Трансильвания: Воцарение Ночи (СИ)

— Вы ведь тоже вампир? — Мысленно спросила я.

— Тысяча сто первый год как. — Улыбнулся Майкл, и мы двинулись вперед к уже ожидавшему нас возле двух высоких золотых, обитых алым бархатом стульев, на спинке каждого из которых черными нитями было вышито изображение летучей мыши, королю. Я подняла голову, распрямила плечи и, улыбнувшись старцу, сделала непроницаемо холодный, типичный для моего будущего мужа взгляд. Ведь и правда, какое дело кошке до того, что о ней пищат мыши? Майкл был прав. За исключением жениха, тысячелетний вампир стал третьим на церемонии бракосочетания не только не вызвавшим отвращения, но тем, к кому я прониклась симпатией и уважением. Первыми двумя были Каролина и Морган.

Старец бережно сжал мою руку, по локоть затянутую в белую перчатку, своей, подбадривая.

Глубоко в остановившемся еще вчера сердце я почувствовала ноющую боль, едва взглянув на жениха. Он был прекрасен в своем черном костюме, черной рубашке, с алой розой, выглядывавшей из кармана пиджака. Падший ангел, которому запретили вернуться в рай. Едва взглянув, я уже не могла отвести от него взгляд. Стянутые в тугой конский хвост черные волосы, золотая серьга, острый нос, тонкие губы с такой искренней улыбкой, черные, как ночь, глаза, маленький шрам над губой, изящная шея, сильная грудь и плечи, любимые руки. Черный цвет будто бы всегда был его родным и подходил ему идеально. В подернувшемся алым мире перед глазами снова и снова представало видение, в котором эти сильные плечи опускаются на меня. Желание и любовь разрывали меня на части перед вампирской публикой. Этому не было конца. Обострившиеся эмоции доводили до грани и разрушали меня…

Майкл отпустил мою руку и вернулся на свое место в зале. Каблук моей белой свадебной туфли уверенно ступил на ступеньку подъема к тронным креслам. Граф аккуратно взял меня за руку и двумя пальцами провел по ладони к запястью. Даже через перчатку я почувствовала электрический ток, пробежавший по руке, и воздуха в легких не осталось. Владислав лишь улыбнулся и через долю секунды послышался его голос в голове.

— Я знаю, что тебе не терпится сорвать с меня одежду, но позволь хотя бы мужем твоим стать, приличия ради.

— Лицемер. — Телепатически ответила я, покачав головой и закатив глаза. — В твоем словаре нет слова ‘приличие’. Вымерший пятьсот лет назад архаизм. Надеюсь, хотя бы в человеческой жизни у тебя совесть была.

— Ты готова к этой вечности?

— Пожалуй, процентов на девяносто восемь. — Я усмехнулась с самым озорным выражением лица.

— А что с двумя процентами стало?

— Ушли поспать, чтобы мой будущий муж не зазнавался…

Он только усмехнулся и покачал головой. Как из ниоткуда перед нами возник мужчина лет пятидесяти пяти в черном, встал между нами и начал свою речь.

— Любовь — это чувство, которое живет вечно. Даже когда смерть забирает все, любовь дает жизнь. Заставляет сражаться, жертвовать и побеждать. Только любовь может сподвигнуть людей жить вечно, чтобы дождаться ее. Той самой. Единственной. Которая воспламеняет сердца, которая толкает людей на поступки, а поэтов — на стихи. И даже после смерти только любовь позволяет оставаться живым в памяти навечно. Все мы собрались здесь сегодня, под сводами этого замка, чтобы соединить вечными и нерушимыми узами брака два сердца, которые пронесли любовь друг к другу через половину тысячелетия, перерождения и реинкарнации. Согласна ли ты, Лора Уилсон, создание мира земного, дщерь Томаса Роберта Уилсона, взять Его Величество, короля мира нашего Владислава Дракулу Первого, сына Валерия-завоевателя в мужья, разделить с ним вечность, быть ему поддержкой и опорой, быть с ним рядом в горе и в радости, до той поры, пока Вечность не решит иначе?

— Навсегда и дольше. — Слезы стекали, размывая тушь, но мне было все равно. Я уже не могла сдерживать эмоции. Невеста всегда плачет на свадьбе. Вполне себе человеческий закон.

