Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

— Я же говорю. Мы подготовились. И больше никто не сможет нас остановить, — сказав это, он вновь с беспокойством бросил взгляд на лежавшего неподалеку Найта. Быть может ослушаться многовекового приказа любимой ТехноБогини и убить Нэй до того, как все начнётся? На всякий случай?

Он лишь успел подумать об этом, когда Май оказалась прямо перед ним, позвякивая тяжелыми на вид латами.

— Нэй моя. И убью ее только я, — прогудела она двойным неестественным голосом.

— Так сделайте это прямо сейчас, прошу вас! — почти взмолился Прэтти.

— Ты сомневаешься в моих силах? — ТехноБогиня зло сузила глаза.

— Что вы, моя госпожа! — испугавшись, Дориан кинулся девушке в ноги. — Я не сомневался в вас ни единого мгновения. Но… Вы же понимаете, что Нэй… Даже спящая Нэй опасна!

— Ах, мой дорогой, но очень глупый Сотте, — вздохнула Май, присаживаясь перед стоящим на коленях парнем и проводя тонким пальчиком по его подбородку. — Ты все еще думаешь, что моя первостепенная цель — это уничтожить мир, но… Есть этот мир или нет. Даже если не уничтожу его я, он это сделает и сам. Не сразу, но мир погибнет. Да, когда-то я хотела стереть его с лица земли. Но чем больше я пробуждалась, чем больше умирала, тем сильнее понимала, что на самом деле я хочу совсем не этого.

— Тогда чего? — хрипло выдохнул Дориан.

— Весь этот спектакль — лишь ширма. Единственное, чего я желаю, это… Пробудить Нэй и разрушить весь этот мир у нее на глазах. Я хочу причинить ей такую боль, которую не причинял никто и никогда. Я хочу, чтобы она мучилась целую вечность и несла на себе крест существа, из-за которого погибли миллиарды. Я желаю ей Ада, куда более страшного чем тот, что создала она сама. И именно поэтому мы все сегодня здесь, глупый Сотте. Люди, ТехноБоги, мир и война… Мне плевать на все это. Единственное, что действительно важно это…

— Месть? — подсказал Прэтти бледными пересохшими губами.

— Именно, — кивнула Май. — Весь этот грандиозный план только ради мести. А ты думал, мои действия более благородны и воздушны? — рассмеялась ТехноБогиня. — Геноцид ради геноцида? Это скучно. Геноцид ради одного единственного человека — совсем другое дело.

«Вот сука! Какая же сука! Сумасшедшая сука! СУКА! СУКА! СУКА!» — мысленно вопил Стэм, медленно приходя в себя. Мало того, что с грузом новых воспоминаний и под влиянием открывшийся правды голова шла кругом, так еще от удара о бетонные куски потолка в ушах стоял нестерпимый звон. Парень медленно приподнялся на локтях, глотая витающую вокруг пыль, и огляделся по сторонам в поисках Йота. Эгон едва ли был в лучшем состоянии, чем Тараби. Он растерянно сидел на полу с гримасой боли, отраженной на измождённом лице, на котором наливались свежие синяки.

— Вставай, — Стэму показалось, что он кричит, но из пересохшей глотки вырвался лишь тихий хрип. — Аммас, мать твою! — собравшись с силами, выговорил он громче. — Пошевеливайся!

— Я пытаюсь, — послышалось скрипучее со стороны Йота. — Тело не слушается. Ко мне возвращается сила, но… Она меня и убивает.

— Как и всегда, — фыркнул Стэм, кое-как поднимаясь на ноги. — Хорош сопли жевать. Когда это она нас не убивала? Когда мы переродились в людей в первый раз, помнишь, что было?

— Ты взорвался от переизбытка энергии, и твои кишки мне потом пришлось выковыривать из ушей.

— Скажи спасибо, что не ошметки члена.

— Ты тогда был девушкой.

— Тогда вагины! Какая, мать твою, разница! Мир рушится! А мы тут прохлаждаемся.

— Он каждый раз рушится, — справедливо заметил Эгон, все же заставляя себя принять вертикальное положение. — И это начинает надоедать.

— Еще на сторону Май переметнись, — рыкнул Стэм, раздраженный пульсирующей в теле силой, но в то же время приободрённый ею. В отличие от Полимоса, Аммас и Йипас использовали свои силы куда обдуманней, так что у них еще оставалось достаточно энергии для того, чтобы она сама возвращалась в их тела.

