Телешоу «Научи меня любить» (СИ)

- Я ненавижу тебя! Козявка! И еще отомщу тебе!

Анжело тогда буквально задохнулся. Задохнулся от восторга и бури эмоций, что вызвали в нем эти слова. И тогда мальчик понял, в чем его предназначение. Анжело решил стать хорошим журналистом.

- Я гавно-журнали-и-и-и-и-ист!!! – простонал парень, вжимаясь лбом в холодное грязное стекло, – Я-ужасно-пишу-я-ужасно-рассказываю-я-не-владею-языком-не-умею-выражать-свои-мысли-доступно-я-глупый-я-страшный-я-ни-на-что-негодный-планктон-креветка-амфибия-кусочек-водоросли-безмозглый-глупец-я-ничего-не-могу-я-всех-только-разочаровываю-я-плохой-журналист-я-пле-е-е-есень! – выдал он на одном дыхании, не переставая слегка биться лбом о стекло, – Эй... – обратился он к парню, что облокотившись на стену туалета, стоял неподалеку от него. – Может кивнешь мне как-нибудь? – Анжело обращался к своему оператору. Тот в ответ пожал плечами, что можно было интерпретировать как “И что же я могу тебе кивнуть?”. Дело в том, что когда Анжело пришел в ЖЕпр, всерьез его, конечно же, никто не воспринимал и стараться ради него никто не собирался. Всем публичным журналистам следовало работать в паре с операторами, и лишь самые известные папарацци могли себе позволить автопилотные камеры, которые сами летали за своим хозяином и во внешнем управлении не нуждались. Кьярэ в то время автопилотной камеры еще не заслужил, поэтому ему в напарники поставили единственного оператора, с которым больше ни один журналист в ЖЕпр работать не желал, ибо парнем он был... своеобразным. Он никогда и ничего не говорил. Нет, он не был немым, и с психикой у него проблем не наблюдалось. Но, тем не менее, оператор предпочитал выражать свои мысли небольшим количеством жестов, а не разбрасываться столь ценными словами. Журналисты же в ЖЕпр были в основном словоохотливыми, и, не получая ответов на свои вопросы или реакции на шутки и возмущения, бесились и от напарника отказывались. Поначалу оператор не понравился и болтливому Анжело, вот только выбирать ему в то время не приходилось. Но молодой журналист быстро привык к своему напарнику и даже нашел плюсы в его молчаливости, ведь оператор всегда смиренно слушал любую ахинею, которую бы Анжело ни хотел обсудить, да и жестовые ответы Кьярэ вполне устраивали.

- В такие моменты тебе стоило бы поддержать меня! – укоризненно заявил Анжело, поворачиваясь к зеркалу. Заметив, как всклокочены его светло-русые волосы, парень тут же начал поспешно прилизывать их. Оператор вновь пожал плечами, на этот раз это, скорее всего, означало что-то вроде: “Я не обязан спорить с фактами”.

- Ах, вот оно как! – Анжело аж воздухом подавился от возмущения. – Твой друг ругает себя, а ты даже жеста доброго ему не покажешь?! – в ответ парень пожал плечами уже в третий раз, затем выставил одну руку вперед и продемонстрировал Анжело средний палец – чем не жест поддержки и внимания?

- Марти!

Мартин Бэйн – так звали оператора – лишь подарил напарнику скупую ухмылку, натянул на глаза клетчатую черно-зеленую кепку, что закрывала часть его густых фиолетовых волос, и поспешил из туалета, понимая, что если так продолжится, то в этом не самом приятном месте они заночуют, а Анжело, между прочим, еще предстояло заглянуть к боссу.

- Вот она, благодарность! – тем временем бубнил себе под нос блондин, плетясь за оператором, – больше я тебя покрывать не собираюсь! В следующий раз, когда Вера прицепится к цвету твоих волос, я заступаться за тебя не буду! И вот хоть до посинения пожимай своими плечами, хоть в конвульсиях бейся! Все понял?!

Еще одна причина, по которой оператора не очень любили – это его небрежное отношение к журналистскому дресс-коду (здесь они с Анжело были два сапога пара). Волосы Мартина постоянно меняли цвет от темно-синего до фиолетового и обратно. А одежда Бэйна была слишком броской для оператора, которому следовало снимать скандальные моменты из жизни звезд, а, значит, быть незаметным. Никого не волновал тот факт, что при желании даже в таком виде Мартин прятался так, что, даже зная где он, увидеть его было практически невозможно. Хотя, скорее всего, коллеги ругали внешний вид Мартина, да и Анжело больше из вредности, чем желая помочь парням. Времена дресс-кодов давно прошли, и людям уже было попросту плевать на то, кто как одет.

