Южная роза (СИ)

              Габриэль медленно опустилась на кушетку, чувствуя, как её совсем не держат ноги.

              ...Они стрелялись из-за неё?

              Отец наш небесный! Какой позор! Теперь вся Кастиера, да что-там, всё Побережье будет обсуждать её и это событие до конца осени, а, может, и всю зиму. Ну, или до следующей скандальной дуэли из-за женщины.

              А в итоге из «бедняжки» она превратится в «дуру» или «гордячку», или и в то и другое одновременно, потому что предложение одного из дуэлянтов она только что отвергла, а второй дуэлянт ей в итоге его не сделает. Каким бы подлецом ни казался Форстер, тут он был прав. Капитан Корнелли вряд ли женится на ней...

              Сказать, что на её репутации появилось пятно – это ничего не сказать. Вряд ли после такого какой-нибудь мужчина в своём уме придет к ней с предложениями. Кому нужна так много мнящая о себе «гордячка и дура», которая отвергла сто пятьдесят тысяч ливров годового дохода? Будь она богата – другое дело, подобная дуэль только прибавила бы ей ценности как невесте. А в её положении вся эта история с дуэлью проделала дыру не только в плече капитана Корнелли, но и в её репутации.

              И самое обидное было то, что они стрелялись не из-за неё, на самом деле они ведь стрелялись потому, что ненавидели друг друга, а она стала просто предлогом.

              ...Милость божья!

              -Фрэн…

              Габриэль беспомощно посмотрела на кузину, которая продолжала сокрушаться о том, что в её жизни никогда такого не случится.

              -Фрэн? А с чего ты решила, что они стрелялись из-за меня? – спросила тихо Габриэль, надеясь, что, может, это какая-то ошибка. – Они, вроде как, давние враги, мало ли поводов? При чем тут я?

              -Ну, так капитан Корнелли сам сказал, Никола был его секундантом, а он сказал Федерику. А синьор Грассо был секундантом Форстера. Да все уже знают! Ах, Элла! Ты такая счастливая! Надеюсь, Паола пойдёт прыщами от зависти!

              -А причина в чём? Из-за чего? Я ведь не давала никакого повода!

              -Причина? Элла… только скажи, что ты не будешь на меня сердиться?

              -Сердиться? Фрэн? Скажи, что ты наделала?

              -Да ничего я не наделала! Просто вчера, когда к нам заходил Фредерик, а ты уже ушла… то он… он увидел корзину с розами… и спросил, он думал это мне… ну, а я сказала, что они от «этого гроу», и что ты хочешь выбросить их в окно. А он рассказал Корнелли… наверное. И они повздорили вчера вечером. Капитан заступился за тебя и попросил Форстера не надоедать девушке подарками, которые ей неприятны. А Форстер сказал, чтобы Корнелли катился к дьяволу, и что девушка сама решит, что ей нужно, а что - нет, и что если она хочет выбросить цветы, то пусть выбрасывает, а капитану нечего лезть в ваши отношения.

              -Отношения? Он что – так и сказал? – спросила Габриэль с ужасом.

              -Да, кажется, так и сказал. А ещё - сказал капитану Корнелли держаться от тебя подальше и что он прострелит ему ногу, если увидит рядом с тобой! А капитан ответил, что, не хочет ли он сам словить пулю за то, что волочится за южанками, и что его место среди овец, ну и дальше уже неприличное.

              Фрэн сложила руки в молитвенном жесте и тут же продолжила с восторгом:

              - Но, если хочешь – спроси сама у капитана Корнелли, мы теперь обязаны поехать к нему. И надо взять корзину цветов…

              -Я не могу поехать, Фрэн! Ты хоть понимаешь, как это всё теперь выглядит? – воскликнула Габриэль.

              -А как это выглядит? – спросила Фрэн, подняв брови, а потом добавила восторженно: - Это выглядит просто чудесно! – она выдохнула со счастливой улыбкой. - Хотя, это странно, что после такого Форстер посмел явиться сюда. Вот уж у этих гроу - никакого намека на воспитание! Зачем он приезжал?

