Щель (СИ)

- Это точно! Будешь бегать здесь в таком виде, умрешь даже не успев это осознать…

Она схватила Людмилу за локоть и в следующий момент беглянка почувствовала укол, после чего ее сознание погрузилось в темноту.

- Стоит ли ее брать? – спросил вернувшийся долговязый. – В летопись вроде значится один посланник.

- А ничего, что этим посланником должна быть девушка? А татуировки у нее нет, зато есть у него? Как ты это объяснишь, Руслан?

Руслан молча пожал плечами и его колючий янтарный взгляд устремился поверх головы Заремы.

- Давай быстрее, сюда могут пожаловать законники, мать их! По месту разберемся кто есть кто.

====== 2. ======

Хотелось пить. Однако Людмиле завязали глаза и руки таким образом, чтобы очевидно она не могла увидеть дороги, по которой ее вели. Меры предосторожности. От кого? Те самые законники видимо трепали здесь не только отходы.

Да и как вообще здесь кто-то живет?! Помойка.

- Толик, развяжи ее и в бункер, – отдала приказ Зарема.

Ее голос можно было узнать из тысячи. Властный, хрипловатый и зычный. Почему-то Людмиле вспомнилась ее подруга Валентина, которая им предлагала схорониться у нее, пока все не утихло. Валентина была к ней неравнодушна, как выяснилось потом. И Василия она хотела сдать за ненадобностью. Оставляя себе ее.

- Не забудь провести необходимые манипуляции и пить дай, а то не ровен час труп увидим.

Кто-то сильно толкнул Люду в плечо и она едва не упала на колени. Затем ее глаза увидели то, что можно было назвать светом.

В помещении было тепло и сухо, как в коллекторе. Это и был он самый: только здесь могло пахнуть как в канализационной выгребной яме.

- Руки покажи!

Грубо схватил ее за запястья мужчина, больше похожий на пса-оборотня, чем на человека: руки, покрытые жесткой шерстью, глаза желтые как у змеи и запах псины.

Она протянула ему руки и он тщательно их осмотрел. А потом задал вопросы, которые поставили Люду в тупик.

- Почему еще жива? Что с тобой не так?

Она смотрела на этой человека-пса и не понимала о чем таком он говорит. Она жива, потому что она только прибыла сюда. Ее еще не успели пристрелить ни законники, ни …эти твари. Почему же еще?

- Я вас не понимаю, – честно призналась она.

Колючий взгляд пса словно пронизывал насквозь и под ним было неуютно. Он долго и молча рассматривал ее, словно сканируя своим песьим взглядом, пробираясь под кожу. Людмила невольно задрожала, понимая, что перед ней тварь щелкает зубами. Как-то не так она представляла себе житие здесь. Василий говорил, что они поживут у друзей, которые здесь обосновались. А теперь…

- Где мой брат? – словно бы спохватилась она. – Он мертв, да?

Ей показалось, что глаза пса смягчились и он отвел взгляд.

- Тебя надо отправить на обработку. Твоего брата тоже.

- Что это?

- Дезинфекция, – сухо ответил пес.

Людмила кивнула, а потом припомнила, как называли убийство в далекие времена фашизма. Дезинфекция – это массовая ликвидация неугодных в печах концлагерей.

- Я не пойду, – отшатнулась она к стене, едва не обжегшись о коллекторные трубы, тянувшиеся тут повсюду.

- Еще как пойдешь, – схватили ее уже другие крепкие руки. – Макс, укол!

- Не-е-ет!!!

Ночь в Припяти время тихое и странное. В дозор уходили по очереди, по ранее составленному графику. Тишина оглушала, накрывала и манила.

- Что думаешь? – спросил долговязый, сжимая автомат в руках.

Луна только-только забралась на звездный купол, освещая все вокруг неоновым светом.

- Не знаю, Пит. Братец ее не жилец. Все, что мы можем сделать, ввести сыворотку и посмотреть, приспособится ли он к мутации. Если нет, пиши – пропало. Но как это не хреново, он там нужен. Без него девчонку нам не разговорить. Она хоть и кичится, но как мышка, робкая. Прикусит язык и все, – размышляла вслух Зарема. – Ты же в курсах, что в летописи четко сказано про одного, а тут их двое. Я понятия не имею, что делать.

