возится с навигатором. -- Где сидеть будем? -- В тихом месте, -- весьма определённо ответствовал Никас. -- Ты насчёт самодеятельности всё поняла? -- Поняла. -- Уж я надеюсь. Я состроила предположительно очень честное лицо. Подумывала спросить, сколько мне предстоит не высовываться, но не стала. Очевидно, пока Сантер будет заниматься поисками. -- Всё, уезжайте, -- скомандовал Никас, отступая на пару шагов. Я подняла стекло и вдруг почувствовала лёгкую панику. Мы остались вдвоём. И теперь придётся по меньшей мере разговаривать. Вроде бы раньше это худо-бедно получалось, но вот сейчас отчётливо хотелось сбежать куда подальше. Снова закрыв глаза, я попыталась хоть немного расслабиться. Не получилось, но внешне вроде бы одолевающие меня эмоции никак не проявлялись. -- Оказывается, я совершенно не разбираюсь в людях, -- неожиданно нарушил молчание Рейн, выдернув меня из уютной полудрёмы. -- Люди часто преподносят сюрпризы, -- ответила я, открывая глаза и оглядываясь. Мы уже выехали на одну из центральных улиц, в этот час ещё весьма оживлённую, и как раз стояли на светофоре. Рейн внимательно смотрел вперёд, лицо у него было спокойное и сосредоточенное. Кажется, он чуть похудел. На правой скуле ещё виднелся синяк. Большего не позволял разглядеть недостаток света. -- Вот ты быстро раскусила этого Питера. -- Ничего подобного, -- возразила я. -- Его раскусила не я, а один парень, менталист. Если бы не его подсказка, я вряд ли бы догадалась. -- Повезло, значит. -- Нам вообще невероятно повезло, причём много раз. Кстати, а куда именно мы едем? -- В загородный посёлок, -- просто ответил Рейн. -- Обещают тишину, покой и минимум соседей. -- Минимум соседей это хорошо, -- согласилась я, снова закрывая глаза. И всё, больше мы не разговаривали. Даже когда на выезде из города встали в небольшую пробку. Я успела задремать, проснуться и задремать снова. Проснулась окончательно только от скрежета открывающейся двери гаража. Посёлок был новым, даже улицу явно заасфальтировали совсем недавно. Окна домов были большей частью тёмными, фонари горели через один. Очевидно, ещё далеко не все обитатели сюда вселились. А может, ещё не все дома и продали. Выбираться из машины я не стала. По идее из гаража должен был быть выход прямо в дом. Значит, нечего было на виду у всех разгуливать, даже несмотря на то, что вокруг не было ни души. На первый взгляд, во всяком случае. В доме было тепло. Очевидно, кто-то здесь уже побывал и всё подготовил. Не включая света, я сняла ботинки, прошлась по просторной гостиной, совмещённой по нынешней моде со столовой и кухней, и растянулась на диване перед камином. Вспыхнувший мягкий свет заставил ненадолго зажмуриться. -- Уютно, -- равнодушно оценил обстановку Рейн. Проморгавшись, я осмотрелась. Да, пожалуй тут и правда было уютно. Даже слишком. Белые шёлковые обои в розовый цветочек, куча маленьких подушек с вышивкой, вышитые же чехлы на стульях и повсюду салфетки и салфеточки. И шторы, тоже бело-розовые и в цветочек. А вот телевизора почему-то не было. Ковёр на полу тоже был белый, в почти такой же как на обоях розовый цветочек. И он был тут всюду, покрывая даже ступеньки лестницы. Только на кухне часть пола была выложена белой плиткой. -- Тут надо рекламу снимать, -- не удержалась я. -- С образцовой семьёй в главной роли. Он, она, парочка розовощёких детишек и обязательно добрая бабушка, вышивающая очередную салфетку. -- Тебе тут всю жизнь не жить, -- флегматично шевельнул плечами Рейн, разуваясь, подбирая заодно мои ботинки и направляясь в прихожую. -- И это очень радует, -- фыркнула я. -- Не любишь розовый? -- Терпеть не могу. И цветочки, кстати, тоже, -- призналась я. -- А салфеточки просто на дух не переношу. Мне больше по душе минимализм. Вернувшийся Рейн заглянул в холодильник. Я невольно улыбнулась, вспомнив старую мудрость про путь к сердцу мужчины. Желания заниматься готовкой, правда, не возникло. Тем более кто-то утверждал давеча, что