«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

― Мне пора, ― викинг отставил в сторону глиняную миску и тепло улыбнулся урчащей рептилии, а после повернулся к Астрид, в глазах которой сверкали молнии. ― Уже ухожу.

― Слава богам, ― воительница встала возле стола, на котором лежали целебные травы. Девушка, стараясь не обращать внимания на Иккинга, принялась копаться в цветочках и стебельках, всего лишь делая вид, что ищет что-то. Почувствовав прожигающий взгляд, амазонка резко повернулась к шатену, который топтался на одном месте и явно хотел что-то спросить. ― Что?

― Хочу с тобой поговорить, ― Хэддок пожал плечами и снова посмотрел на Сицилию. Астрид проследила за взглядом викинга и тут же напряглась.

― Во-первых, ты уже со мной говоришь, ― всадница скрестила руки на груди. ― А во-вторых, если это касается моего дракона, то…

― Нет, это касается тебя, ― услышав это, воительница тут же захлопнула рот и внимательно посмотрела на шатена, который наконец-таки удостоил деву взглядом.

― Ч-что? ― амазонка с вызовом посмотрела на викинга. ― Я опять что-то не так сделала или не так сказала, а, может, косо на кого-то поглядела?

― Ты всегда говоришь что-то не так и смотришь на всех косо… ― Иккинг проговорил это довольно тихо, но воительница его всё же услышала и почему-то эта фраза сильно её обидела.

― Знаешь, мне хватает унижений со стороны твоих соплеменников, викинг, ― девушка взяла со стола старый нож и повернулась к воину. ― Терпеть оскорбления от зарвавшегося отпрыска местного вождя я не намерена, даже под угрозой пыток и смерти. ― Эллинка с силой сжала деревянную рукоять ржавого клинка. ― Я не перерезала твою глотку раньше лишь потому, что меня попросили об этом мои сёстры. Но моё терпение не бесконечно. ― Астрид со всего размаха воткнула нож в жухлые доски массивного стола. ― Ты можешь унижать меня, сколько твоей поганой душе угодно, но имей в виду, что каждое твоё действие и каждое слово я запомню, а после, когда окажусь на свободе, воздам сполна. ― Гречанка тут же отвернулась от викинга, а на глазах впервые за эти два месяца застыли слёзы. Слёзы обиды и оскорблённого достоинства.

Конечно, воительница и не через такое проходила ― ей доводилось бывать в плену, где особо никто не думал заботиться о девичьей чести. Иногда приходилось под прикрытием идти на унизительные уловки и, используя все свои женские чары, соблазнять недалёких мелких конунгов или жадных до утех военачальников. Но даже это меркло в сравнении с тем, что блондинке приходилось терпеть от «покорителя драконов». Причём сама амазонка не понимала, почему именно его действия, именно его колкие слова приносили столько обиды.

Услышанное заставило Иккинга замереть на месте. За несколько недель он успел хорошо изучить характер белокурой амазонки ― воинственная, непокорная и излишне гордая. Однако девушка всегда была довольно сдержана в своих словах в отличие от той же Астерии. Сейчас же всадница была рассержена и… обижена.

― Астрид…

― Не произноси моего имени, грязный варвар! ― амазонка смахнула проступающие слёзы и повернулась к воину. ― Правы были наши предки, когда говорили, что викинги ― погибель всего мира! Ваша дикость не знает границ. Вашему упрямству позавидуют даже горные бараны. А похотливостью вы превосходите всех римлян вместе взятых. ― Всадница взмахнула руками и снова повернулась спиной к шатену, который слушал обидную речь с открытым ртом.

Сицилия, которая до этого момента спокойно лежала на сене, тихо заскулила и уткнулась носом в ладонь хозяйки ― рептилия хорошо чувствовала настроение своей наездницы, а потому инстинктивно старалась её успокоить, чтобы та не рассердилась ещё больше.

Иккинг молча смотрел на воительницу, что стояла перед ним, и не знал, как ему вести себя дальше: то ли сделать вид, что ничего не произошло и продолжить начатый разговор, что было бы не самым правильным решением, то ли взять её за шкирку, потащить в темницу и посадить на цепь, как это сделал его отец больше недели назад. Хотя парень прекрасно понимал, что даже это не поможет усмирить своенравную амазонку. Единственный способ успокоить её ― убить, а этого он делать не собирался.

