Лабиринт памяти (СИ)

— Да.

В этот миг яркой вспышкой перед Гермионой пронеслось воспоминание о том самом повторяющемся сне, который заканчивался тем, что кто-то поражал Драко заклинанием. Теперь она была уверена: этим человеком была Джинни.

— … прости меня, пожалуйста. Гермиона… — донёсся до неё умоляющий женский голос, потом в сознание вторгся второй, мужской.

— К чёрту извинения, Уизли! Слишком поздно. Давай продолжим нашу славную беседу. Мы встречались с Грейнджер?

Какое-то время Джинни молча смотрела на него, а затем со вздохом ответила:

— Сложно сказать…

— Я спрашиваю, у нас с ней были отношения? — сквозь зубы вымолвил Драко, перебив её.

— Да.

Гермиона громко охнула и прикрыла рот рукой. Она невольно вцепилась в предплечье Драко, стараясь удержаться на ногах, и от этого его скулы лишь больше напряглись, а выражение лица ожесточилось.

— Это Грейнджер попросила тебя стереть память? —холодно поинтересовался он, и Гермиону сковал холодный ужас. Ответа не было мучительно долго, и в это время ей казалось, что она медленно умирает, вглядываясь в полные мольбы глаза Джинни, которая почему-то всё ещё молчала.

— Я не смею говорить, Малфой, кто это сделал. Это один из тех вопросов, на которые ты никогда не услышишь от меня ответ. Так же не спрашивай причину, по которой я согласилась это сделать, потому что я скорее умру, чем расскажу правду.

— Вот как? А я надеялся, — с сарказмом отозвался он, в то время как его взгляд потемнел ещё больше.

— Джинни, а возможно ли всё вспомнить? —негромко спросила Гермиона, предупреждая следующую фразу Драко, которая, без сомнения, была бы малоприятной, если судить по его виду.

— Да, но, прошу тебя, Гермиона, не стоит делать этого! Пожалуйста, не копайтесь в прошлом! Сейчас всё так хорошо, зачем вам сознательно рушить своё счастье? — потеряв контроль, отчаянно бросилась к ним Джинни, и в это мгновение Гермиона с ужасом осознала, что в глубине души согласна с ней.

— Одним разом больше, одним — меньше, Уизли. Расскажи, как вернуть воспоминания. Я так понимаю, здесь сработало не просто заклятие забвения? — нетерпеливо продолжил Драко, игнорируя то, как сильно сжала его руку Гермиона.

Но Джинни словно не слышала его. Она всё продолжала умоляюще смотреть на Гермиону, шепча «Пожалуйста!».

— Ты меня слышишь? Отвечай, как вернуть воспоминания! — чуть повысил голос Драко, и только тогда услышал ответ.

— Ты прав, Малфой, это не обычное заклятие забвения. Это сложная древняя магия, изучение которой не входит в рамки школьной программы, потому что она напрямую связана с вмешательством в чувства и отношения между людьми. Суть одного из заклинаний, относящихся к этому разделу волшебства, в том, что в специально созданный Омут памяти заключаются все мысли и воспоминания одного ровно с момента, как он начал испытывать какие-либо нежелательные эмоции к другому. Тогда, после проведения ритуала, всё, что связано с этим другим человеком: все мысли, чувства, события, — автоматически запечатываются в Омуте, а при повторном произнесении заклинания сразу же забываются. То есть человек смутно помнит, что с ним происходило в этот период, но, однозначно, теряет память о своих чувствах и отношениях, которые его связывали в это время с кем-то ещё.

— Стой, я, вероятно, знаю это заклятие, — наморщила лоб Гермиона, а после тихо произнесла на латинском: — Obliviateanimi.

Джинни молча кивнула.

— Значит, чтобы вернуть воспоминания… — начал Драко.

— … нужно найти Омут памяти и, произнеся заклятие, окунуться в него.

Гермиона часто заморгала.

— Но почему ты не уничтожила его? Ты же могла уничтожить, и тогда бы мы ничего никогда не вспомнили.

Джинни закусила губу и долго посмотрела на Гермиону.

— Потому что не смогла.

Её взгляд был красноречивее любых слов, и Гермиона в очередной раз прикрыла рот рукой, пытаясь совладать с рыданиями, рвущимися наружу.

— Где сейчас этот Омут? — мрачным, слегка дрожащим тоном спросил Драко.

— В Хогвартсе, — спокойно ответила Джинни, хотя по её лицу текли слёзы. — Там, куда всё прячут.

— Ты имеешь в виду Выручай-комнату, которая сгорела дотла?

— Сгорело лишь одно из хранилищ. Но остальные остались целыми.

