«Мы с тобой из разных миров...» (СИ)

― Нет, ― девушка пожала плечами, пополоскала тряпку, затем хорошо её отжала и принялась «на ощупь» оттирать от своего лица красящую жидкость. Ткань тут же приобрела бледноватый оттенок красного и жёлтого цветов, в которые, собственно, и была перепачкана девичья кожа.

Всё это время стоящий рядом охотник не сводил с воительницы насмешливого взгляда ― забавно было наблюдать за амазонкой, по-детски разозлённой на своего дракона: юная воительница постоянно что-то гневно шептала на своём родном наречии и с остервенением тёрла раскрасневшуюся кожу, пытаясь смыть с неё остатки приставучей краски. Через пару мгновений Мелисса взглянула в успевшую стать мутной воду и, кое-как рассмотрев своё отражение, коротко кивнула, про себя отметив, что кожа теперь разве что не сверкает чистотой.

― Иди сюда, несносное животное, ― амазонка повернула голову в сторону Оракула, который сидел на траве, виновато опустив морду. Фурия, услышав голос хозяйки, поднялась с насиженного места и, припав к земле, буквально поползла в сторону воительницы. ― Сядь нормально. ― Рептилия тут же выпрямилась и подняла на Мелиссу виноватый взгляд золотистых глаз.

Девушка, хорошо выполоскав тряпку, принялась с усердием тереть драконью чешую, с которой краска вымывалась весьма скверно.

― Ну вот зачем ты туда полез? ― напевные слова древнего наречия слетели с девичьих губ. Всадница ещё раз провела влажной тряпкой по приплюснутой чёрной морде и заглянула в виноватые янтарные глаза. ― Плохой дракон. Очень плохой. ― Ящер курлыкнул и попытался подлезть под руку своей двуногой сестры, но амазонка тут же отпихнула морду в сторону. ― Не подлизывайся. ― Девушка в последний раз провела тряпкой по чёрной чешуе и отвернулась от хранителя.

Фурия, чувствуя, что хозяйка сильно злится, виновато заскулила и ухватилась зубами за края домотканого платья, в которое была одета воительница. Гречанка тут же выдернула ткань из драконьей пасти и принялась выполаскивать тряпку, которую всё ещё держала в руках. Оракул ещё раз попытался подлезть под руку амазонки, но та лишь в очередной раз отпихнула его, а после швырнула тряпкой в стоящего рядом Эрета, наблюдавшего за развернувшимся действом с неприкрытым умилением.

― Что? ― девушка свела тонкие брови к переносице и зло сверкнула голубыми глазами. Это вызвало у викинга новую волну смеха. Оскорблённая амазонка скрестила руки на груди и с безразличием уставилась на всадника, а после развернулась на пятках и зашагала прочь. ― Самодовольный индюк… псоватый дурень… ненавижу! ― каждую фразу девушка сопровождала пинком какого-нибудь ни в чём неповинного камушка, случайно оказывавшегося на пути разъярившейся воительницы.

Буквально через минуту Мелисса оказалась на том месте, где оставила недокрашенный щит и уцелевшие склянки. Девушка снова повернулась к скулящему дракону и одарила того недовольным взглядом.

― Меня прибьют за эти краски, ― эллинка села обратно на траву, взяла щит, потрёпанную кисть и приготовилась продолжить начатую буквально час назад работу.

― Не прибьют, ― до слуха всадницы снова донёсся тот самый мужской голос. Амазонка уже хотела подняться с земли и как следует приложиться щитом к голове воина, но он тяжело опустился рядом с ней и принялся оценивающе осматривать деревянный круг, на котором девушка старательно выводила дракона. ― А у тебя неплохо получается. Для гречанки.

― А ты ценитель скандинавского искусства? ― девушка бросила недовольный взгляд на викинга, который, похоже, поставил перед собой цель вывести её из себя.

― Знаю толк в росписи щитов, ― брюнет пожал плечами и посмотрел на озлобленную эллинку. ― Не хмурься. Местные бабы говорят, что от этого появляются морщины.

