В поисках будущего (СИ)

— Лили, ты готова? — Лидия Вандерблок стоит в проходе ванной и смотрит, как я заканчиваю макияж. — Мы пропустим завтрак.

— Наверное, тебе лучше не есть, — говорю я ей, закрывая тюбик помады. — Твоя задница стала больше.

Лидия выдыхает и немедленно поворачивается, чтобы оглядеть свой зад. Она выглядит перепуганной из-за того, что могла набрать лишний вес, и я пытаюсь не улыбаться ее волнению. Я не чувствую себя слишком виноватой, учитывая, что она пошла на занятие в вечер моего разрыва с Имоном, вместо того чтобы исполнять свой долг и быть вместе с остальными моими подругами, слушать мою историю и обзывать Имона самыми ужасными словами. Она объявила, что если не пойдет на это занятие, то провалит экзамен по арифмантике, но в любом случае, определенно, у нее должны быть правильно расставлены приоритеты.

Я прохожу мимо нее и хватаю свою сумку с кровати. Я еще не сделала домашнюю по чарам, но уверена, что найду у кого списать во время утреннего свободного периода. Лидия силой оттягивает себя от зеркала в туалете и послушно следует за мной вниз, в общую гостиную Гриффиндора. Миранда и Мередит уже ждут нас, конечно, и когда мы приходим, обе улыбаются одинаковыми совершенными улыбками.

— Твои волосы шикарно выглядят! — выпалила Миранда в ту же секунду, когда Мередит протянула руку за моей сумкой и забрала ее у меня. Это хорошие девочки, хорошо вышколены, если я могу говорить за себя. Они пятикурсницы, и обе гриффиндорки. Их отец, Эван Гудлетт, — хозяин самого фешенебельного ресторана в Косом Переулке, «Спайви». Я была там несколько раз; Джеймс ходит туда постоянно, судя потому, что я вижу в газетах — это одно из тех мест, где нужно побывать. Так что это определенно играет в пользу близнецов, не говоря уже о том, что они меня боготворят, что тоже всегда плюс.

Мы идем вниз, в Большой Зал, к нашему общему месту встречи. Это за гриффиндорским столом, хотя там сидят и несколько негриффиндорок. Эмма, Эйнсли, Бриджет, Люси, Эбигайл и Джоанна. Плюс Лидия и близнецы. Девять девочек — все готовые и жаждущие мне служить. Как правило, в моем круге друзей десять человек (включая меня), и я пытаюсь сохранять его как можно более сбалансированным. Эмма и Эйнсли — равенкловки, соответственно седьмой и шестой курс. Бриджет и Люси со Cлизерина — обе семикурсницы. Эбигайл и Джоанна — хафлпаффки с шестого курса. Лидия и близнецы — с Гриффиндора, Лидия на седьмом курсе, а близнецы — самые из нас юные. Они у меня обе считаются за одну, так что баланс не нарушается. Девять девочек, и все они из респектабельных семей, все хорошенький (но не слишком), и все более чем счастливы следовать моим правилам и играть в мою игру, во всяком случае, пока. Если они от этого устанут, или я от них устану, или они сделают что-то, что я посчитаю неверным… Ну, как пришла, так и ушла, верно?

Никто не трогает нас, пока мы занимаем места за столом, хотя несколько голов и повернулось в нашу сторону. Я притворяюсь, что не замечаю, но конечно же лениво поправляю волосы в самый подходящий момент. Я практически слышу их мысли, хоть никто ничего и не говорит. Они все умирают от желания узнать, что случилось с Имоном. Они все знают, что мы расстались, конечно, прошло три дня. Но они все хотят узнать, правдивы ли эти слухи, правда ли он меня бросил? А если он это сделал, то почему? Что за траву он курил, когда принял такое идиотское решение? И, конечно, парни хотят знать, серьезно ли мы расстались, и как долго они должны ждать, прежде чем двинуться в моем направлении. В конце концов, я никогда не лежала на прилавке долго…

Люблю быть мной.

