Грим (СИ)

— Его сердце не обязательно — Рэй нас дезинформировал. Главное — сосуд силы, а его он оставил перед походом в Тарбет. И вообще, хватит разговоров, я не собираюсь дальше оттягивать поход. Возьми меня за руку, я не уверена, что нас не раскинет в разные концы города, если мы войдем по отдельности.

— Как скажешь.

Рука об руку они пересекли черту и перешли из пасмурного майского дня в солнечный осенний день. Они стояли на опушке леса. Под ногами шелестел ковер из опавших листьев: ярких багряных, рыжих, желтовато-коричневых с подгнившими пятнами. Ветер игрался с листьями, подбрасывая их несколько сразу, либо нещадно гоняя один листок по всему обозримому пространству, а затем коснулся шершавым прохладным дыханием лиц незваных посетителей.

— Удивительно, — выдохнула Гермиона. — Здесь собственные законы времени и природы! Уникальное место, его бы тщательно исследовать.

— Узнаю прежнюю Грейнджер, — с интересом оглядываясь, заметил Малфой. — Исследовать, изучать, зубрить тонны теоретического материала. Идем. Но прежде открой мне великую тайну, где именно Марсела завещала найти Ключ?

— Мастер не велел рассказывать тебе до входа в Тарбет. Опасался утечки информации, — ощупывая листья под ногами, пробормотала Гермиона. — В северной части города находится кромлех. Он — средоточие силы и временное обиталище Ключа.

В ответ на ее слова начало стремительно темнеть, чернота заполняла голубое небо, будто отравляя его своей тьмой. Прошла минута, и на ночной небосклон взошло две луны. Взметнулся ветер, и ковер из подгнивших листьев сменился широкой тропой, посыпанной мелкими камнями, в свете двух лун кажущимися серебристыми, и ведущей в глубину леса.

— Чертовщина какая-то, — одновременно испуганно и восхищенно произнесла Гермиона. — Идем!

Камешки потрескивали под подошвами башмаков, пока они шли по тропе. Драко присмотрелся к ним, затем остановился и наклонился.

— Мерлинова борода, — тихо выдохнул он. — Это не камни, а осколки человеческих костей!

Слова, сорвавшиеся с его губ, прозвучали ужасающе громко в наступившей тишине. Эхо разнесло их в глубину леса, искажая голос Малфоя от противно тонкой звонкости до грубого режущего слух рычания.

В глазах Гермионы плескался испуг, но она твердо взяла Драко за руку и жестом указала, что надо продолжать путь. Ее ладонь была холодна и мелко дрожала, и Малфою стало чуточку легче от того, что не одному ему стало страшно.

Деревья в лесу изменились. Изломанные и искривленные, с черной корой, они достигали шестидесяти футов в высоту. Вместо листьев на них были толстые шипы, на концах которых выступали капли блестящей смолы. Драко случайно оступился и сошёл с тропы, и дерево, росшее у края, словно ожило. Одна из ветвей, стремительно удлинившись, метнулась к Драко. Он успел отшатнуться, но шип вскользь коснулся его и разодрал рукав кожаной куртки.

— Ты не поранился? На шипах мог быть яд.

— Нет. Но надо быть осторожнее и не сходить с тропы. Будем идти друг за другом. Я впереди.

Малфой давно потерял счет времени. Но тропа не заканчивалась, тускло блестя серебристой лентой. Лес становился гуще и темнее, деревья — выше. Их спутанные ветви начали закрывать небо, лунные лучи слабо проникали сквозь них. Гермиона достала фонарь, но его слабый свет не рассеивал сгустившуюся тьму. Наконец, пришел момент, когда ветви полностью загородили свет. Тропа на миг блеснула и погасла.

В наступившей тишине четко слышалось их дыхание, а потом появились новые звуки: будто трескалась земля.

— Огнемет! — закричала Гермиона.

Пламя ручного огнемета взметнулось оранжевой струей, поражая первого инфернала. Мертвая плоть чернела и трескалась, соприкасаясь с очищающим огнем. Из-под земли появлялись новые и новые трупы, ползущие к живым людям. Мертвецов было слишком много. Запалов двух огнеметов не хватило, и, когда, чихнув дымом, погас последний, Драко повалил Гермиону на землю, закрывая ее своим телом.