― Что ты молчишь? ― девушка шагнула к викингу. ― Брось меня в тюрьму за недозволительные речи. Или вырви язык за грубость. Или отведи на главную площадь, чтобы…

― Всё это обязательно сделают, но сейчас я просто хочу поговорить, ― всадник, успокоившись, ещё раз посмотрел на амазонку, но взгляд его был мягок. Астрид, не ожидавшая такой спокойной реакции на свои гневные слова, отшатнулась от воина, как от прокажённого. Эллинка молча смотрела на викинга и ждала, что он, наконец, скажет.

Сам же Иккинг не знал с чего начать, он лишь по привычке провёл рукой по волосам, взъерошив их ещё больше. Блондинка, внимательно наблюдавшая за всадником, нашла этот жест довольно… необычным. Девушка нахмурилась ― она никогда не видела, чтобы мужчины так делали.

― Послушай, ― Хэддок, наконец, собрался с мыслями, которые под грозным взглядом эллинки разбежались в разные стороны. ― У нас, вроде как, временное перемирие, верно? ― шатен посмотрел на хмурую воительницу, а после ― на её дракона. ― Может… ты, твои сёстры… в общем, может, нам использовать это время… скажем так… во благо?

Амазонка вздёрнула тонкую светлую бровь и одарила воина многозначительным взглядом ― она совершенно не понимала, к чему он клонит. Всадница начала перебирать возможные варианты скандинавского определения слова «благо». И ни один из них не был мало-мальски приличным или гуманным.

― О чём ты, варвар? ― Астрид скрестила руки на груди о опёрлась бёдрами о находящийся позади массивный стол.

― Раз нам приходится работать бок о бок, ― викинг взглянул в голубые девичьи глаза. ― Может, стоит получше... узнать… друг друга?

― В моей голове достаточно знаний о скандинавах, ― девушка, опешившая от такого заявления, гордо подняла голову и с вызовом посмотрела на шатена. Водиться с мерзким северянином она не собиралась.

― Также как и в моей об амазонках, ― Иккинг пожал плечами и почесал затылок. Астрид тут же поджала губы и отвела глаза в сторону. ― Скоро день Летнего Солнцестояния… и… в общем… Астрид, позволь показать тебе мой мир. ― Всадница резко повернула голову к парню и заглянула в его зелёные глаза, в которых читался… испуг?

Девушка окинула воина надменным взором и задумалась. Задумалась о том, как бы поступили её сёстры? Как бы они отреагировали на подобное вражеское предложение? Хотя… тут и думать не нужно ― они бы его приняли. И если бы Астерия задумалась над этим хотя бы на мгновение ― всё-таки рабская жизнь заставит кого угодно перестать доверять людям, то Мелисса и колебаться бы не стала ― рыжеволосая амазонка, порой, хоть и бывала эмоциональной, но для своих годов она была довольно мудрой и проницательной, поэтому использовала бы даже такое сомнительное предложение в своих целях. К тому же, в последнее время Астерия и Мелисса всё чаще проводили вечера в компании местных всадников, что несколько обижало непокорную Астрид ― их в плену держали, голодом морили и пытками изводили, а они делают вид, будто бы ничего не произошло.

― Астрид… ― всадник окликнул задумавшуюся воительницу.

― Если я отвечу, ты оставишь меня в покое хотя бы на этот вечер? ― девушка подняла усталый взгляд на викинга.

― Да, ― Иккинг пожал плечами и заглянул в девичьи глаза.

― Хорошо, ― амазонка коротко кивнула. ― Покажи мне ещё раз свой варварский мир, с которым я уже успела познакомиться, находясь в плену. ― Эллинка скрестила руки на груди и бросила на всадника злобный взгляд. ― Шрамы, оставшиеся на моём теле, всё равно будут напоминать мне о том, какие вы на самом деле. Викинги.

― Я смогу тебя переубедить, ― Иккинг хоть и произнёс эти слова с уверенностью, в глубине души он совершенно не испытывал этого чувства: гречанка права ― её пытались казнить несколько раз, да и сейчас в ней видят лишь предмет для любовных утех, да чужеземку, которой в пору только служанкой быть в каком-нибудь богатом доме. О каком доверии можно говорить? Ей дай волю ― она всех в деревне перебьёт.