Нашествие гениев (СИ)

— Конечно, — кивнул Рюзаки с пофигистичной харей. — Он согласен, и у вас сегодня первая тренировка.

— Вторая, — фыркнула я, вспоминая «первую» и думая о том, что Робокопы — народ прозорливый и запасливый, аки хомяки: он заранее Майла подговорил, зная, что я могла бы поскакать к нему со стоном: «А может не надо?» Хотя я бы так не поступила, ну да ладно.

— Первая после перерыва, надеюсь, больше перерывов не будет, — вытек с линии удара мистер вредность. Ну да, риторика — это твое, родное, мне с тобой не тягаться… Эх, жизнь моя жестянка, и чего я не античный философ? Заткнула бы эту бяку за пояс… А так шансов ноль.

— Посмотрим, — поморщилась я. — А кстати, почему ты думаешь, что все же дело в воде? Ведь шинигами…

— Я не думаю, что дело в воде, — перебил меня мой глюк. Как так? С чего бы? — Вспомни, ты сказала, что можешь научиться чему угодно, если захочешь, и Кира в это не поверил.

— И что? — я туплю по жизни, а вы не знали, мистер Медведь?

— Твой самый большой страх — вода, потому плавать тебе научиться сложнее всего. Ягами не верил, что ты можешь научиться чему угодно, а значит, твое задание — показать ему, что ты способна научиться самому сложному для тебя.

— Что ж ты сразу-то такую цепочку не выстроил? — съязвила я, ставя тесто подходить.

— Я выстроил, — пожал плечами L, усаживаясь за стол и протягивая мне кружку с медвежонком. Да, моего статуса рабыни никто не отменял… — Просто у меня было несколько вариантов того, каким образом ты должна доказать Ягами, что можешь научиться чему угодно. Так как разговор шел о компьютерах, это был наиболее вероятный вариант, к тому же я не знал о том, почему ты боишься воды. Я думал, это обыкновенный страх, не подпитанный психологическими барьерами. Ведь ты заходила в реку, не впадая в панику. К тому же после первой попытки я понял, что пока ты не выполнишь мое задание, не сможешь научиться не бояться воды — сама ты на это способна не была, а от помощи других отказалась бы, и даже Юлия не смогла бы в этом помочь. Потому я решил отложить тренировки в воде.

Я фыркнула и, забрав у L кружку, одарила его, налив в нее чай. «Цени, мусор», — надо бы ему сказать… И месяц назад я бы так и сказала, да вот сейчас язык не поворачивается… L ухватил кружечку и кивнул. О, это типа «спасибо» такое? Как вы щедры, хозяин!

— Типа пожалуйста, — фыркнула я, а Рюзаки на меня чуть удивленно посмотрел и, послав в игнор, вернулся к теме разговора:

— Вариантов конкретного задания было множество, и я думал о компьютерах, о воде, о том, какие предметы давались тебе в школе тяжелее всего, и о многом другом. Повторюсь: вариантов было много, но ты должна была научиться чему-то.

— И почему теперь ты склонился к водным процедурам? — уточнила я.

— Потому что Ягами наверняка решил поставить на дезинформацию, учитывая, что он работал именно с информацией — поставлял ее Ионову, играл правдивыми и утрированными данными. Кира склонен к плавным переходам от одной тактики к другой… — L вдруг резко замолчал, а затем посмотрел на меня и вопросил: — Мне привести всю цепочку?

— А почему нет? — пожала плечами я и умостырилась на стул с кружкой чая. — Все равно ждем, пока тесто подойдет, почему не поболтать?

— Тогда, может, поболтаем о чем-то более интересном, нежели Кира?

О, а L, кажись, все же неприятно говорить о своем убийце… Даже его, всегда такого «готового к смерти» и пофигистичного, задело то, что Ягами его предал и убил, а теперь вот и здесь свой путь повторяет… Хотя зачем я ёрничаю? Прекрасно понимаю ведь его состояние…

— Лады! — возвестила я. — Что скажешь мне, товарищ учитель, о Бусидо?

— О каком именно? — довольно вопросил Рюзаки. Вернее, как всегда апатично, вот только по глазам было видно, что он доволен.

