Грим (СИ)

Размышляя о бездействии властей, я незаметно для себя оказался в убогой деревеньке возле местного трактира. Возле него стояла омерзительная грязная клетка. В ней, скрючившись в две погибели и закрыв голову руками, сидело какое-то человеческое существо в грязных оборванных лохмотьях. Некоторые из деревенских жителей вяло швыряли в узника гнилыми овощами, а кто-то из детей повадился кидать камни, острые края которых наносили урон позначительнее.

Мы со слугой спешились, но нас мало кто заметил. Внимание жителей деревни было полностью отдано женщине лет пятидесяти, кричавшей о мракобесии, ведьмах, подмененных демонами детях. Она вопила мерзким голосом, указывая длинным пальцем с грязным ободранным ногтем на пленника в клетке.

— Позвала ее помочь невестке родить! А она “Выйти всем, Рита, — говорит, — повитуха не то делала. Почему раньше не позвали?” видишь ли! Но я подсмотрела в щель. Сияние из рук ее шло, и это мерзкое дитя появилось на свет. Не иначе как демону нерожденную душу она отдала и в богомерзкое тело дитя вложила. А невестку мою осквернила, как она теперь, горемычная, жить должна с таким-то позором? Ведьма!

— ВЕДЬМА! — согласно заревела толпа, и град камней ударил по клетке.

Мне удалось подобрать ближе и разглядеть в пленнике молодую окровавленную девушку. Ей удалось открыть один заплывший глаз. Я поразился необыкновенной зелени глаз, как ее зрачок захватил меня. Я окунулся в ее воспоминания. Увидел умирающую роженицу, то, как пленница с помощью целебной магии вдохнула жизнь в синенькое тельце умиравшего младенца. А потом похищение, череда избиений, клетка…

Мое сердце, повидавшее много жестокости, все равно сжалось от несправедливости и жалости к молодой целительнице.

— Они собираются топить младенца. Изверги, — произнес ему слуга на ухо.

— Их надо спасти. Младенца возьмешь ты, а я — целительницу. До крепости двое суток пути, но я могу задержаться с таким немощным балластом. Встречаемся уже в Аямонте, адрес старика ты знаешь.

— Да, хозяин.

Слуга растворился в толпе. А я порылся в карманах своей седельной сумки и нашел сверток с порошком мгновенной тьмы. Ужасно дорогая вещь, поставляемая с обратной стороны Океана. Тамошние волшебные общины не стремятся к общению и раскрытию своих тайн. По словам немногочисленных очевидцев, тех, кто не исчез бесследно в джунглях, а даже смог наладить с аборигенами торговлю, маги там не используют палочки, вместо волшебных проводников используют собственные тела, а в особо сложных заклинаниях не чураются принести кровавые жертвы. И не только животных.

Несмотря на дороговизну, я использовал порошок. Площадь перед трактиром заполнила тьма, и я чуть было не оглох от криков и проклятий. Благодаря зрению оборотня я ориентировался как в ночное время, позволив себе выпустить на волю звериные силы, легко перепрыгнул головы скулящих от ужаса людей и приземлился перед клеткой. Отворив замок, я взял пленницу на руки и трансгрессировал в ближайший лес, где этой ночью мы со слугой ночевали, милях в трех от злополучной деревни. За свою лошадь я не боялся. Звери, с рождения прирученные к одному магу, всегда к нему и возвращались. За это время я должен был помочь пленнице с исцелением.

Признаться, я спас ее не только от жалости. Я сильно рисковал. Мне повезло, что никто в толпе не зацепил меня во время прыжка, что у них не было оружия и еще много «что». Опять же, если дойдет до магических патрулей, меня могут ждать большие неприятности.

Но судя по увиденным воспоминаниям — девушка не обучена классической волшбе, что преподают в школах магии, но осознанно использует магию для врачевания. Истинный целительский дар. Как у меня самого и членов моей многочисленной семьи.

Да и еще в воспоминании без ссадин, нарывов и переломов девушка была очень миленькая.

Исцеляя ее израненное тело, я размышлял о жестокости маглов. Хотя маги бывают не менее склонны к насилию. Узнав о данном инциденте, Магнус, член Ордена от вампирского клана, сделал бы каждого стоящего на площади ужином для своего вампирского гнезда, а главную зачинщицу он бы пил неделю, растягивая ее страх, ужас и смерть. Другой мой товарищ по службе в Казначействе заставил бы каждого из тех, кто бросал камни и обвинения, испытать то же самое. Наверное, это справедливо.