Он чувствовал, как холодные липкие руки рвут его тело. Трупный смрад забил нос, и Малфой отключился.

Открыв глаза, он снова оказался на опушке леса. Один.

Мир вокруг стал черно-белым. Некогда желто-багряный ковер листьев под ногами разнился оттенками серого. Небо было маслянисто-черным, а две луны и звезды настолько ослепительно-белыми, что их сияние резало глаза.

«Искатель ключа!» — раздался бесплотный голос в голове Драко.

— Кто вы? — выкрикнул Малфой в черно-белый мир.

«Я Ключ».

— Вы живой?

«Нет. Зачем ты пришел? Поживиться? Что тебе надо — власти, богатства?»

«Спасти отца», — подумал Драко, не успев произнести ответ.

«Ты иной. Мои догадки оказались верны. Ведь ты похож на меня. В тебе также существуют сила семи разных магических существ, — в бесплотном голосе мелькнули оттенки эмоций. — Сила великана, трансгрессия эльфа, магия без носителя гоблина, анимагия оборотня, левитация вампира, эмпатия вейлы и способность входить в потусторонний мир от человеческого мага. Источник твоих сил внутри, не заемный, как у меня. Я помогу тебе».

«Подожди, со мной девушка. Не дай ей умереть».

«Кто она?»

«Я люблю ее».

Прошло несколько долгих мгновений, прежде чем голос появился вновь.

«Только на этот раз. Ее сердце отравлено. Она плохой человек.

А теперь внимай».

*

Я давно не созывал общего собрания Ордена. Без малого восемь лет прошло с нашей последней встречи на юге Франции, где была устроена настоящая резня. Обезумевшая магическая ячейка «выкашивала» маглов целыми деревнями. Столько насилия, безвинно пролитой крови сделали огромную брешь в Завесе. Демоны захватили тела безумных магов, и вакханалия закружилась в новом ужасающем ритме. Потребовались все объединенные силы Ордена, чтобы предотвратить катастрофу.

Хвала Мерлину, за последние восемь лет серьезных прорывов не случалось. Обычные рядовые случаи сопровождали каждое крупное военное действие, но сферы нашего влияния в Европе были четко поделены, и инциденты довольно быстро решались. В объединении сил пока не было нужды.

Однако вчера я получил весть от старейшего члена Ордена — старика Альберта Меццоджорно. Он был не только самым старым, но и самым странным из их семерки. Возможно, дело было в его цыганском происхождении, даре прорицать будущее и общаться с потусторонним миром. Однажды он сказал, что был за Завесой. Его прорицания день от дня становились туманнее, но были по-прежнему точны. Хотя некоторые из них удавалось расшифровать уже после их осуществления в настоящем. Безумен старик или нет, было спорно. Но его ум оставался по-прежнему цепок.

Он сам ушел с поста Магистра и передал его мне со словами: «Ты много добьешься на этом поприще. То, что ни один из нас не сможет сделать. А моему сынку нельзя доверять перстень Магистра. Он тщеславен и глуп, и род наш исчезнет. Перейдет в ветвь его безголовой женушки. Среди моих потомков будет мало достойных, но они будут в Ордене».

Во вчерашнем послании был завуалированный намек о надвигающейся катастрофе. Альберто просил созвать Совет, но прежде переговорить со мной наедине.

Я размышлял об этом, путешествуя верхом с моим слугой Хонасом, на пути в Аямонте — крепости, где последний месяц жил старик Меццоджорно. Я мог бы воспользоваться трансгрессией, но не был ни разу в его новом обиталище. Использование портала было еще более опасным. В стране свирепствовала Святая Инквизиция.

Магическое правительство европейских стран бездействовало. Пока некоторые маги наслаждались сгоранием на костре, государственные власти смотрели сквозь пальцы, потешаясь вместе с остальными магами невежеству маглов. Но кроме сжигания маглы стали пытать, казнить, используя повешение, четвертование. Среди пойманных еретиков и колдунов не столько даже инквизиторами, а теми самыми невежественными обывателями глухих деревень, стали появляться грязнокровки или полукровки с проснувшимся даром. И Правительство решило вмешаться. Но теперь они спорили о степени воздействия на маглов, согласовывали расходование средств из казны. А волшебники гибли.