и сам умеет это делать. Вот и пусть демонстрирует. -- Ужин, значит, за мной? -- уточнил Рейн, роясь в морозилке. -- Верно мыслишь, -- согласилась я. -- Лично я из ресторана, так что есть не хочу. -- И как только образовалось столько желающих на тебе жениться? -- Ради денег и не с таким крокодилом свяжешься, -- протянула я, устраиваясь в подушках поудобнее. -- Видимо, поэтому оба и выбрали вариант с судьёй, -- не остался в долгу Рейн, выбрав один из пакетов с заморозкой и теперь изучая содержимое посудного шкафа. -- Невозможно найти двух свидетелей, которые поверят, что жениться на тебе можно в здравом уме и трезвой памяти. -- Ничего подобного, судья был выбран исключительно в силу дефицита времени, -- парировала я. -- А так вообще-то я же девушка мечты. Только ты один этого и не замечаешь. -- Не дефицита времени, а избытка, -- поправил Рейн, вытащив одну из сковородок. -- За месяц можно десять раз передумать. Да и потом, если что, уже не отвертишься. Честное слово, я обиделась. Шутки шутками, но разговор получался... странный. Мягко говоря. К чему вся эта дурацкая пикировка на свадебную тему? Тем более, всякой девушке независимо от обстоятельств в глубине души досадно, что её тащат к судье, чтобы расписаться по-быстрому, даже без свидетелей, вместо нормальной церемонии в храме. Положим, я не очень-то любила все эти помпезные ритуалы. И, разумеется, юридически тот и другой вариант признавались законными. Но общественное мнение всё равно полагало гражданскую процедуру у судьи каким-то не совсем настоящим браком. То ли потому, что его можно было относительно легко аннулировать, то ли потому, что был он чаще всего вынужденным. В моём случае так точно. -- Прости, -- неожиданно сдался Рейн, высыпая содержимое пакета на разогревшуюся сковородку. -- Это не тема для шуток. -- Да ладно, -- так же неожиданно успокоилась, даже развеселилась я. -- Тема как тема. О чём ещё шутить-то? О человеческой продажности? Это грустно получится. Грустить сейчас не хотелось. Этак начнёшь, припомнишь все имеющиеся поводы, и жить, чего доброго, расхочется. Тем более и заняться тут нечем, телевизора и того нет. И спать-то, как назло, не хочется. Остаётся только выбрать новую тему для разговора. -- Может, свою часть истории расскажешь? -- предложила я, несколько сомневаясь в разумности именно такого выбора. -- Какие-нибудь интересные подробности планов его светлости? -- Не расскажу, --отрезал Рейн, перемешивая в сковородке что-то мной пока не опознанное, но судя по запаху довольно вкусное. -- Не помню потому что. -- Вообще ничего? -- поразилась я, аж вскочив от такого поворота. -- Вообще. Сам этот факт был, к слову, довольно интересен. Если понять, какой в нём смысл и есть ли он, этот смысл, вообще. Версия, впрочем, возникла довольно быстро. Долгое общение с некромантом для меня бесследно не прошло. Подойдя к Рейну, я мельком порадовалась, что на нём сейчас джемпер, а не свитер и не водолазка, и потянула воротник вниз. Света было достаточно, и на первый взгляд на коже никаких следов не было. Но это только на первый и на взгляд. -- Ты что делаешь? -- озадаченно поинтересовался Рейн, застыв с лопаточкой в руке. -- Стой спокойно, -- попросила я, чуть приподнимаясь на пальчиках и принюхиваясь. -- Что ты ищешь? -- Пока нашла только гель для душа, -- начиная раздражаться, огрызнулась я. -- Обязательно был мыться? -- К твоему сведению, я не на курорте неделю торчал! -- Знаю, -- отмахнулась я, замерев на несколько мгновений в раздумьях. -- Мог бы там поучиться ценить улики. -- Какие ещё улики, Илона? -- Стой спокойно!