На последние слова Анжело Марти остановился и выразительно глянул на напарника сверху вниз, потому что был намного выше журналиста.

- Что? – тут же стушевался Анжело. Бэйн продолжал буравить его взглядом темно-карих глаз. – Ну ладно, ладно, не кипятись, – не выдержав ментальной муки, уже через несколько секунд сдался блондин и сам поспешил к кабинету начальника, лишь бы скрыться от этого взгляда. Когда Мартин Так на него смотрел, у журналиста невольно бежали мурашки по коже, и он почему-то смущался, но почему именно – он боялся даже предположить.

Босс был зол. Еще бы! История Мэлани Китс гремела по всему городу, а ЖЕпр до сих пор не смешали эту историю с грязью, не приписали ей мистических моментов и не обвинили во всем религию – уму непостижимо!

- Кьярэ, Вам необходимо личное приглашение в мой кабинет? – высокий ультразвук, прокатившийся по всем кабинетам, заставил парня вздрогнуть и прибавить шагу, – Вера была не в духе. Хотя она всегда пребывала в этом состоянии.

- ВерОника, не обязательно распугивать насекомых, я и так...

- Кьярэ, сколько раз мне повторять, чтобы ты не называл меня по имени? – приподняла брови высокая худощавая женщина, которая сидела за большим столом, заваленным кипами документов, статей и фотографий.

- А сколько раз мне, мисс Хин, повторять, чтобы вы обращались ко мне только по имени, – томно ответил Анжело, опираясь на стол женщины и нависая над ним.

- Кьярэ, я выше вас на голову, и это без каблуков, неужели вы действительно верите в то, что можете в моих глазах считаться мужчиной и способны даже очаровать меня? – сказала, как выплюнула, начальница, буквально пригвоздив колючим взглядом парня к полу.

- Рост – это не главное! – бодро ответил блондин, но под все более жестким взглядом начальницы, сник и проблеял, – Нет, что вы, как я мог подумать... – забормотал себе под нос Анжело, в тысячный раз ругая себя за привычное поведение. Знал же он, что Хин – мужененавистница, и была бы ее воля, она бы схватила ведро с бензином, облила им Анжело с ног до головы и бросила в парня горящую спичку. А пока журналист с воплями бегал по ее кабинету, полыхая как солнце, она бы громко смеялась, раскинув руки и воздев глаза к потолку.

Представив эту жуткую картину, Анжело вздрогнул.

- Вместо того чтобы тратить силы на потуги польстить мне, лучше бы вы хоть что-нибудь раскопали про Шута! Кто он? Что он? Как и откуда мог появиться? Это далеко не первая его жертва, все как попугаи пишут лишь о трупах! А в действительности писать надо о нем! – с этими словами женщина ткнула длинным худосочным пальцем в единственную фотографию, что была приклеена к доске над ее головой. На черно-белой фотографии была запечатлена фигура, идущая вдоль улицы старого города. Фигура была размытая, и единственное, что бросалось в глаза, это треххвостый капюшон с помпончиками на его концах.

- Поверьте мне, я делаю все возможное...

- Вы ничего не делаете, Анжело! Вы продолжаете писать эти дурацкие статейки про радиоактивных тараканов, призрака мертвого дворника и рецепты самого безукоризненного торта безе!

- Я разносторонняя личность.

- Кьярэ, хватит! Никогда бы не подумала, что вы так халатно отнесетесь к своей работе!

Слушать это Анжело было неприятно, если учесть, что последний месяц он все свое свободное время думал только о Шуте: на кухне, в ванной, в туалете, этот маньяк даже во сне к нему приходил! Вот только, сколько бы информации Анжело ни перерыл, все было глухо. Словно Шут пришел из ниоткуда: ни лица, ни имени. Ничего! Но признаваться в этом боссу было стыдно.

- Я Лучший журналист этого города! Я все найду! Разоблачу! И напишу такую статью, которой мир еще не знал! – рьяно заявил парень, позабыв все то, что успел наговорить о себе Мартину в туалете.