Сирень из прошлого (СИ)

Любила ли она солнце? Проведя четырнадцать лет в этом городе, где дождь навещал их гораздо чаще, Венди даже не задумывалась об этом. Пасмурная погода для Лондона была нормой, а потому редкое появление солнца было именно как раз слишком редким, чтобы придавать ему значение.

— Не все Потерянные выросли и забыли о Неверлэнде, — вздохнув, наконец ответил парень. — Я в их числе.

— Но… почему?

— Я попытаюсь объяснить. В этом, по сути, и всё дело… — Дарлинг на миг нахмурился, а затем подошёл к ней поближе и сел на противоположную кровать, сомкнув руки перед коленями вместе. Кажется, вот и настал момент, когда она всё узнает. — Мы с Джоном, как ты уже знаешь, достаточно много времени пробыли на острове, при этом и понятия не имея, где Пэн тебя держит. Когда мы пытались уйти на поиски, то он угрожал твоей смертью. И, таким образом, живя среди всех Потерянных, которые, как и мы, не взрослели, начинаешь постепенно привыкать к ним. Это больше отразилось на мне. Джон всегда был скептиком, да к тому же имел уже собственные убеждения, ты же знаешь, как он любил показывать свои таланты практически во всём. Я же… Сколько тогда мне было? — Майкл задумчиво осмотрел спальню, словно рассчитывал найти подсказку где-то среди вещей. И, видимо, нашёл. Девушка даже смела предположить, что виной всему был зелёный цвет. Наверное, каждому из семьи Дарлингов он помогает вспомнить обо всём, как бы они не старались избавиться от воспоминаний, каким-либо образом связанных с островом вечного детства. По крайней мере, Венди уж точно не отказалась никогда не знать о существовании других миров и магии. — Пять лет. Ох… однако каким я был ещё ребёнком.

— Мы все тогда были детьми, — мягко поправила сестра и ободряюще улыбнулась. Захотелось дать ему понять, что она не намерена каким-то образом насмехаться над братом, оскорблять или же осуждать. Ей просто хотелось знать причину. Хотя, конечно, у неё уже имелись догадки на этот счёт, но они были очень смутными.

С первых минут пребывания в гостинице Дарлинг уже знала, что дороги назад нет. Решающий шаг сделан, шанс отказаться упущен. И пусть в один момент девушка не сдержалась и предложила Майклу уйти, надежды на положительный ответ не было. Ей только нужно было убедиться в твёрдости его намерений.

А сейчас… Почему она так настаивала на том, чтобы тот всё рассказал ей? Наверное, весомого основания на это не имелось, однако было кое-что. Любовь.

Как можно не интересоваться каждой мелочью в жизни родных, если только ты не бесчувственный? Понять, осознать и попытаться поставить себя на его место — вот что желала сделать Дарлинг.

— Да, ты права… Только я был самый младшим, а потому и слишком восприимчивым, — он уже подходил к самой сути своего рассказа, но, захотев было продолжить, резко осёкся и с виноватым выражением лица посмотрел на сестру. — Венди, только, пожалуйста, не суди меня строго.

Удивительно, но двадцатилетний парень сейчас больше всего боялся гнева своей пятнадцатилетней сестры. Со стороны незнающих это выглядело немного необычно и… дико. Учитывая нынешнее поколение, где братья, скорее, в шутку глумятся над младшими, проявляя именно так свою привязанность.

— Майкл, — она уже начинала чувствовать лёгкое раздражение, — прекрати чувствовать себя в чём-то виноватым. Я не собираюсь тебя судить, что бы ты мне не сказал. Пойми же это наконец…

— Хорошо, — к счастью, тот и правда заметно взбодрился. Закинув ногу на ногу, уже без длительных пауз и отступлений продолжил: — Я привязался к Потерянным, я привязался к Питеру. Я привязался к самому острову. Я, по сути, рос там, хоть и морально, а не физически. Неверлэнд стал мне вторым домом… Спустя пару лет, когда мне, по идее, должно было уже наступить около шестнадцати лет, я начал осознавать, что без всего этого будет трудно. Конечно, иногда Пэн был жесток со мной, но справедлив. Он поступал точно так же со всеми… Может, мне стоило ненавидеть их всех, но я почему-то не стал этого делать. Да, думаю, тут дело в превосходном умении Пэна путать людей и заставлять их сомневаться даже в самих себе.