-- уже потребовала я. Предположим, я окажусь права. Что нам это даст? Собственно говоря, ничего. Пентаграмма если и была, то в любом случае уже уничтожена, установить автора не получится. Да и есть ли смысл устанавливать? Наверняка это Сайкс, чьё участие в этом деле и без того не тайна. Разве что Сантера натолкнёт на какую-то ценную мысль сам факт использования именно такой магии вместо более логичной ментальной. Окончательно убедив себя, что лишней информации в нашем положении не бывает, я решилась на отчаянный шаг. Ещё немного приподнявшись и зачем-то задержав дыхание, медленно провела языком вдоль позвоночника, стараясь захватить как можно большую площадь. -- Илона?! На потрясённо-возмущённый вопль мне было плевать. А равно и на всё остальное в этом мире. В прямом и переносном смысле разом. Метнувшись к раковине, я склонилась над ней, поспешно открыв кран, пока слёзы окончательно не ослепили, и принялась яростно отплёвываться. Ничего более гадкого на вкус, чем настойка реданиса, пожалуй, нет на свете. Мне, во всяком случае, точно не попадалось. Стоило вообще-то смочить палец, потереть кожу, а потом попробовать самым кончиком языка. Но пентаграмму Станхи обычно рисуют довольно маленькой, всего в пару сантиметров. Если видимых следов уже нет, искать, где она была, можно довольно долго. А так я проверила всё и сразу. Правда, конкретно в данный момент весьма об этом сожалела. -- Что с тобой?! Возмущение сменилось паникой, но давать объяснения сейчас, с полным ртом воды, я была точно не способна. А когда, закончив полоскание, эту воду выплюнула, поняла, что с ресторанным ужином сейчас всё-таки расстанусь. Хорошо хоть раковина тут оказалась модная, с измельчителем, не засорится... -- Илона! Кое-как отдышавшись, я вытерла слёзы и ещё пару раз сплюнула для верности. Раскрыла, называется, тайну. Заодно и внутренний мир свой, причём не самыми обаятельными сторонами. Ну в самом деле, Арлестан что, менталиста найти не мог, обязательно понадобилось к некроманту обращаться? -- Пентаграмма Станхи, -- выдавила я вслух. -- Используется для контроля сущности и подчинения. Рисуется на коже настойкой реданиса, худшей в мире дрянью. -- А заранее это сказать нельзя было?! -- Не хотела портить сюрприз, -- огрызнулась я, отлично понимая, что Рейн, вообще-то, прав. Надо было сказать сразу. Вот скажем, если бы не было никакой пентаграммы, как бы я тогда свой поступок объяснила, идиотка? Как глупую шутку или как страшную месть за то, что меня не сочли пригодной для семейной жизни? Хотя если подумать, сам наш недавний спор на эту тему объяснить ничуть не проще. Нервами расшатанными окончательно разве что. -- И что будешь делать с этим... сюпризом? -- Сантеру расскажу, -- ответила я. -- Пусть он думает, что с этим делать. -- Есть будешь? -- Издеваешься? -- буркнула я. -- Кофе тут есть? -- Сейчас посмотрю. Вытирая последние остатки слёз, я добрела до дивана, наконец-то сняла куртку и повалилась в подушки вниз лицом. Чувствовала себя как с похмелья. Сейчас бы правда кофе хорошего... только он и отбивает привкус этой пакости. -- Кофе только растворимый. -- Сойдёт, -- обречённо согласилась я, выныривая из подушек. -- Сейчас. Сантеру я не дозвонилась, только гудков вдоволь наслушалась. Отвлёк меня от этого занятия восхитительный аромат. Растворимый кофе тоже разным бывает. Надо бы точно выяснить, кто этот дом любезно подготовил, и поблагодарить. -- Ты сумасшедшая, Илона, -- вздохнул Рейн, садясь рядом и тоже прихлёбывая кофе. -- Но очевидно, я должен тебя за это благодарить. -- Я не виновата, меня заставили, -- тут же заняла оборону я, наслаждаясь вкусом уже напитка, а не проклятой настойки.-- И вообще, псих в этой истории только один -- Арлестан. А мы все -- нормальные люди, вынужденные играть по его больным правилам. -- Может быть, -- задумчиво согласился Рейн. -- Одного не понимаю, -- продолжила я. -- Что, Орено влез в эту грязь только ради моих денег? Богатые невесты у нас уже окончательно перевелись? -- Да нет, осталась ещё парочка, -- хмыкнул Рейн. -- Думаю, конкретно ты стала для него дополнительным стимулом, а причина была иной. И потом, насчёт крокодилов... ты их ещё не видела. А вот Карл навидался. -- Значит, я всё-таки не крокодил? -- прищурилась я. -- Ты пиранья, -- со смешком отозвался Рейн. -- Впиваешься мёртвой хваткой, и ничего с тобой уже... -- Ах, пиранья?! -- возмутилась я. -- А ты... ты... -- Мишка. Плюшевый. -- Змей ты, а не мишка плюшевый! Хитрый и ядовитый! -- Не согласен, -- запротестовал Рейн, отодвигая чашки подальше от края стола. -- Я вообще не кусаюсь. Словесных возражений у меня не нашлось, зато под руку очень удачно подвернулась подушка. В запале я, разумеется, не вспомнила, чем закончилась предыдущая попытка использования этого оружия. А напрасно. Прошла, может быть, пара секунд, прежде чем я осознала себя в знакомом уже положении: руки над головой, ноги прижаты к дивану. Можно было попробовать повертеться и продолжать ругаться. Но не более того. -- Ты же девушка, -- укоризненно сказал Рейн, глядя мне в глаза. -- Почему сразу в драку лезешь? -- Потому что ты меня достал! -- сердито выдохнула я. -- Не на курорте он побывал... У меня тут, можно подумать, был сплошной сеанс расслабляющего массажа! -- А тебе нужен расслабляющий массаж? -- Я этого не говорила! -- запротестовала я, но было поздно. Не успев ни брыкнуть ногой, ни пискнуть, ни даже о чём-нибудь подумать, я оказалась лицом в подушках. Дёрнулась, но без толку. Удалось только повернуть голову так, чтобы можно было нормально дышать. Одна рука продолжала прижимать мои запястья к дивану, а вторая нахально нырнула под свитер. Кончики пальцев пробежали по коже, преследуемые волной мурашек. Какое там расслабление? Сердце, рванувшись куда-то в сторону горла в первой, слабой пока попытке выскочить, начало неумолимо ускорять ритм. -- Будешь ещё драться? -- Буду, -- разом охрипшим голосом пообещала я, и в подтверждение дёрнулась. Вышло слабо и неубедительно. -- А так? Пальцы нажимали, гладили, снова нажимали и снова гладили. Удары сердца отдавались в ушах колокольным звоном, быстрым, но уже почему-то размеренным. Ноги стали ватными, и начало казаться, что в комнате наступила тропическая жара. -- Хватит... -- пискнула я, тщетно пытаясь дышать ровно. -- Будешь драться или нет? -- Н-нет, -- запнувшись, выдохнула я. Пальцы провели четыре дорожки по боку, заставив меня вздрогнуть, нырнули ниже, нахально протискиваясь между диваном и моим телом, и двинулись от талии вверх. Я попыталась выгнуться, разорвав прикосновение, но только дала им больше свободы. -- Прекрати, -- почти шёпотом взмолилась я. -- Не надо... -- Правда? Обжигающее дыхание тронуло кожу у самого уха, заставив ещё раз вздрогнуть, непроизвольно ёрзая под навалившейся на плечи тяжестью. Что там дальше? Лучше и не вспоминать, это плохо кончится... -- Прекратить? -- Н-нет... то есть, да... не-е-т... Пальцы добрались до цели и чуть сжали грудь, дразня лёгкой колкостью нового кружева. Я всхлипнула от отчаяния, не понимая больше, чего хочу, окончательно утратив способность внятно мыслить. -- Знаешь, хватит, -- шепнул мне Рейн. -- Я хочу тебя. Здесь. Сейчас. Да или нет? -- Я тебя ненавижу, -- пробормотала я, зарываясь лицом в подушки. -- Ненавижу. Зачем ты меня мучаешь? Дышать было трудно, словно весь воздух разом куда-то исчез. Мир покачивался, утопая в жарком тумане. Сквозь стиснутые, разом пересохшие губы вырвался стон. С ума можно от всего этого сойти. Так может, стоит просто пока перестать думать? Спасительная духота подушек исчезла, на миг сменившись шёлковым касанием другой мягкой ткани. Очевидно, мой ответ уже не требовался. А скорее, я уже его дала. И попробовал бы только не понять, каким он был! Кожа скользнула по коже, губы слились с губами, рождая жаркую волну по всему телу, от кончиков пальцев до корней волос. Я, кажется, стояла, зажмурившись. Потом сидела. Потом лежала, тяжело дыша, нетерпеливо вздрагивая от каждого нового прикосновения, снова и снова задыхаясь, не решаясь открыть глаза. Но этого, в общем, и не требовалось. Пряный, чуть терпкий аромат кожи дразнил, заставляя терять последние остатки разума. Ожидание стало невыносимым, срывая с губ стон за стоном. -- Точно ненавидишь? -- хрипло выдохнул Рейн. -- Заткнись, -- проскулила