              -Он просил меня выйти за него замуж, - рассеянно ответила Габриэль и только потом подумала, что совершила самую большую ошибку в своей жизни, рассказав это кузине. – Только, Фрэн, никому об этом не говори! Умоляю!

              Но по лицу Франчески было понятно, что умоляла она зря. Две таких новости, как дуэль и предложение Форстера, стали для кузины настоящим потрясением, и уж, конечно, никакие мольбы не удержат теперь её язык взаперти.

              -И всё это за одну только свадьбу? – воскликнула кузина обиженно. - Ну, почему тебе так везёт?

                            Конец первой части.

Часть 2. Там где растет шиповник…

Глава 9. В которой тяжелая корзина становится поводом…

              Габриэль медленно поднималась по виа Дориатти, неся в руках корзинку с продуктами. Ранняя весна в Алерте выдалась холодной и сырой. Со стороны гор, вниз по улице дул холодный ветер, норовя сорвать с прохожих шляпы, забираясь в рукава и нагло задирая полы плащей. Хотя зимой в столице ветер был частым гостем, но после недавнего шторма, сегодня он был особенно холоден и лют. Габриэль совсем замёрзла, да ещё тяжелая корзина не давала спрятать руки в карманы, а тонкие перчатки совсем не давали тепла.

              Сегодня в лавке у мэтра Марчелло была праздничная скидка в честь дня Пречистой Девы и Габриэль постаралась купить продуктов впрок. Знала бы про скидку заранее – взяла бы с собой Кармэлу. До улицы Гран Орсо, на которой они теперь жили, оставалось пройти ещё целый квартал в гору, а сил уже совсем не было. Конечно, можно заглянуть в булочную, купить свежих панини и погреться, побеседовав с женой булочника, или взять коляску, но это обошлось бы в один сольдо, а последнее время Габриэль приходилось экономить на всём. Даже на свежем хлебе, не говоря уже о колясках.

              Университетский друг отца с квартирой помочь им не смог, хоть и обещал – родственники с севера привезли на лечение его тётю, и пришлось синьору Миранди искать жильё самостоятельно и за полную цену. К сожалению, из того, что их семья могла себе позволить, приличной оказалась лишь улица Гран Орсо – прибежище художников, поэтов и студентов, где в старых двухэтажных особняках сдавались квартиры и комнаты внаём.

              Несмотря на сырую и ветреную погоду, стоявшую в столице зимой, на Гран Орсо всё время кипела жизнь: художники рисовали портреты, музыканты играли на лютнях и скрипках, а студенты, что подрабатывали в аптекарской лавке мэтра Терсини, любили устраивать крысиные бега. Крыс они ловили сами в старых катакомбах у порта и сдавали их для опытов старому аптекарю по три сольдо за пяток, ну а самых резвых оставляли себе. Бега устраивали тут же, возле самого популярного места на Гран Орсо – маленькой кофейни на углу, где зачастую у дверей, прямо на булыжнике мостовой, сидели музыканты и нищие, а рядом лежали их шляпы с сиротливыми медяками – подавали тут плохо.

              После тишины и уединения Кастиеры Габриэль первое время не могла даже спать, просыпаясь, всякий раз, когда под окнами с грохотом проносилась коляска или перебравшие вина студенты начинали распевать гимны, сидя на парапете напротив их дома. И поначалу даже боялась выходить из дома без сопровождения Кармэлы, потому что уличная жизнь её пугала. Молодые люди не стеснялись отвешивать пышные комплименты и могли запросто окликнуть на улице, незнакомые мужчины цокали языком, провожая её взглядами и криками «О, белла! Белла!», махали шляпами и кланялись.

              Потом она привыкла.

              Проходила мимо них быстро, не отвечая, чуть втянув голову в плечи и глядя прямо перед собой. Да и некогда было ей. После того, как они переехали в Алерту, из всех служанок у них осталась одна Кармэла, и на плечи Габриэль легла половина забот по дому. Теперь она сама ходила в лавки и в аптеку, в булочную, к портнихе, к отцу в университет, где зачастую помогала в библиотеке – за это платили несколько сольдо в неделю.