— Что же было после того, как… как он скрылся в неизвестном направлении?

— О, я понятия не имею, чем Питер занимался всё это время, — Майкл пожал плечами. — Известия от него ко мне поступали редко. Однако не это главное.

Внезапно в соседней комнате послышался странный звук, и оба настороженно прислушались. Оказалось, что это был простой звонок телефона, который быстро прекратился — Питер, видимо, ответил.

— Кто ему может звонить? — наклонившись к брату, прошептала Дарлинг, снова побоявшись быть услышанной.

— Штаб, — не задумываясь, ответил тот. — Возможно, они наконец определили точное местоположение.

— Местоположение? Чего?

— Я пока не могу сказать тебе этого, — смущённо улыбнувшись, Майкл поспешно добавил: — Чуть позже. Прости.

Ей не за что было его прощать.

Несколько мгновений никто из них не осмеливался нарушать тишину. Венди надеялась что-нибудь услышать сквозь стену, а Майкл… что ж, может быть, он тоже имел похожее желание. Или же просто ожидал, когда девушка покажет ему, что готова дослушать остальную часть рассказа.

— Так почему ты всё-таки решился на это? — тихо спросила сестра, немного раздосадованная тем, что толком так ни одного из слов Питера не разобрала. И как же надо тихо разговаривать, чтобы сквозь такие-то стены ничего не расслышать? — Когда мы все снова были вместе, когда стали жить в Бостоне?

— Это… не было тем самым единством, которое я себе представлял, — горько усмехнулся. – Нет, конечно, всё было как нельзя хорошо. Почти…

— Почти?

— Да. Знаешь… Было ли у тебя когда-нибудь такое ощущение… словно ты не должна быть здесь? — пытливо всматриваясь в Венди, Майкл напряжённо сжал кулаки. — Словно всё вокруг — не настоящее? Просто иллюзия, слишком прекрасная иллюзия, чтобы быть правдой. Не знаю, как у тебя, а у меня было. С тех самых пор, как наши родители умерли… Во мне будто тоже что-то погибло. Часть чего-то… важного. Того, что объединяло меня с этим миром.

Венди почувствовала, как по телу пробежала дрожь, а в груди что-то ёкнуло.

Она слушала его. И она понимала его. Каждое предложение. Каждое слово. Казалось, что это говорит не Майкл, а сама Венди — настолько схоже всё было. До мельчайшей детали.

— Что с тобой? Ты какая-то бледная…

Неужели его слова так подействовали на неё? Нет, не может такого быть.

— И теперь ты пытаешься здесь ужиться, но ничего не выходит, как будто… ты здесь чужой, — девушка даже не спрашивала, а утверждала, в то же время говоря не только о нём, но и о себе. — И даже когда привык к стремительному развитию здесь, всё равно не испытываешь больше никаких чувств, хотя этот мир вовсе не чужой тебе, хотя ты здесь родился и прожил достаточно немало времени, хочется сбежать отсюда.

Кажется, Венди уже и не замечала, как перестала осторожно шептать, вместо этого повысив не только тон, но и темп. Она говорила быстро, без каких-либо эмоций, лишь только широко распахнутые глаза, блестевшие лихорадочным блеском, были устремлены куда-то в неопределённую точку. А может, они смотрели сейчас не на дешёвую картину, а на что-то большее, куда глобальнее. Видели собственную душу.

И всё открылось сейчас благодаря Майклу. Он не сказал для неё что-то новое, но заставил окончательно убедиться в своих ранее редких тоскливых мыслях и, казалось бы, безумных мечтах. Всё стало ясным, как никогда раньше.

И как ей удавалось так долго сдерживать в себе это? Ведь истина такого рода очень быстро набирает свою силу и разрушает все преграды. Подбирается к самому сердцу. Охватывает его целиком и полностью.

— Да, — поражённый Майкл смотрел на неё, как будто увидел впервые. — Всё именно так, как ты сказала. Но… Откуда? Ты же не…

— Видимо, всё-таки тоже, —, а затем как-то нервно улыбнулась. — Я потеряла ощущение, что где-то здесь есть дом, куда я всегда смогу вернуться.

Это было одновременно и плохо, и хорошо. И, тем самым, лишь ещё больше подвергало Венди в ступор и неопределённость. Хотя, конечно, в одном она была уверена наверняка — её всё-таки может кто-то понять, и, что ещё лучше, так понимание это пришло со стороны близкого ей человека, её родного брата.