Амазонка стиснула зубы и крепче сжала в руках щит. Девушка повернула голову в сторону воина, который откровенно насмехался над ней и при этом не боялся остаться за это без головы. Мелисса, воспитанная в традициях матриархата и не привыкшая к такому отношению, была до глубины души оскорблена и не столько словами, сколько невозможностью дать отпор своему обидчику ― уж в таких условиях она оказалась вместе с сёстрами. Хотя девушка прекрасно понимала, что лучше словесная перебранка, чем конкретные действия.

Воительница холодно взглянула в насмешливые глаза брюнета и снова принялась заниматься порученной работой, которая требовала внимательности и спокойствия. Однако если с первым трудностей не было ― девушка не отличалась рассеянностью, то со вторым возникли сложности: в душе девы бушевал огонь, загасить который амазонка была не в состоянии. Аккуратно прорисовав ещё несколько завитков, дева положила щит на землю, а потрёпанную кисть швырнула обратно в склянку с краской, а после уставилась на горизонт. Всадница не могла работать под пристальным взглядом мужчины, глотку которого хотела разодрать собственными когтями, но в то же время которого хотела бы узнать поближе. Мелисса прикусила губу и поспешила прогнать эти мысли ― в конце концов, это всего лишь викинг. Викинг, который может убить её в любой момент, стоит ей только сделать один неверный шаг или сказать грубое слово. Она в мужском мире, где всё подчинено другим правилам и традициям.

Всадник же не сводил внимательного взгляда с девушки, настроение которой менялось с поразительный скоростью: буквально неделю назад она была открыта для общения и с готовностью отвечала на любые вопросы, а последние три дня, что она была на свободе, не проронила ни единого слова, сегодня же выглядит мрачнее тучи.

Эрет уже хотел озвучить крутящийся на языке вопрос, как со стороны послышался девичий голос. Викинг повернул голову в сторону источника звука и увидел черноволосую амазонку, которая, оглядываясь по сторонам, направлялась в их с Мелиссой сторону.

― Сестрёнка, ― девушка заговорила по-гречески. ― Там приплыл торговец. Пойдём. Нужно поискать что-то из одежды.

― Мне нужно закончить работу, ― девушка ответила ей на южном наречии. ― Не хочу снова оказаться в обществе бородатых мужиков, не отличающихся манерами.

― Да я вижу, как ты работаешь, ― Астерия посмотрела сначала на брюнета и улыбнулась ему своей самой очаровательной улыбкой, на которую он ответил усмешкой, а затем и на свою сестру, которая занималась тем, что сверлила взглядом горизонт. ― Вечером сходишь на свидание с этим жеребцом, а сейчас поднимай свою задницу.

Глаза рыжеволосой амазонки тут же расширились до размеров двух добротных блюдец. Девушка резко повернула голову в сторону южанки.

― Что?! ― Мелисса схватила с земли мелкий камушек и швырнула его в брюнетку, которая, впрочем, без труда увернулась от снаряда.

― А что? ― Астерия лукаво улыбнулась. ― Ну… пару раз-то можно…

Всадница Фурии, гневно сверкнув глазами, тут же подлетела с земли и побежала за брюнеткой, которая, заливаясь звонким смехом, понеслась в сторону пристани, где собралось небольшое количество народа. Бегать в традиционных платьях было очень сложно, поэтому приходилось постоянно смотреть под ноги, чтобы не приведи боги, не зацепиться за что-нибудь грубо обработанным подолом.

― Догоняй, Мелисса! ― Астерия, продолжая заливисто хохотать, легко лавировала между жителями деревни, чем вызывала у одних нескрываемое восхищение и удивление, а у других ― раздражение и испуг.

Не прошло и нескольких минут, как обе эллинки оказались на пристани. Мелисса, догнав свою сестру, тут же отвесила той хорошую оплеуху.

― Ещё одно подобное слово и…

― И что? ― девушка в очередной раз засмеялась. ― За таких, как он, амазонки друг друга на поединки вызывали.

― Умолкни, ради Артемиды, или я скину тебя в воду! ― Мелисса бросила ещё один гневный взгляд на сестру, а после посмотрела вперёд.

На пристани было небольшое количество народу, который прибывал с каждой минутой всё больше и больше. Черноволосая воительница схватила свою сестру за кисть и потащила вперёд, расталкивая локтями викингов, которые стояли слишком плотно друг другу. Вскоре обе оказались на ветхом деревянном причале, с которого хорошо просматривался покачивающийся на океанских волнах знакомый торговый корабль.