За другим концом стола несколько моих соседок по комнате злобно смотрят на меня. Ревнивые дуры. Они все бесятся, что они не здесь, среди моих подруг, они бы все обосрались ради такого шанса, но те, у кого этот шанс был, его благополучно просрали, а у других и шансов никаких не было… И не без причины. Аманда Лонгботтом смотрит так, словно хочет вылить овсянку мне на голову, но правда, это что моя вина, что она такая незрелая? Но она ничего не сделает, конечно, потому что ее Милый Папочка в зоне видимости, а она ведь не хочет разрушать свой имидж, как можно?

Уф, она хуже их всех. Такая мелочная и злобная. Не моя вина, что она не такая красивая, как я — таких людей вообще очень мало. Не надо срываться из-за своих недостатков на том, кто немного лучше нее (намного) в плане внешности. Хуже всего то, что Аманда была моей лучшей подругой. Я знаю, хорошо? Но я была маленькой, так что дайте мне шанс, я не знала никого получше, и вообще, это наши родители сделали нас подругами. Она была моей подругой до четвертого курса, когда у меня появился первый парень, и она с ума сошла от зависти. Она была такой гадкой по отношению ко мне, так что это даже не моя вина. Она так завидовала, что обвинила меня в том, что я бросила ее ради мальчика и что я ужасная подруга. Я не могу жить в таком негативном окружении; это плохо влияет на мою кожу. И в любом случае, это было только к лучшему, потому что она избавила меня от необходимости вышвыривать ее из нашей группы, когда начала носить эту кошмарную челку и так и не избавилась от юношеского жирка. Я имею в виду, правда, с таким круглым лицом и жуткой прической она выглядит, как луна на ножках или что-то вроде этого.

Так что точно, это было к лучшему.

Завтрак такой же, как обычно: разнообразные фрукты, каши, яйца, бекон, сосиски, тосты и разные соки. Я выбираю апельсиновый сок и наполняю блюдечко клубникой и киви. Остальные девочки следуют старому правилу и наполняют тарелки разными фруктами, кроме Лидии, которая наливает себе только воды, чтобы сделать свой зад еще площе, чем он есть.

— У кого свободный первый урок? — спрашиваю я, заканчивая с киви и кладя вилку на стол.

Лидия, Эмма и Бриджет поднимают руки. Я киваю, довольная этим. Эти три сгодятся — в конце концов, из всех моих девочек, у этих трех больше всего «опыта», так что они знают мужчин и знают, как заставить их страдать. Я думаю, не велеть ли близнецам прогулять зелья, но это их год СОВ, так что полагаю, им важны их уроки. С другой стороны, моим маленьким подружкам очень ценно научиться, как мучить мальчишек. Но я не делаю этого и машу всем остальным идти на уроки, пока не остаюсь с тремя моими семикурсницами.

Я веду их назад в общежитие, и мы удобно устраиваемся на наших с Лидией кроватях, которые расположены рядом. Никого вокруг нет, хотя у всех семикурсников с Гриффиндора свободный период. Они все соображают, что лучше держаться подальше, полагаю, ну или настолько неудачники, что занимаются в библиотеке.

— Имон смотрел на тебя во время завтрака, — объявила Эмма, подводя нас прямо к цели. — Он точно все еще тебя хочет.

Я стараюсь выглядеть не слишком довольной этой информацией. Вместо этого я лишь вздергиваю нос и передергиваю плечами:

— Пусть мечтает.

Но Бриджет качает головой:

— Прошлым вечером он сказал Эмерсону Марсдену, что ты сумасшедшая. Я слышала, как они говорили, — она говорит это таким тоном, будто объявляет, что собирается прогулять Чары. — Он сказал, что ты на нем помешалась.

С секунду никто ничего не говорят. Лидия и Эмма с ужасом ждут моей реакции, и на секунду я перестала дышать. Я ничего не говорю, пока не убеждаюсь, что мой голос меня не предаст. Я стараюсь сохранять выражение лица настолько нейтральным, насколько только возможно, пока медленно качаю головой: