Нашествие гениев (СИ)

Смертин нехорошо прищурился и крепко сжал рукоять меча.

— Помолчала бы ты! — прошипел он. — Я не проиграл. Это было стечение обстоятельств. И даже если это он их послал, сейчас у меня нет выбора, кроме как избавиться от тебя.

— Хочешь меня тупо убить и сказать всем, что ты герой? — фыркнула я, а он расплылся в гаденькой усмешке:

— Вовсе нет. Сейчас я включу запись на видеокамере, и мы с тобой будем биться. Причем ты проведешь свой дурацкий ритуал, и драться будешь на полном серьезе. Мне нужен хороший, красивый бой. Для камеры. Но помни: ты должна проиграть. Если ты проиграешь, твоего друга, может, и не убьют, когда Ягами добьется своего. Если же ты заупрямишься и победишь меня, Ягами тут же его убьет, а затем убьет и тебя. На этот раз он подготовился и прихватил пистолет. Вернее, я ему его принес.

— И давно вы заодно? — вяло спросила я, просчитывая варианты развития событий.

— Достаточно давно, — хмыкнул Смертин. — Твой ответ?

Если я скажу: «Нет», — меня убьют, и я потеряю шанс спасти Майла. Если соглашусь, есть вероятность того, что все пойдет так, как предсказали шинигами. Главное, добраться до пистолета Лайта.

— Согласна, — кивнула я, бросив последний взгляд на бледного, подключенного к системам жизнеобеспечения Дживаса. Странно, но вложив в этот взгляд все свои чувства, я отрешилась от них и уже абсолютно спокойно и даже безразлично, посмотрела на противника. Да, именно на противника, не на врага. Я выиграю ради Майла, а не из мести, злости или ненависти. Я буду биться, чтобы защитить, а не уничтожить. В этом разница между нами. Пришло время проверить теорию Ионова, и я надеюсь, что она окажется верной.

Смертин удивленно на меня посмотрел, а затем расплылся в гаденькой усмешке и сказал:

— Если приблизишься к медицинскому оборудованию, вам конец. Пересекать красную черту на полу нельзя.

Я бросила короткий взгляд на пол и увидела ярко-красную полосу, начертанную на нем. Я кивнула, а затем встала. Из-за ворот вышел Ягами, державший в руках мою катану, бросил ее мне и маньячно рассмеялся, а затем заявил:

— Вот почему тот шинигами был неправ. Одиночкой быть проще.

— Ошибаешься, — ответила я, а Кира включил видеокамеру, расположенную рядом с кушеткой. Я провела ритуал, который, впрочем, был мне сейчас не нужен: я и так была предельно собрана и расслаблена. Выиграю — есть шанс спасти Майла. Проиграю — мы погибнем оба. Вот только он и так давно был мертв, и я должна сделать все, чтобы он не вернулся в мир Мейфу, но если это все же произойдет — я знаю точно — он не возненавидит меня за это…

Встретившись взглядом с Алексеем, я начала кружить по арене. За спиной раздались звуки работающего дефибриллятора, и я поняла, что Майл только что чуть не умер… Я отрешилась ото всего, кроме злых синих глаз напротив и стальной полоски в руках противника. Звуки исчезли, а я отдалась во власть своего меча.

Первым атаковал Алексей, и я спокойно и уверенно отбила его атаку. Странно, но стиль его боя до ужаса напоминал мой собственный, хотя были и существенные отличия: если я всегда сражалась очень осторожно, заботясь о противнике и собственной безопасности, Смертин дрался «на грани», рискуя в любой момент пропустить удар, но в то же время не заботясь о том, чтобы активно наносимые им удары не были смертельными в случае его победы. Я не знала, что мне делать: проиграю — они все равно убьют Майла, выиграю — Кира застрелит нас обоих, а потому я решила тянуть время и экономить силы и ушла в оборону. Не глухую, но все же активно не атаковала.

Шаг, поворот, отступить, блок, еще один, уклониться, меньше движений, меньше энергии, меньше напора, парировать удары, не отвечать на них, тянуть время…

— Атакуй, тварь! — рявкнул Смертин, и я поняла, что вывела его из себя.

— На это уговора не было, — флегматично ответила я, продолжая обороняться.

Я была недалеко от кушетки, но к ней старалась не приближаться, а затем мне вдруг в голову пришла идея. В миг, когда Алексей вновь атаковал, я уклонилась, уйдя вниз, и метнула катану в дефибриллятор. Раздался треск и вопль Киры, а я в этот момент нанесла удар ногой по ногам противника, и тот вынужден был подпрыгнуть, но я уже вскочила, мгновенно сократила расстояние между нами, применила захват джиу-джитсу, которому меня учил мой мастер кен-до, и вывернула плечевые суставы Смертина. Он закричал и упал, потеряв сознание от болевого шока, а я, схватив его катану, одним прыжком оказалась рядом с Кирой, которого отбросило ударом тока. Я забрала у него пистолет и поймала полный ненависти взгляд, и тут рядом с нами появился тот самый Писарь, которого мы в прошлый раз спасли от рук Ягами. Я думала, Кира разразится тирадой на тему: «Я еще не побежден», — но он лишь удовлетворенно усмехнулся и ехидно на меня воззрился. Что это значит?..