Мы болтали все то время, пока подходило тесто, пока я лепила пирожки, а затем трудилась духовка, превращая «полуфабрикат» в готовую вкусняшку. Левая рука болела, и я старалась не сильно ее напрягать, но все же лишать анимулек вкусности не хотелось, и я упорно трудилась на благо Лоулиеттовского клана гениев. Когда все было готово, я разбудила Ниара, и мы пошлепали завтракать. Как оказалось, Мэлло и Майл вчера отпрашивались со службы, и потому сегодня оба должны были несколько задержаться — отработка, тудыть ее растудыть! А значит, плавательно-отмокательные процедуры откладывались на завтра. Я была довольна: в конце концов, мне в речку лезть не светило… Но меня жестоко обломали, причем даже не мой моральный инквизитор с сутулостью и синяками под глазами, а его наследник, преемник и далее по списку.

— Маша, нам очень важно научить тебя плавать, — выдал Ниар, держа в лапке пирожок с капустой. — Как думаешь, хотя бы базовым движениям ты сможешь научиться рядом со мной?

Я призадумалась и, тяжко вздохнув, кивнула: не хотелось расстраивать Зефирную Фею. Посему мы решили пойти на пляж втроем: я, Ривер и Юлишенция, но тут голос подал L. Чего не ожидала, того не ожидала…

— Я с вами.

— С фига ли? — ошарашенно воскликнула я, растерявшись так, словно Россия выиграла чемпионат мира по футболу.

— Ты против? — вскинул бровь этот провокатор, вполне себе правильно истолковав мой эпичный вопль и не обидевшись.

— Нет, конечно, — заявила я, почесав нос. — Но это, мягко говоря, неожиданно.

— Мы скоро уйдем, — пожал плечами L. — И третьего шанса мне не дадут. Почему бы не воспользоваться вторым?

Я застыла, аки мраморное изваяние. Да быть того не может… L Лоулиетт хочет пожить нормальной жизнью?!

— Еее!!! — врубившись в происходящее возопила я, вскакивая, забираясь на стул и вставая в позу супергероя. — Мы победили! Зло в виде виртуальной реальности повержено! Склоните головы в траурном молчании, светлая ему память! L Лоулиетт, величайший детектив современности, решил почтить реальный мир своим присутствием!

Ниар ошарашенно взирал на меня, явно заново оценивая мои умственные способности и гадая, не шизанулась ли я ото всего произошедшего. На губах Рюзаки же едва виднелось слабое подобие улыбки, причем губы подрагивали и было видно, что мой глючный панд всеми силами старается не улыбнуться по-настоящему. Поэтому я решила его добить…

— Ну, холопы? Чего Царской морде не внимаем и головы не склоняем? Траур у нас, траур! — встав, как Наполеон, вещала я, а затем вдруг «пошатнулась», схватилась за голову и пробормотала: — Ах, это все моя самонадеянность… Царь у нас — тот самый L Лоулиетт, а я лишь рабыня его! Пощадите, Величество, не велите казнить, велите миловать!

Я спрыгнула со стула и, ляпнувшись на колени перед Рюзаки, состроила глазки кота из «Шрека».

— Вы же простите рабу свою? И не станете наказывать ее очередной лекцией о работе вычислительной техники? Мы ведь с Вами вместе ее победили, технику эту: Вы — на кляче, я — на ослике… Простите своего Санчо Пансе! Явите улыбку миру, Вас за нее не сотрут без права восстановления! Если что, я таки восстановлю, я же Ваш верный раб, оруженосец и прихвостень, спасу своего препода японского, так уж и быть!

L странно на меня посмотрел, а затем слабо улыбнулся. Я воздела руки к небесам, они же — потолок, и ляпнулась со всей дури лбом об пол. Не больно, ясен фиг, зато зрелищно.

— О, сиятельная улыбка гениального детектива! Она была явлена миру и ознаменовала победу над темными временами царствования кибер-монстров!

И тут L все же прорвало. Он фыркнул и тихонько засмеялся. Ура! Это точно победа! Я уселась на полу по-турецки и довольно улыбнулась, глядя на то, как вздрагивали сутулые плечи, а тонкие сухие потрескавшиеся губы растягивала веселая, задорная улыбка. L смеется. Мама миа, конец света близок? Майа календарь неверно составили? Грядет восстание мишек Тедди?

— Другое дело, — заявила я и тоже рассмеялась. L кивнул и протянул мне правую ласту. Я усмехнулась, пожала руку гениальному детективу, осветившему-таки мир своей улыбкой, встала и, похлопав его по спине, уселась на место.

— Все, идолопоклонничество завершено, возвращаюсь в свою религию язвительности, — бросила я, вгрызаясь в пирог с джемом. Повисла тишина, а затем ее прорезал ошалелый голос Ривера: