Дети слепых (СИ)

- Возможно, и так, - буркнула Мия. – Но всё равно я считаю, что написанное здесь – жестоко. В этих словах ни капли любви. Это же просто приговор какой-то! Нас наказывают! Нас всех! А мы даже не знаем, за что!

Юка промолчала. Она не знала, что на это можно возразить. Ведь Мия была права.

- Йойки, а ты что думаешь обо всём этом? – спросила Мия с надеждой, что хоть Йойки поддержит её.

Но Йойки лишь молча отложил лист пергамента, встал и проговорил, ни на кого не глядя:

- Что-то в горле пересохло от чтения. Пойду в дом выпью воды.

И они остались одни, проводив взглядом фигуру Йойки, скрывшуюся в опускающихся сумерках.

Мия тут же схватила Юку за запястья и крепко сжала их:

- Ему сейчас нужно побыть одному, прийти в себя, поэтому дай ему время. Но потом обязательно побудь с ним. Ты нужна ему сейчас. Только ты. А мы, пожалуй, пойдём… Правда, Ённи? – и она наградила Ённи взглядом, не допускающим возражений.

- Угу, да-да, - пробормотал Ённи, поднимаясь. – Спасибо, Юка, всё было очень вкусно. Поблагодари от нас ещё раз свою Кану. И ещё раз с Днем Рождения тебя.

- Да, с Днём рождения, дорогая, - повторила вслед за ним Мия, обнимая Юку.

Теперь их поздравления прозвучали тихо и печально, как выражения сожаления. И в самом деле - праздник закончился.

Юка вздохнула. Радость от возвращения Тихаро померкла. И снова нужно было что-то решать. Снова нужно было искать в себе силы, чтобы идти дальше.

А небо было высоким и иссиня-чёрным, бездонным. Небо было таким же, как и всегда, и, как и всегда, ничем не выделяя этот день от остальных, небо зажигало первые звёзды.

Небо было столь же равнодушным, как и Стена. И столь же недосягаемым. Сколько ни смотри, ни пытайся дотянуться, оно будет лишь отдаляться и слепить холодным светом вечных звёзд. Звёзд, пустых и одиноких.

*

Стемнело.

Они сидели на балконе комнаты Юки и смотрели на звёзды.

Получасом раньше Юка нашла Йойки в ванной, согнувшимся над раковиной с шумящей и хлещущей из крана водой. Она решила, что ему стало плохо, но Йойки лишь слабо улыбнулся, вытер с бледного лица капельки воды и сказал, что всё хорошо.

Он всё молчал, но Юка не требовала от него слов. Она только хотела, чтобы он успокоился и снова стал таким, каким был утром, когда увидел её в новом красивом платье и с его браслетом на запястье.

- Смотри, как он сверкает в лунном свете! – сказала Юка, показывая Йойки руку.

Йойки улыбнулся. И хоть это и была улыбка через силу, Юка всё равно обрадовалась.

- Тебе правда нравится? – спросил он. – А то я так мучился, выбирая его.

- Да! Мне очень нравится! – воскликнула Юка. – Я буду носить его не снимая!

Йойки снова улыбнулся. Взгляд его потеплел.

- Извини, - сказал он. – Я вдруг совсем расклеился. Испортил тебе праздник. И Ённи с Мией из-за меня сбежали. Наверное, решили, что у меня очередной приступ отчаяния, а ведь это не так. Со мной всё в порядке, просто… просто…

- Ну что ты! – Юка схватила его за руку. – Не извиняйся! Ты ничего не испортил! Это был лучший День Рождения в моей жизни, и я никогда его не забуду.

- Юка…

- Это правда! Спасибо тебе. Спасибо за всё.

Йойки сжал её руку, и они помолчали немного. А потом Йойки сказал, глядя на небо:

- Наверное, нас действительно наказали за то, что мы были слепы. Люди не замечали чего-то важного, и в наказание за это теперь всю жизнь обречены ходить с завязанными глазами. Пожалуй, я могу это принять.

- Йойки…

Но он не дал ей ничего сказать и продолжил:

- Я вполне могу понять, за что наказали людей. Но я не понимаю, почему наказали иенков? Что плохого сделали они?

Юка тоже думала об этом. Но ответ пришёл к ней только сейчас.

- Возможно, иенки тоже были слепы. Просто они не видели что-то другое.

Йойки вздохнул.

- Видимо, этого мы уже никогда не узнаем. Вот только…

- Что? – Юка перестала дышать.