— Два имени написаны серым… — пробормотал шинигами, и я заорала не своим голосом:

— Вали отсюда, идиот!

Но было поздно. Зал начал заполнять едкий дым, и я задержала дыхание, но, что странно, исходил он вовсе не со стороны Киры, а из ворот. Шинигами покачнулся и упал, а я выстрелила в сторону ворот, но, видимо, промахнулась, да и как я могла попасть, не видя цели? Воздуха катастрофически не хватало, и последнее, что я сделала — вырубила Киру, ударив рукоятью меча по виску, а затем вывернула ему запястья. Так он хотя бы не сможет держать оружие… Темнота накрыла с головой, и я упала рядом с Ягами.

Когда я очнулась, первым, что я увидела, был потолок Арены. Я перевела взгляд направо: там, в той же позе, что и когда я его вырубила, лежал без сознания Алексей Смертин. Переведя взгляд налево я увидела кушетку, на которой лежал Майл. Системы жизнеобеспечения говорили, что он был еще жив, но рядом с ним я увидела того, кого не ожидала увидеть…

— Вот как… — протянула я. — Теперь понятно, зачем ты все это устроил. Решил вместе с Кирой получить власть шинигами?

У кушетки стоял Ионов, я же была пристегнута наручниками к ее ножке за левую руку, но доступная высота ножки этой была столь мала, что если бы я встала, наручник врезался бы в горизонтальную металлическую планку и заставил меня стоять, согнувшись в три погибели. Рядом с Ионовым стоял Лайт, у ног которого лежал скованный наручниками по рукам и ногам шинигами.

— Очнулась, — процедил Кира. Я заметила, что руки его безвольно висели вдоль тела, и зло усмехнулась:

— Что, Ягами, Божество Нового Мира войдет в него несколько травмированным? Теперь ты хоть пару дней имена писать не сможешь…

Лайт не ответил, раздраженно и с явным нетерпением воззрившись на шинигами, зато я услышала голос Ионова, спокойный и безразличный.

— Видишь, тебе даже не больно от моего удара в спину, моя Королева…

— Да хватит так меня называть! — заорала я. Было больно, дико больно, но не от предательства врага — он прав, от него я ждала только подлянки. Сердце разрывалось от того, что я не смогла спасти Майла…

— Спроси у него, почему я так тебя зову, — нехорошо усмехнулся Ионов и кивнул на лежащего в ногах Киры шинигами. Я удивленно на него воззрилась, а он вдруг сел, словно и не валялся только что, как труп, и смущенно улыбнулся:

— Вы знаете об устройстве мира Мейфу?

Я растерялась. При чем тут мир мертвых? Я что, с ним как-то связана? Да, вроде, не было такого…

— Не особо, — уклончиво ответила я, думая о том, что еще я могу сделать, чтобы выкрутиться, а шинигами кивнул.

— Я поясню. В мире Мейфу есть Джу-о-чо — министерство, призванное судить людей по делам их. Возглавляет его подразделение Энма-чо, состоящее из восемнадцати шинигами: они своего рода «элита» Джу-о-чо. Руководит Энма-чо непосредственно Король Ада, Владыка Энма-Дай-О, однако есть в нашем мире место, не подчиняющееся ничьим приказам, даже Владыки Энма. Имя ему — «Дом Тысячи Свечей», в котором горят мириады свечей. Это — жизни смертных, и когда свеча гаснет, жизнь человека обрывается, и он умирает. В огромном особняке в мире вечной весны и цветущей сакуры живет лишь один хранитель всех этих свеч. Имени у него нет, и все зовут его «Граф». Даже Владыка Энма не может влиять ни на Графа, ни на свечи, и те гаснут, лишь когда в Кисеки появляется имя человека. Однако Граф способен продлевать жизнь человека, и свеча не погаснет, если он захочет, чтобы она горела. Это время он дает человеку «взаймы», но он никогда ничего не делает «просто так», без личной выгоды. Шинигами когда-то были людьми, смертными, которые не захотели терять связь с миром живых и потому прошли экзамен и стали богами смерти. Граф тоже шинигами, и он живет одиноко в Доме Тысячи Свечей, а единственный, кто составляет ему компанию — уродливый карлик «Ватсон». Граф — шинигами очень необычный и, мягко скажем, экспрессивный. Он очень экзальтирован и невозможно предугадать, что у него на уме…