я в ответ. -- Заткнись и... Я не сдержала вскрик, наконец-то получив то, чего уже давно желала. И подчинилась ритму древнейшего в мире танца, растворяясь в накатывающих одна за другой жарких волнах, двигаясь навстречу, подаваясь вперёд, чтобы стать ещё ближе, слиться воедино, как море с океаном. Перед закрытыми глазами качалось, приближаясь, полное звёзд небо. Ещё чуть-чуть, совсем немного. На меня летела пылающая сверхновая. Шаг, другой, последнее движение -- и мы взорвались вместе. Глава 16 Не хотелось открывать глаза. И шевелиться не хотелось. И вообще не тянуло обратно в реальный мир, провалиться бы ему со всеми своими прелестями. Лежать бы так и лежать, наслаждаясь теплом близости и последним, уже неторопливым и нежным поцелуем. -- Я был неправ, -- сообщил тихий голос, согрев теплом губы. -- В чём? -- так же тихо поинтересовалась я. -- Ты не пиранья. Ты болезнь, несовместимая с разумом. -- Ты не лучше, -- лениво отозвалась я. На диване было тесно. И вот теперь мне захотелось пить. И есть. И надо было, пожалуй, душ принять. А я даже не знала, пока, где он, этот душ, вообще находится. К тому же, всё никак не могла определиться, чего хочу больше: всего этого или ещё немного покоя рядом. -- Илона? -- Что? -- чуть приподняв веки, спросила я. -- Ты очень красивая. -- О, ты вспомнил, какими должны быть комплименты? -- всё-таки съязвила в ответ я, хотя губы сами собой растянулись в улыбке. -- Нет, ты невозможна, -- мученически вздохнул Рейн, укладываясь на бок рядом и притягивая меня поближе. -- То дерёшься, то язвишь. И вот как тебе комплименты делать? -- Задействуй фантазию, -- предложила я. -- Не могу, -- печально признался Рейн. -- Устал. Я вздохнула. Ужас какой -- надо о чём-то говорить. О делах как-то вроде неуместно сейчас, о чувствах... о них я пока не знала, что даже и думать. Нормальные люди, вообще-то сначала о них говорят, всё выясняют, а уж потом... -- Пойду поищу душ, -- выдавила я. Занятно, но само то, что пришлось в голом виде разгуливать по комнате, собирая одежду, никакого смущения у меня не вызывало. Больше того, в итоге я решила переодеться во что-нибудь поудобнее, и, бросив уже собранную одежду на кресло, преспокойно принялась копаться в сумке. -- Есть будешь? -- Буду, -- с энтузиазмом согласилась я, вытаскивая футболку. Догадка моя подтвердилась, дверь рядом с лестницей вела в одну из спален, видимо, гостевую по замыслу архитектора. Ванны здесь не было, только душ: именно то, в чём я сейчас нуждалась. Оставив вещи на кровати, я дождалась тёплой воды и встала под упругие струйки. Дура я? Ой, да. И ещё какая. Постоянно последнее время возвращаюсь к этому малоутешительному выводу. Опять не головой думала, а местом, которому сама мудрая природа назначила совсем иное. Результат получился соответствующий. Ну да и ладно. Что совсем уж интересно, никакие возможные последствия меня не волновали. То ли чаша переживаний заполнилась настолько, что добавить в неё было уже ничего нельзя, то ли я стала как-то иначе смотреть на вещи. Более самоуверенно, может. Или просто всё познаётся в сравнении. А в сравнении с нынешним моим положением и возможным финалом... честное слово, сделать какому-нибудь из жадных приспешников герцога милый подарочек выйдет даже забавно. Если рассуждать здраво, не было в этом, конечно, совершенно ничего забавного. И подобные рассуждения были как минимум эгоистичными. Но если начинать раскаиваться, толку всё равно выйдет не больше. Отмывшись и вытершись, я кое-как пальцами расчесала мокрые волосы, закрутила на голове полотенце, натянула футболку и свободные домашние штаны и вышла из спальни на запах еды. Не так давно опустевший желудок предвкушающе сжался. Ели мы молча, по-детски избегая смотреть друг на друга. Может, стоило хоть кулинарные пристрастия обсудить, но я не могла заставить себя говорить. Неправильно всё получалось и сложно. Кто мы вообще друг другу? Товарищи по несчастью и только? Или