- А если Кирима позвать, он даст ответ? – прикурил долговязый самокрутку.

- Кирим если узнает, что я не могу сама решения принять, рано или поздно сместит меня. Этого хочешь?

Долговязый вздохнул и выпустил струйку сизого дыма в прозрачные холодные небеса.

- Я хочу не жить в этом дерьме всю жизнь. Думал, что мы хотим одного и того же, разве нет?

Зарема молчала. Она хорошо знала, что здесь и так они уже живут добрую половину лет. Летопись была написана в 2049 году, то есть 50 лет назад парнем по имени Борис Грачев. Они все считали, что он был провидцем, поэтому записал послание для потомков. Его убили польские законники, когда захватили Припять и сделали ее большой помойкой на исходе 21 века. Когда Грачев погиб, Зареме было 12 лет. Тогда и началась здесь мутация, после которой выжили далеко не все.

- Может, ее Псу – Максу – оставишь. Он к ней прикипел, трещит без умолку. Никогда с ним такого не было. Уж не влюбился ли… – хохотнул долговязый.

- Возможно, так и сделаем. Кто-то же должен присматривать за ней. А то законниками только дай повод, всех под расстрел без суда и следствия, потом пойди и докажи, что невиновные.

Они дошли до решетки с колючей проволокой, на которой было написано, что забор под напряжением. Долговязый выбросил окурок и обернулся назад. К ним мерным шагом шла Тамара: высокая, темноволосая женщина, чем-то похожая на грациозную пантеру. Мутация ее почти не зацепила, только на острых скулах была щетина, да на плечах немного. А так – острый взгляд карих глаз, благородные черты лица и зубы – все на месте, особенно клыки.

- Девчонка чиста, как стеклышко. Но в ней явно есть какое-то противоядие, – сказала Тамара, подойдя ближе. – Иначе как объяснить, что ее брат почти сгнил изнутри, а она жива-здорова, да еще брыкается, как кобыла!

- Что с ее братом? – поинтересовался долговязый. – Жить будет?

- Будет. Если мутирует. А если нет, его ждет смерть зомбаков. Радиация сожрет его изнутри. Так что молитесь, чтобы он или сдох этой ночью или мутировал.

Долговязый причмокнул, словно представляя незавидную картину во всех красках. Фантазия вразлет. Только вот никому не пожелаешь это воочию наблюдать. Неприглядная картина.

- Тут кто-то был, – взглянул постовой детектив Алински на двух законников. – Чую, что беглецы, которых мы упустили. Вы… упустили.

Он поднялся и коршуном взглянул на двух ротозеев, так, что те едва в штаны не нассали. Наказание за упущение – двое суток в зараженной среде. Никому не хотелось брать вину на себя и отбывать там срок. Обычно после нескольких часов пребывания в зараженном корпусе – ты ходячий мертвец.

- Так как, твою мать, вы проверяли вагоны?! Еще раз и подробно! – ткнул Алински дубинкой к одного из охранников. – Ты, выкладывай!

Молодой законник замялся, сразу же забывая все подробности. Зато его напарник по квадрату, тут же нашелся что сказать:

- Я курировал свою зону, а Дмитро отошел поссать. Всего на пару чертовых минут…

Алински перевел яростный тяжелый взгляд на Дмитро, который под ним готов был сквозь землю провалиться.

- Было или не было? – рявкнул он в лицо салаге.

Дмитро молчал, понимая, что от зараженной зоны его отделяет один ответ. И если он сейчас ответит положительно, то может прощаться с жизнью.

- Эй, братушка, в чем дело? Ты что моих салаг гоняешь?

Дмитро и его напарника спас старший по охранному батальону. Митрюк. Он вразвалочку подошел к перетрусившим салагам, потрепав Дмитро по шевелюре.

- Они нарушили устав. Не отходить от разгружаемого вагона, пока не закончилась разгрузка и проверка, – отбарабанил Алински, протягивая прямо в лицо Митрюку свое удостоверение.

- Да ладно, ну отошел поссать. Бывает. А в чем дело-то?

- В этом вагоне, – он указал на вагон позади. – В нем ехали беглецы, они могут разыскиваться Интерполом. А вы, лейтенант, их так запросто проворонили. Расстрелять вас и не жалко! – изрыгал ярость Алински.