Медальон судьбы (СИ)

Мало-помалу, посредством мелких жизненных хлопот, прежняя жизнь завлекла её обратно, но всё равно очень многое изменилось, и изменилось безвозвратно. Долгое время Лина чувствовала, что ей не по себе, словно воспоминания о сожжённом Дейле осели горьким пеплом у неё во рту. Было ли ей место в этом мире? Она думала, что нет. Она стала чужой в городе, который считала своим. Ей никак не удавалось наладить прежние контакты: только она брала в руки телефон, как в горле вставал тугой ком, она не знала, о чём говорить и как объяснить своё отсутствие. В итоге, повертев в руках бесполезное приспособление, девушка откладывала его в сторону, так и не сделав ни единого звонка. Между нею и людьми разверзлась глубокая пропасть, которую ни преодолеть, ни обойти. Её бабушки − единственного родного ей человека − не стало, таким образом оборвалась та нить, которая ещё связывала её с этим миром и которая могла привести к разгадке судьбы её родителей.

Так минула весна и большая часть лета. Каждый вечер, собираясь спать, Лина переодевалась в ту одежду, которая осталась у неё от Средиземья, укладывала рядом с собой сумку с золотом и каждый раз на новый лад переводила стрелки часов своего медальона − больше ей здесь было нечего делать. Несмотря на всю странность своих действий, Лина продолжала упорствовать, надеясь, что когда-нибудь ей улыбнётся удача.

И однажды её усилия увенчались успехом! Иначе как объяснить то, что одним утром она проснулась на зелёной лужайке, в тени раскидистой яблони. Отдельные жёсткие травинки щекотали лицо и настойчиво лезли в нос, а пробиравшиеся сквозь шелестящую крону солнечные лучики беззастенчиво гуляли по её одежде. Кажется, пора бы уже привыкнуть к подобным перемещениям из одного мира в другой, но тем не менее Лина поначалу не поняла, что произошло, и даже испугалась, увидев незнакомые места. На минуту ей показалось, что судьба сыграла с ней злую шутку, забросив её не в Средиземье, а в какой-то другой мир.

В этот момент крупное сочное яблоко сорвалось с ветки и, пролетев в опасной близости от её лица, шлёпнулось о землю, почти полностью утонув в густой траве. Лина сразу подобралась и, поднявшись с земли, оглядела окрестности. За её спиной росли такие же деревья, как то, под которым она стояла, а впереди раскинулась деревушка, обнесённая невысоким частоколом, призванным не столько защитить, сколько просто обозначить границы поселения. Заметив на кромке у ворот маленькую сторожку, Лина привычным движением пригладила волосы, подхватила свою сумку, с которой засыпала чуть ли не в обнимку, и направилась прямо туда. Беспокойство ещё ворочалось в её душе, но она твёрдо вознамерилась не давать ему выхода, − тут уж грех жаловаться, что всё случилось так, как она хотела.

Можно было предположить, что сторожу вменялось как следить за воротами, так и приглядывать за фруктовыми насаждениями, но сейчас человек, находившийся на посту, игнорировал обе эти обязанности: он мирно спал, разморённый тёплым летним солнцем и, очевидно, сытным завтраком. Притом вокруг царила полная идиллия, всё было тихо и спокойно. Лина невесело усмехнулась: в тот день в Дейле тоже ничего не предвещало беды. Она свободно прошла в незапертые ворота и двинулась наугад по узким улочкам. Как она и предполагала изначально, здесь жили люди. На неё, случалось, любопытно поглядывали, но поскольку её одежда была привычной для здешних мест, излишнего внимания она не вызывала.

Ей не пришлось исследовать всю территорию. Проходя мимо одного из закутков, девушка заглянула в него и остановилась как вкопанная, увидев там… Торина! Пусть он стоял к ней спиной, она его узнала сразу. Сердце учащённо забилось, а взгляд заскользил по коренастой фигуре гнома. Его волосы были небрежно откинуты на спину, и в них не блестели золотые зажимы, которые прежде всегда украшали причёску принца. Его синяя рубаха, которая хотя и была красиво сшита из добротной ткани, явно знала лучшие времена, а сапоги на нём были самые простецкие. Торин был занят тем, что трудился возле входа в маленькую кузнецу. Конечно, даже гномы из королевской семьи не чурались кузнечного дела, но для этого у них была своя особая королевская кузнеца, и никто из них не стал бы трудиться на виду у людей, как простой рабочий, зарабатывающий себе на кусок хлеба.