Только зло, насилие умножалось и умножалось бы. Замкнутый круг.

Задумавшись о несовершенстве мира, я пропустил момент, когда бывшая пленница очнулась. Я оказался прав. У нее были потрясающей красоты яркие зеленые глаза. Завораживающие, пленяющие, колдовские. Я был потерян.

Ее звали Женовева. Ей было семнадцать.

Я был ровно в два раза старше.

В качестве благодарности она предложила вечно служить мне. На это я ответил, что если она подучится и станет целителем в моей лечебнице, то долг будет оплачен.

У нее не было никаких родственников, в деревню возвращаться ей нельзя, оставлять ее одну опасно. Пришлось взять ее с собой в крепость, тем более, что спасенный младенец нуждался в уходе.

Я прибыл к старику Альберто с опозданием в сутки.

Он встретил меня потерянный и ослепший.

— Европейский клан вампиров уничтожен. Магнус испепелен. Один из столпов пал.

Я был не готов к такой новости. А вы бы были, упади на вас небо, когда вы просто вышли на прогулку?

— Но как?

— Нас предали, Ксантос. Они хотят власти и намерены ее получить, осуществив сделку с демонами. То, чего мы столько веков боялись, скоро свершится. Завеса падет!

— Кто нас предал? Кто?

— Это мой сын, его кузен и еще несколько из родственных семей. И из твоей семьи, мальчик. Тебе не стоило пренебрегать сестрой. Ты не замечал ненависти и зависти в ее глазах.

Старик Альберто заплакал, и что-то во мне треснуло.

— Что мы можем сделать, что предотвратить это?

— Не знаю, я не вижу. Не вижу! Единственное, что я знаю, надо не дать пропасть силе Магнуса. Она заключена в его сосуд. Перед гибелью он успел укусить какого-то смертного. Если он обратится в вампира, сила клана сохранится. Иначе растворится в небытие, и мы никогда не восстановим Завесу. Сделай это. И, быть может, я увижу, как быть дальше.

— Что за новообращенный? Где мне искать его? — хаос царил в моей голове, но появившаяся цель не давала мне погрузиться в него с головой.

— Прага. Ищите подростка лет семнадцати. Он из богатенькой семьи.

Не знаю почему, но вместо слуги я взял с собой в Прагу Женовеву. Хотя понимал, что она обуза, что будет мешаться, что, в конце концов, я не могу раскрыть ей многого. Но не мог заставить себя расстаться с ней.

В Праге мне повезло. Найти внезапно заболевшего отпрыска известной в городе графской семьи оказалось не так сложно. Все были на виду, а о богатых сплетни всегда распространялись с молниеносной скоростью.

Юнец, укушенный вампиром, умирал. Такое иногда случалось. Когда процесс обращения нарушался каким-то образом, то после человеческой смерти новообращенный вампир восставал, но был слаб и не мог принимать кровь. Он сгорал за считанные сутки. Со Стефаном случилось именно это.

Я был бессилен. Но не Женовева. Она спасла Стефана, вылечила вампира. Ее дар был поистине уникален.

Я твердо знал, что никогда не отпущу ее.

*

Драко сделал вздох, и холодный воздух ворвался в легкие. Живительный воздух.

Он стоял на тропе, мощенной человеческими костями, посреди пустынной равнины. Две серебристо-голубые луны холодно взирали с ночного небосвода.

«Что я только что видел? — Драко провел ладонями по лицу, будто снимая налипшую паутину. — И где Гермиона?»

Он огляделся, но ее нигде не было. Окликнул — тишина. Драко догадался достать из снаряженного рюкзака фонарик. Свет магловского Люмоса, как его называл про себя Малфой, лихо прорезал окружающую темноту, хотя перед этим едва рассеивал тьму леса. Луч фонаря выхватил бледную руку, видневшуюся под ворохом опавших листьев. Это была Гермиона. Проверив дыхание и сердцебиение и убедившись, что Гермиона не превратилась в инфернала, Малфой позволил себе успокоиться и начал высвобождать Гермиону из плена.