- Только… одного я не понимаю. Какие ошибки мы должны осознать и исправить? Мне всего тринадцать, и не уверен, что за свою жизнь я успел так сильно нагрешить. Как и ты. Нам всего тринадцать. Но что мы сделали? Почему мы должны расплачиваться за чужие ошибки?

Юка очень хотела бы ответить ему. Но она не знала, что сказать. Просто не знала.

За что они страдают? Почему вынуждены так глупо расставаться, подчиняясь каким-то дурацким правилам, придуманным неизвестно кем?

За что наказывают их? Именно их, Юку и Йойки?

Юка сжала кулаки. Этого она не могла принять. Не могла смириться. И если раньше ей как-то удавалось жить с этой мыслью, то теперь Юка вдруг осознала, что больше не может смиряться. Просто что-то в ней закончилось. Вот и всё.

- У нас осталось всего полгода, - сказал Йойки. – И кроме этой шарады, которую надо как-то разгадать, у нас ничего нет. Это единственная зацепка.

- Мы разгадаем! Мы успеем, вот увидишь!

- Юка, подожди. Послушай, что я скажу. Времени мало. Через два месяца у меня уже начнутся выпускные экзамены, а потом адаптационные курсы для всех, кому предстоит уйти в мир людей. Поэтому у нас будет мало времени на встречи и общение, и мало времени на то, чтобы разобраться со всем этим. Поэтому я хочу, чтобы ты пообещала мне, что если мы не успеем… Если мы не успеем, обещай, что ты не сдашься после того, как я уйду. Обещай, что продолжишь искать ответы без меня.

Юка сморгнула слёзы. Они потекли по щекам, но девочка даже не пыталась вытереть их.

- Конечно, конечно я обещаю, Йойки! Я буду искать, несмотря ни на что! Ради тебя, ради нас, я не сдамся! Я никогда не сдамся! И я обязательно найду выход! Найду способ сломать эту систему. Обещаю.

Йойки улыбнулся. И на этот раз его улыбка была настоящей.

- Спасибо, Юка. Спасибо.

И они снова замолчали.

Юка смотрела на небо и думала о том, как сильно ненавидит эту систему бесконечных правил, которым они вынуждены подчиняться, которыми пропитана вся их жизнь. Правила, опутывающие их мир, словно паутина. И Юка ненавидела того, кто их придумал. Кем бы он ни был. Она ненавидела и боялась собственной ненависти. Раньше ей незнакомы были такие болезненные, разрушительные чувства.

Всю свою жизнь Юка жила в мире, который представлялся ей идеальным, устроенным мудро и правильно. И всякий раз, когда к ней в голову закрадывались сомнения, она старалась гнать их от себя.

Но теперь сомнений больше не было. Тот мир, который Юка любила, был разрушен.

Кана говорила, что для счастья недостаточно одного желания, потому что есть вещи, которые мы никогда не сможем изменить.

Они просто существуют. Как аксиомы.

Правила, которые заставляют страдать Кану, Юку, Йойки, господина Отто и многих других.

Юка не верила, что их нельзя изменить. Потому что, если верить написанному на старом листе пергамента, даже Стена не вечна.

А это значит, что всё можно изменить.

И далеко не со всем можно смириться. И Юка не собиралась мириться.

Браслет искрился в свете Луны и звёзд. Цепочка змеилась, переливалась, и звенья её причудливо переплетались.

Йойки осторожно провёл кончиками пальцев по её запястью чуть выше линии браслета, и от этого лёгкого, почти невесомого прикосновения по спине у Юки пробежали мурашки.

- А всё-таки хороший сегодня был день, - сказал Йойки. – Было очень весело. И Тихаро вернулась.

- Да. Было здорово, - Юка улыбнулась.

Она вдруг вспомнила, что не показала Йойки самого главного – подарка своей Каны. Интересно, как Йойки отнесётся к тому, что Юка всегда сможет узнать, как он себя чувствует? Обрадуется ли он за неё или огорчится из-за того, что сам будет лишен такой возможности?

- Подожди меня здесь, я хочу кое-что показать тебе! Сейчас!

Юка вскочила со скамьи и кинулась в комнату, где в её «секретном» ящике лежала коробка с трубой. Прежде чем нести трубу Йойки, девочка решила сама в неё заглянуть. Просто не могла удержаться. Ей хотелось знать, какое настроение у Йойки. Вдруг он сейчас грустит?