— Остальные? — недоумённо воскликнула Гермиона, подавив всхлип.

Джинни печально улыбнулась ей. В её глазах плескались боль и раскаяние.

— Я загадала такое место, что если эту комнату кто-то и сумел бы найти — только я и вы двое. Поэтому если вы действительно захотите найти чашу, то обязательно это сделаете. Но я прошу… Умоляю, не стоит.

В её голосе вновь слышалось такое отчаяние, что это ранило сердце Гермионы. Она и представить не могла, что свадьба лучшей подруги обернётся раскрытием ошеломляющей, ужасной правды, с которой она не знала теперь, что делать. Интуиция подсказывала последовать совету Джинни, но она прекрасно понимала, что Малфой сделает всё, только бы вспомнить.

— Значит, мы едем в Хогвартс, — словно прочитав её мысли, жёстко заявил Драко, встретив испуганный взгляд Джинни, а следом повернулся к Гермионе. — Завтра в пять сорок встретимся на станции вокзала Кингс-Кросс, Грейнджер. В шесть как раз отбывает поезд в Хогсмид.

— Стой, Малфой, но как же… — чувствуя, как паника и ощущение безысходност постепенно накрывают её, произнесла Гермиона.

— Я всё улажу. Мы завтра едем в Хогвартс.

С этими словами он двумя большими шагами пересёк комнату и взялся за дверную ручку. Лишь когда Драко повернул её, он через плечо бросил:

— Мне жаль, Уизли, что я испортил твою свадьбу. Хотя, возможно, мы квиты.

Глухой хлопок известил, что Малфой исчез.

За окном прогремел раскат грома и заглушил громкий всхлип, с которым Гермиона осела на пол.

*

Всё оказалось проще, чем он предполагал. Уже на следующий день ему удалось лично поговорить с МакГонагалл, которая ненадолго остановилась в маленьком отеле в Косом Переулке, очевидно, намереваясь перевести дух после свадьбы Поттера. Драко долго размышлял, какую причину назвать ей, чтобы она разрешила им с Грейнджер посетить Хогвартс, но не нашёл ничего лучше, чем сообщить слегка подправленную правду. В письме он просил о встрече, ссылаясь на вопрос крайней срочности, а когда МакГонагалл, поддавшись его настойчивости, согласилась, как на духу выдал заранее продуманную историю про их с Грейнджер потерянную память. Он в общих чертах рассказал, что некто решил сыграть с ними злую шутку и наложил заклятие забвения, заключив воспоминания в Омут памяти, на что Минерва резонно поинтересовалась, откуда им стало об этом известно. И тогда пришёл черёд небольшой лжи, заключавшейся в умело построенной повести Драко об удивительных результатах отдыха на курорте, во время которого на них с Грейнджер снизошло «озарение», что на последнем курсе они оба стали жертвами древней магии, а посему нужно как можно скорее вернуть утраченные воспоминания, пока нежелательные последствия не дали о себе знать. Конечно, он догадывался, что Минерва не слишком-то верит его словам, но, видимо, весь его вид говорил о такой отчаянной необходимости вернуть потерянное, что в конце концов она сдалась и нехотя выдала разрешение на посещение Хогвартса на один день при условии, что Гермиона подтвердит сказанное Малфоем.

В тот миг душу Драко посетило беспокойство может, что Грейнджер не захочет пойти на этот шаг, но, к счастью, она очень быстро прислала ему ответное письмо, в котором была написана всего одна фраза: «Поверить не могу, что сделала это». Прочитав эту строчку, он даже слегка улыбнулся: годы шли, а врать преподавателям Грейнджер по-прежнему была способна, только мучаясь угрызениями совести.

На вокзале было непривычно тихо и безлюдно, и поначалу Драко опасался, что ошибся платформой. Он ещё раз убедился, что пришёл туда, куда надо, прочитав «Лондон-Хогсмид» на табличке, прикрепленной к одному из окон вагона, и для верности спросил у пожилой женщины, сидящей на скамье возле колонны, действительно ли поезд отправляется через пятнадцать минут. Та приветливо улыбнулась и, начав со слов: «Да, сынок, но вот раньше поезда ходили по другому расписанию…», пустилась в долгие рассуждения относительно былых времён и эволюции системы волшебного железнодорожного сообщения. Драко бы сразу дал понять, что ему это нисколько не интересно, если бы не застыл, увидев вдалеке одинокий женский силуэт, который не спеша приближался к нему. Сердце невольно начало стучать чаще, когда он различил длинные густые локоны, струящиеся по плечам, и уловил до боли знакомый звук лёгких шагов, говоривший, что это Грейнджер.