“Что же с тобой случилось, мой принц?!” − страшная догадка ужаснула Лину до глубины души.

В это время, не успела она спохватиться, как Торин вытер рукавом пот со лба и повернулся. Их взгляды встретились. В первую минуту на лицах обоих читалось одинаковое изумление.

− Ты!.. − наконец начал Торин, и его тон не предвещал ничего хорошего. − Ты здесь… − выдохнул он как-то совсем беспомощно.

− Торин… − Лина шагнула ему навстречу.

− Ты бросила меня! − совладав с нахлынувшими эмоциями, ожесточённо продолжил гном. − Сбежала под покровом ночи, оставив мне жалкое письмо с извинениями. Письмо! И это когда я был готов на всё ради тебя!

− Я знаю, я очень виновата перед тобой. Я не знала, как поступить. Всё было так сложно, а я не хотела навредить тебе своей любовью, - горячо уверяла Лина. − Но теперь я вернулась. Торин, я вернулась к тебе! Но… что случилось с тобой?

Губы гнома дёрнулись в подобии горькой усмешки, он скрестил руки на груди.

− Ты должна была слышать, где бы ты ни находилась. Дракон напал на Эребор. Он занял нашу Гору и присвоил себе наши сокровища, а нас обрёк на скитания и нищету!

Его слова подтвердили предположения девушки. Выходит, главной целью дракона всё-таки был Эребор. И гномы, несмотря на всю их прославленную мощь и непробиваемые стены Горы, тоже не смогли противостоять ему.

Торин между тем не сводил пристального взгляда с её сосредоточенного лица.

− Я видела дракона, потому что была в тот день в Дейле. Я приехала из Железных Холмов, чтобы показать тебе вот это, − Лина вынула из сумки подтверждающий её личность документ, подписанный её отцом и заверенный Гендальфом. Эту бумагу она в своё время нашла в шкатулке, погребённую под горсткой золотых монет.

Торин недоверчиво принял документ из её рук, но стоило ему только начать читать, как глаза его расширились и с лица бесследно сошло то угрюмое выражение, которое оно приняло, едва гном взял себя в руки после внезапной встречи. Он долго не мог поверить в прочитанное, и Лина подумала, так ли выглядела она сама, когда Гендальф ошарашил её этой новостью. Ещё она заметила, что борода у Торина коротко подрезана. “Так даже лучше”, − промелькнула мысль, но затрагивать эту тему девушка не стала, зная, что гномы отрезают себе бороду в знак траура.

− Что же произошло потом? − хриплым от волнения голосом спросил Торин.

− Я не помню точно. Кажется, я упала и потеряла сознание, а потом очнулась дома… Вернее, в том, другом мире. Все эти месяцы я пыталась вернуться и наконец сегодня утром я оказалась здесь, хотя даже не знаю, что это за место.

− Людские селения, раскиданные в нескольких милях друг от друга, где мы нашли хоть какой-то заработок, − автоматически отозвался гном.

Вслед за этим наступило молчание. Торин, склонив голову, погрузился в размышления, а Лина, затаив дыхание, ждала его слов. Мимо изредка проходили люди, но до их закутка никому не было дела, и потому они находились в относительном уединении.

− Значит, ты не разлюбила меня? И не специально избегала меня после того, что между нами было? − всё ещё с малой долей сомнения, продиктованного медленно тающей обидой, Торин скосил на неё глаза.

− Что? Нет, конечно! Как я могла тебя разлюбить?

− Но тот эльфийский принц… Ты так смотрела на него в первую встречу. Почему?

Лина грустно покачала головой.

− Как и о Гендальфе, я знала о нём ещё давно, но никак не думала, что мне придётся встретиться с ним вживую.