— Милые бранятся, только тешатся, — улыбнулся Роше, со скучающим видом прохаживаясь по полуразрушенному залу. — Аммас, не торопись. Полежи еще немного. Ты прав, спасать этот мир раз за разом — дело муторное и неблагодарное.

— Без тебя разберусь, Ценфа, — нахмурился Эгон, впиваясь взглядом в фигуру в черном костюме. — Тоже мне нашелся ТехноБог МетоЛюбви. И где ты, интересно, обнаружил любовь во всемирном геноциде?

— В данном случае я проявляю любовь к планете, которую люди уничтожают.

— Успокаивай себя этим и дальше! — Йот, ощутив новый прилив сил, сорвался с места и попытался ударить Роше кулаком в скулу, но тот легко уклонился от выпада и отскочил от Аммаса на пару шагов, не изменившись в лице.

— Теряешь сноровку. Стареешь, — сдержанно улыбнулся он, тем не менее, следя за каждым движением ТехноБога ТетоВремени.

— ПервоБоги, вроде меня не стареют, никчёмное создание Май, — в тон ему ответил Эгон, стараясь сконцентрироваться на эпицентрах боли в своем теле. От переизбытка энергии она пульсировала в висках, локтях, груди и коленях. Стоило как можно скорее дать ей волю, иначе бы это грозило Йоту если не смертью, то как минимум членовредительством. Зная о последствиях не понаслышке, парень постарался на мгновение абстрагироваться от окружающей действительности, и все свое внимание сосредоточил на невидимом потоке силы, мерно вливавшемся в человеческое тело. Следовало обуздать его, взять над ним контроль. Аммас медленно выдохнул и вместе с тем позволил переизбытку энергии выплеснуться в окружающую среду. Результатом стали черные горячие латы, покрывшие его тело. Татуировка на голове парня приобрела неоново-синий цвет и проявилась даже сквозь отросшие до поясницы черные волосы. Карие глаза потемнели. Кожа приобрела неестественно бледный оттенок, резко контрастируя с угольными матовыми латами. На нагруднике появилась символика ТехноБога Времени — песочные часы, в которых без остановки сыпался ядовито-синий мерцающий порошок. Последним на Эгоне материализовался черный шлем с длинным синим металлическим хвостом, отдаленно напоминавшим скорпионий.

— С пробуждением, — без особой радости поприветствовал его Роше, мгновенно призывая и свою латную форму — светло-золотистую броню с символом человеческого сердца, утыканного стрелами, на нагруднике. В остальном его доспехи мало чем отличались от доспехов Аммаса. Разве что вместо шлема на его голове материализовался золотой венок с кроваво-красными цветами.

— Столько времени прошло, а твое самодовольство остается таким же раздражающим, — прогудел Эгон раздвоенным голосом, медленно двигаясь по периметру зала и не сводя глаз с противника. Силы продолжали пребывать, пульсируя в Эгоне, словно живой организм, голова Йота шла кругом от все новых воспоминаний, сердце стучало, как отбойный молоток, но парень давно не ощущал себя настолько… живым.

— А ты так и не научился держать свое мнение при себе, — зло выплюнул Роше, с хрустом сжимая кулаки и концентрируя в них энергию, из-за чего костяшки его замерцали золотом.

— Что? И даже оружие свое не призовёшь? — изобразил Эгон удивление. — Ах да, я и забыл, оно же тебе не подчиняется. Ведь это ты выполняешь все его приказы, как гребанная собачонка, — Йот и сам не совсем понимал, зачем говорит все это. Казалось, кидал язвительные комментарии вовсе не он, а бушевавший внутри ТехноБог, у которого накопилась куча претензий к данному субъекту.

— У меня оно хотя бы есть — это самое оружие. Чего нельзя сказать о тебе.

Аммас лишь криво усмехнулся. ТехноБожественного оружия у него действительно не было, но верный меч, самый обыкновенный, из стали, все еще покоился в ножнах, что материализовались вслед за латами.

— Мы не в детском саду и не игрушками меряемся. То, что у тебя есть нечто, чего нет у меня, еще не говорит о твоей особенности или избранности или что ты там вбил в свою пустую башку. Зачем мне Технобожественно оружие, когда я могу повергнуть тебя обычным, Ценфа? Да и оружие под стать тебе. Арбалет? Серьезно? Пустить стрелу в спину или в голову, находясь на безопасном от врага расстоянии? Оружие труса. Хотя другого от тебя никто и не ожидал.