— Согласны ли Вы, Ваше Величество, король мира нашего, сын Валерия-завоевателя Владислав Дракула Первый взять Лору Уилсон, создание мира земного, дщерь Томаса Роберта Уилсона в жены, разделить с ней вечность, быть ей поддержкой и опорой, быть с ней рядом в горе и в радости, до той поры, пока Вечность не решит иначе?

— Навсегда и дольше. Зря что ли я потратил столько времени на ее поиски. — Граф улыбнулся.

— Если кто-то имеет возражения по поводу этого союза, пусть…

Владислав слегка коснулся плеча оратора, связывавшего нас узами брака.

— Эта строчка здесь ни к чему, падре. — Затем обернулся к залу и продолжил реплику вышеупомянутого. — Пусть молчат или познают гнев мой на своей шкуре.

По залу прокатился возмущенный рокот. Никто не ожидал такого поворота событий и невозможности высказаться. Я с благодарностью посмотрела на мужа. Половина зала была готова проголосовать против меня. Уверена, им было, что сказать.

Каролина и Морган принесли нам золотые обручальные кольца в бархатных алых коробочках. Это были особые кольца, с маленькими переплетенными крыльями летучих мышей. Так вампиры символизируют вечность. Когда мы ими обменялись, падре, наконец, разрешил жениху поцеловать невесту. Поцелуй был горячим и обжигающим, он украл у меня возможность дышать и связно мыслить. С трудом оторвавшись от его губ, я затуманенным взглядом посмотрела ему в глаза.

— Муж… — Мысленно прошептала я.

— Жена. — Также телепатически ответил он.

Когда церемония бракосочетания подошла к концу, со своих мест поднялось четверо вампиров в длинных черных мантиях. Они окружили нас с мужем, который мысленно подал мне сигнал опуститься на колени и склонить голову.

Падре, тем временем, продолжил. — Дщерь Томаса Роберта Уилсона, ты встаешь на колени в последний раз в своей жизни. Отныне все остальные будут стоять на коленях пред тобой или познают гнев твой во всем его могуществе. Принимаешь ли ты власть супруга своего, короля мира нашего Владислава Дракулы Первого, сына Валерия-завоевателя, признаешь ли ты его королем своим, единственным истинным правителем мира нашего и всея Трансильвании, чтобы стать королевой его вовеки веков?

— Я принимаю его власть, как власть единственного истинного короля вовеки веков, чтобы стать его королевой.

— Целуй его перстень. — Тихо обратился ко мне один из старейшин. Тот, у которого были длинные волосы.

Я аккуратно и нежно взяла правую руку мужа в свою. Безумно красивые тонкие пальцы. Его руки были такими изящными, словно произведение искусства. На мгновение коснувшись губами безымянного пальца, я прильнула к перстню с изображением дракона, а затем прикоснулась к нему лбом.

Старейшина с длинными волосами вытащил из-под мантии изогнутый золотой кинжал и сделал тонкий надрез на своей ладони.

— Кровь Елизара даст Вам Мудрость. Да здравствует Ее Величество, мудрая королева Лора Дракула Первая, дщерь мира нашего. — Окровавленной рукой он коснулся моего лба.

Вперед вышел второй старейшина, проделав то же самое со своей рукой. — Кровь Аластара подарит Справедливость. Да здравствует Ее Величество, справедливая королева Лора Дракула Первая. — Своей окровавленной дланью он коснулся моей левой руки, оставив след из крови на моем запястьи.

— Кровь Велиара дарует Щедрость. Да здравствует Ее Величество, щедрая королева Лора Дракула Первая. — Кровь третьего старейшины оставила след на моем белоснежном платье в области груди и сердца.

— Кровь Виктора одарит Вас Беспощадностью. Да здравствует Ее Величество, беспощадная королева Лора Дракула Первая. — Четвертый след из крови остался на моем правом запястьи.

— Поднимитесь, Ваше Величество. — Произнес падре, и граф поставил меня на ноги. Каролина и Морган принесли маленькую бриллиантовую диадему, которую старейшины возложили мне на голову, сорвав фату.

— Его и Ее Величество могут быть свободны и приступать к своим обязательствам в качестве супругов. — Громко огласил оратор. Вопросительно взглянув на Владислава, я получила мысленный положительный ответ, и, в мгновение ока трансформировавшись перед публикой, огромный черный нетопырь и белоснежная бестия взвились к потолку и сделав умопомрачительный круг над головами присутствующих, вылетели в широко распахнутые окна.